Честно говоря, я и сам парился знакомиться на улице, особенно когда был трезвый. Приходилось перебарывать себя. В последний летний день, когда мы возвращались с набережной несолоно хлебавши, обратили внимание на впереди идущих  двух девушек.
- Девчонки, далеко собрались? – набравшись смелости, спросил я.
- Домой, а что? – спросила, развернувшись, девушка небольшого роста, и улыбнулась мне.
- Мы тоже. Телефон хотел записать твой, - ответил я, отметив, что девушка очень миловидная.
Внешность у неё была восточная. Она была похожа на скрипачку Ванессу Мэй. Звали её Рита. Она училась в школе, в 11-м классе. На следующий день  я позвонил ей, и мы договорились о встрече. Я встретил её возле дома, и мы пошли в скверик. Сели на скамейку. Долго разговаривали. Потом стали целоваться. В 10 вечера я проводил её до подъезда и поехал домой. Как же я был счастлив! Наконец-то у меня появилась девушка! Каждый день мы встречались. Она садилась ко мне на колени, мы обнимались и долго-долго целовались. У Риты была большая, упругая грудь. Убедившись в том, что никто нас не может увидеть, я целовал и покусывал её розовые сосочки. Рита закусывала нижнюю губу. Ровно в 22 часа она уходила, и я целовал на прощание её в губы у подъезда, предвкушая завтрашнюю встречу. Рита постоянно улыбалась. Она мне часто рассказывала про свою подругу, которая шла с ней в момент нашего первого знакомства. Про то, что та постоянно жалуется, что у неё нет парня, а ей тоже хочется с кем-нибудь встречаться. Потом мы говорили об особенностях мужского и женского пола. И, конечно же – о сексе. Рита, не без удовольствия и очаровательной улыбки, рассказала мне о том, как на днях какой-то дедушка, провожая её взглядом, сказал: «Эх, какие девочки есть! Какая попка у неё! Жаль, что я не молод уже».
Рита мне призналась, что уже не девственница. Мы оба хотели заняться сексом, но желали сделать это в спокойной атмосфере. Я всё пытался договориться с Мишей о том, чтобы прийти с Ритой в «дом творчества». Но так выходило, что когда я заступал в ночь – он дежурил, а отдыхал тогда же, когда и у меня были свободные вечера. Рита однажды вечером пригласила меня к себе, но предупредила, что у неё дома мама. Я пришёл с большим букетом роз. Она вновь стала говорить про подругу. Та интересовалась, нет ли у меня свободных друзей. Я предложил познакомить её с Серёгой. Тем более что он всегда был настроен на  встречи с девушками. А Рита намекнула на то, что у подруги часто мама отсутствует вечерами дома, и мы могли бы  там уединиться.
На следующий день мы пришли с Серёгой. Рита была с подругой. Решили выпить немного пива. Расположились около памятника неизвестному солдату. Посидели, поговорили, попили пиво. Потом разошлись ненадолго: мальчики налево, девочки – направо. Бабье лето в самом разгаре. Я обнял Риту. Она прижалась ко мне, и мы соединили наши губы в поцелуе. Краем глаза я наблюдал за происходящим на соседней лавочке. Рита, как оказалось, тоже. Мы засмеялись, увидев два открытых глаза, косивших в сторону. Впрочем, смешное ещё только начиналось.
Подруга Риты глядела куда-то в сторону. Серёга понимал, что наступил момент, когда нужно действовать. Возникла неловкая пауза.
- Тебе не холодно? – нарушил он тишину.
- Нет, - ответила подруга.
Серёга почесал затылок. Мы с Ритой целовались, одновременно улыбаясь.
- Так может тебе всё-таки холодно? -  не отступая, сделал второй заход он.
- Нет, мне не холодно, - продолжала разыгрывать из себя тургеневскую Асю, девушка.
- И всё-таки я тебя согрею! – настоял Сергей, обнял подругу, и они последовали нашему примеру.

