Растабун

Это иногда забавно, а иногда опасно выглядит со стороны.
Заходишь зимой в подъезд и пара-тройка ребят, которые только что стояли и рассказывали друг другу какие-нибудь веселые, сальные байки, подтягиваются, смолкают, что-то прячут за спиной, убирают в карман или просто один заслоняет другого от посторонних глаз. Сразу наступает гробовая тишина. Парни с нетерпением ждут, когда незваный гость, покинет их уютную среду обитания, их микрокосм, в котором они уже обустроились и где чувствуют себя очень комфортно. Проходящий мимо посторонний человек, не вписывается в их компанию так же, как трактор, проезжающий по саду камней. Он нарушает всю чайную церемонию, дисгармонизируя весь процесс, своим появлением и своим настроением, которое не совпадает с ихним.  Пришелец портит всю полифонию, превращая ее в какофонию, как одним единственным не поддерживающим,  не созвучным с остальными инструментом портится звучание симфонического оркестра.

Прохожий должен пройти мимо, как можно быстрее, это крайне желательно, при этом желательно, чтобы он ни о чем не догадался. Все вроде спрятано, прикрыто, волноваться не о чем, но если уже все-таки начали, то запах остающийся вокруг, сразу все выдает. Если бы накурено было другими, а они подошли бы позже, то все равно их поведение было бы не таким. Они вели бы себя без признаков беспокойства, не испытывая ощутимого дискомфорта от чужого появления. Поэтому первый возможный вариант поведения это сделать вид, что накурили другие. Способы сделать это могут быть разными, от решения забычковать окурок и спрятать его в карман, до того чтобы самим,  отправиться на встречу приближающемуся человеку, чтобы разминутся этажами. При этом ступая с видом, выбирающегося из свинарника, но держа источник запаха у себя в рукаве.

Проходить мимо тоже весьма необычно. Чувствуется скованность, усиленная робостью перед незнакомыми людьми, стоящими с непонятной целью, поэтому проходишь рядом, не привлекая внимания, не выказывая, стоящим недовольство о собрании в подъезде, но с разными чувствами, в зависимости от обстоятельств. На улице нет ощущения пересечения, восприятия других как конкретных лиц. Они - просто некто идущие неподалеку, даже в толпе толкаешься среди безличных фигур, до которых нет дела, которым ты так же безразличен, как камень. Даже еще меньше, так как катящийся камень – это необычно и привлечет большее внимание, чем шагающий человек.

В условиях ограниченного пространства, уже возникает необходимость в определенности,  появляется конкретизирующий взгляд, осмысливающий на что он направлен.  При этом с одновременной оценкой возможных последствий того, что некто, стоящий на пути, оказывается другим человеком. В зависимости от места, эта оценка может быть от более пристального рассмотрения, до активных действий. Становится важно, кто же конкретно стоит на пути, при этом частично создавая препятствия для прохода, и почему находится там, где никто не стоит, а обычно все идут. Если знакомые, то можно накуриться или не накуриться. Если не знакомые, то можно получить по башке, попытавшись выпроводить гостей,потому что возможная лужа на своем этаже - неприятное зрелище. А можно и не получить.

Здесь есть то же сходство с оркестром – если оркестр большой, то он заглушит  выбившийся из ритма инструмент и общее звучание не очень исказиться, так и большая толпа народу, человек двадцать, раскуривающая через «кулькич» стакан травы, не очень изменит свое поведение при появлении постороннего. Кто-то, стоящий дальше всех, даже не заметит прошмыгнувшего мимо, опасливо озирающегося человека, не замолчит и не перейдет на шепот, продолжая свой рассказ о килограмме травы, который они взяли этим утром, из которого и взят этот стакан. Человек может просто пройти мимо, а может и возмутиться таким безобразием, но, естественно, не начнет высказывать это открыто двадцати накуренным лбам.
Подобно тому, как звучание даже очень большого оркестра может быть все же испорчено диссонансом особого инструмента, типа трубы, так же и поведение даже очень большой компании может измениться появлением в пределах видимости, хотя бы одного из ее участников, особых людей. Один единственный негромкий вскрик: «Мусора!». Холодный, суровый, полный не панического, а скорее сурового страха, не содержащий даже намека на шутку и, взывающий непосредственно к самому инстинкту самосохранения. Наверное, случайный очевидец подъездной сцены, был в шоке от такого свинства или подумал о дочери, которая должна скоро вернуться со второй учебной смены. Оказавшись вне видимости банды, человек набрал всем известный номер, сообщил адрес и краткое описание происходящего. После чего, пошел дальше, зная, что в его подъезде останутся лишь окурки и плевки, напоминающие о недавних гостях. Упреждающий крик был сделан негромко, но его последствия невероятно действенны. Гам постепенно стихает, по мере того, как до всех доходит смысл сказанного одним из них. Стоящие, дальше всех, так и не услышали, что конкретно было сказано, но молчание, овладевшее большинством, заставляет замолчать и их. Пока одни разбираются, почему все молчат, те кто замолчали сразу уже ориентируются на местности. Кто-то подбегает к дозорному, первому увидевшему приближение опасности и известившему о ней всех остальных. Чьи-то слова это одно, но карта – еще не территория, поэтому лучше самому выполнить рекогносцировку местности, чтобы выработать личный план действий и уверенно ему следовать. Доверяй, но проверяй, а потом семь раз отмерь и только один раз отрежь.