На другой день мы вчетвером прогулялись до квартиры Ритиной подруги. Только вошли в коридор, как Серёга констатировал: «Сразу видно, нет мужика в доме», и стал прикручивать розетку. Попили чай, после чего я с Ритой уединился на кухне. Там был маленький тесный диванчик. Дверь с прозрачным стеклом не закрывалась на щеколду.  Пару раз Серёга бесцеремонно заходил «налить ещё чая».
- У тебя есть презервативы? – спросила Рита.
Мы обнялись и стали целоваться. Я стянул с неё футболку, расстегнул лифчик. Какая же у неё, всё-таки, потрясающе красивая была грудь! Большая! Наконец-то я смог её лицезреть вот так открыто! Мы лёжа целовались. Однако за стенкой нам мешали. Серёга вроде как стал приставать к подруге, но та сопротивлялась. И похоже, на этой почве назревал конфликт. Кроме того, он периодически стучал к нам через стенку, и с хитрыми интонациями спрашивал: «А чем это вы там занимаетесь?»…
Я проник рукой в Ритины трусы, нащупал гладкую кожу её упругих ягодиц…
Серёга вновь некстати напомнил о себе…
- Я так не могу, - сказала Рита, - давай лучше в другой раз?
Я пытался возражать, впрочем, несильно. В общем, договорились, что в следующий раз попадём в «дом творчества», и там уже, наконец, займёмся тем, чего так долго ждём!
Встреча в доме творчества всё же состоялась. Она же и оказалась последней. Рита привела подругу и попросила позвать Серёгу, хотя я настаивал на том, чтобы встреча прошла наедине. Мы совершили «экскурсию» по дому творчества. Рита не отпускала подругу ни на шаг, и казалось, вовсе не замечала мои предложения уединиться. Когда мне удалось остаться с ней наедине, она сказала о том, что решила со мной расстаться… Мы поцеловались в последний раз и больше я с ней не виделся. 
В следующий раз о ней я услышу через несколько лет от самодовольного Димаса. Тот, не без бахвальства, рассказывал мне подробно о встречах, о том, как она ему сама названивает, говорит, что он был лучшим мужчиной в плане секса в её жизни. Однажды, когда мы пили перед дискотекой, он демонстративно набрал её номер и разговаривал почти час. Впрочём, зная его склонность к фантазированию, преувеличиванию, приукрашенным и частично выдуманным деталям, никогда я не узнаю, что было на самом деле. Да и не столь уж это важно теперь.

Жизнь продолжалась. Наступали осенние, пасмурные дни. У моей бабушки обнаружили рак. Незадолго до этого, её подруга с таким же диагнозом после операции вылечилась. Мы были уверены, что всё будет в порядке. Но, увы, ей сделали операцию, а она медленно угасала…
Время набережных заканчивалось, открывался дискотечный сезон. Антон и Димас поступили заочно в университет на факультет «Энергообеспечение предприятий». Антон устроился работать слесарем-ремонтником при местной ТЭЦ, а Димаса дядя устроил в энергетическую компанию электрослесарем. В те годы, даже у простых работяг в энергетической отрасли была чуть ли не самая высокая зарплата в городе, но работа, конечно, не сахар. Сам Димас, позже, вспоминал о ней так: «Полтора года я то и делал, что махал ключами, носил каску и месил дерьмо. Как-то раз на подстанции при мне погиб человек, прямо на моих глазах рухнул с совсем-то небольшой высоты, зато вниз головой, умер не мучаясь.
    Когда меня заебали подстанции, дерьмо и цех, я попросился слегка сменить профессию. И мне предложили, одновременно с повышением разряда, заделаться электромонтёром по ремонту высоковольтных линий. А чего, дружный коллектив, крепкие ребята и работа на свежем воздухе. Ну, я и согласился, не подозревая в какую жопу  лезу. Представьте лето в противоэнцефалитном костюме, который не пропускает воздух и противокомариной сеткой на лице, всё в той же каске и сапогах, с бензопилой или кусторезом на плече, в 30 градусную жару. В таком облачении мы исходили десятки километров трасс, лес валили. Слепни, оводы, комары, соль кристаллизовалась на спецодежде, её можно было счищать и солить пищу. Но это ещё ерунда. Другое дело зима, когда, например, авария на линии, обрыв провода. И никого не ебёт, что на улице минус 30, бригада сначала на Камазе едет километров 70 от города, потом километров пять на тракторе по полям и лесам. А потом ещё пару часов ты висишь на опоре, на высоте 22 метра, обвив ногами тонкую траверсу. И тебе не холодно, потому что благодаря взрывам адреналина, выделяется такое количество тепла, что можно браться руками за металлические части опоры, и не холодно. В общем, о прелестях таких профессий можно рассказывать долго, особенно дома за кружкой пива.».
В общем-то, частенько Димас так и делал – рассказывал о работе за кружкой пива. А точнее – полторашкой крепкого пива. Надо сказать, в те дни, особенно после армии, мы очень часто и много пили. Водку я никогда не любил, но пиво пили исключительно крепкое. Впрочем, те дешёвые напитки в полторашках и пивом-то сложно назвать. Важен был градус, а не вкус. Тот же Димас, когда кто-нибудь появлялся на пороге с лёгким пивом, мог весь вечер стебаться и прикалываться на этот счёт, дескать, что за бабский напиток принёс, и вообще, чего перед дискотекой не сок купил?..
Говорил он, конечно же, не только о работе. Главный сюжет всех его баек сводился к подробному описанию того,  как вчера он выпил полторашку пива, по пути «отшлифовал» его «девяточкой», прошёл на дискотеку, навёл «соски» с несколькими «тёлками», взял телефон, после чего с одной из них «через ларёк» пошёл в подъезд, где «вмазав», он её трахнул прямо на лестничной клетке. Как вариант, вызвал такси, и увёз её к себе. Расписывал всегда долго, смакуя детали и подробности.
Миха, сотни раз слыша от Димаса подобные истории, задавал ему один и тот же вопрос:
- Баба страшная была?
- Нормальная! Я бы сказал – охуенная, - сухо отвечал Димас, после чего принимался расписывать достоинства и прелести вчерашней мадамы…

Tweet