Если они в западне, выход из нее только один и именно он перекрыт, то остается избавляться от лишнего. Если это порошок, то либо употребить, либо бросать его на пол и растирать ногой в пыль, чтобы, смешавшись с грязью, его белизна перестала быть заметной для глаза. Но порошок почти всегда найдется куда спрятать. Хоть в трещину на стене или под перила. За батареями, почтовыми ящиками, в электросчетчиках, между оконными рамами найдут, и, может быть, будет твоим, даже если чужое. Курительный аппарат спрятать сложнее, поэтому его лучше забросить куда-нибудь этажом выше. Если найдут, понюхают, учуют свежак и начнут задавать вопросы, то ответ очевиден. Только что из подъезда вышел какой-то тип. Шел и зыркал по сторонам, будто что-то натворил и это скрывает. Вот именно ему и принадлежит аппарат. И шел он очень странной походкой. И запах в помещении не табака, а более пряный и ароматный, как от какой-то травы. От какой именно они, конечно, не знают, потому что травки в реальности никогда в жизни не видели, только однажды по телевизору, да и то давно и не правда. Если это действительно та самая травка, которая запрещена, то нужно срочно ловить скрывшегося человека, потому что он по всем признакам - отъявленный наркоман. В одну харю он, продымил весь подъезд, выдыхаемым им ядом, пропитав воздух до консистенции тумана.

Даже они, занимающиеся спортом, изящными искусствами, даже балетом юные техники, пассивно вдохнули столько дыма, что у них пожелтели языки, пахнет изо рта и покраснели склеры. Они вначале недооценили ситуацию, но теперь, когда все очевидно, пора срочно выйти из задымленного помещения на свежий воздух, а лучше вообще разойтись по домам, чтобы отлежаться. После этого они выстроятся в очередь на проверку. Даже если все слопано, спрятано, скурено, то кто-то все равно поедет на ночь не к себе домой. Из-за травинок в кармане, сопли от сигаретной пачки с остатками сухой травы, напоминающими зеленую пыль или из-за добротно просмоленной пятки, скрученной из денежной купюры. Таких может быть человека три-шесть-семь, сколько поместиться в патрульную машину марки УАЗ, то есть не больше. Если нет другой машины. Остальные разойдутся. Если есть машина побольше, то уедут все. Девушка спокойно вернется домой после учебы, и не почувствует неудобства и опасений, поймав похотливый, оценивающий ее ноги взгляд, направленный с нижней площадки в сторону верхней. А я так хотел бы их увидеть…

Но все это приведет к крайне нежелательному результату – причина, собравшая их здесь, всех вместе, без которой не удалось бы встретиться такой толпой, будет уничтожена. Причина, которая разжигает энтузиазм для принятия участия в общественном мероприятии. «Курнуть? Да ты че! Всегда! В пазике? Уже спускаюсь». Причина для собрания людей в одном месте и в количестве больше пяти человек, есть всегда. От игры в палки-банки, до ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Без причины большее количество просто не сможет сохранять единую структуру. Отсутствие общей цели (в данном случае – нормально накуриться) и общих для всех методов ее достижения (в данном случае - хапай больше, перебор, оставь другому, не садись на быка сам, и не давай ближнему, если никак, то сами себя веселим) непременно приведет к разброду, среди людей. Они разделятся на небольшие группы, по интересам, степени знакомства, удаленности проживания друг от друга и постепенно разойдутся, не сдерживаемые ничем таким, что могло бы притягивать их, заставляя дальше находиться в этом месте.

Еще более нежелательный результат – быть принятым с чем-то. Травка – грязь, ничто, если впереди из-за нее можно оказаться на несколько лет в местах не столь отдаленных. Если же это одна из двух возможностей, то травка становится камнем на шее утопающего, хватающегося за соломинку. Ради интереса, стоит спросить, что предпочтет человек, поставленный перед этим «или или». Первый вариант - отказаться на всю жизнь от курения травы. Более того стать ярым противником. Второе – срок. Большинство будет за первое, но оно будет выполнено процентом, примерно равным по своему количеству проценту, выбравшему второе.

Поэтому надо проверить еще раз. Быть может первый увидевший опасность человек спустился к подъездному окну, и стоял там в одиночестве, разглядывая открывающийся перед ним вид. Во время обволакивания сущности пейзажа, потоком вяло текущих от выкуренной травы мыслей, появился далекий уазик. Но при более пристальном наблюдении он окажется военным или гражданским. Или просто проедет мимо, а если остановится, то постоит и уедет.
Другие решают проблему иначе. Они обступили одного из них, но он не дает добра, на то, чтобы таким табуном зайти к нему в квартиру. Натопчут, уронят, разобьют, поднимут шум, разбудив мать, которая его удвоит. Но устоять перед натиском, естественно, сложно, поэтому как вариант появляется возможная полумера, что в квартиру будет занесено все нежелательное. Остальные люди, всей бандой останутся на лестнице, или направятся на улицу, якобы идя из квартиры, куда их только что не пустили, в которой они засиделись до самой ночи.

Но со стороны, разглядывающих улицу в окно, всматривающихся в вечерний полумрак, слышны громкие возгласы возмущения.  Слова «гон» и «измена» сразу снимают всеобщую скованность, поднимая ропот возмущения, такой бестактностью. Какое право имел один человек впустую пугать и менять настрой других, на противоположный? Это надо высказать для профилактики в будущем.  Но кто-то другой, чей более жизнерадостный взгляд, заметил не  только напрасный испуг, но и радость от отсутствия возможных бед, выражает это. Это звучит может и осуждающе по смыслу сказанных слов, но уже со смехом в голосе и вновь изменяет настрой, заставляет остальных переоценить все случившееся, забыть, тоже усмехнуться и вернуться к тому, что было раньше. Ведь никому не хочется выглядеть трусом перед остальными. Постепенно, все недовольные успокаиваются и присоединяются к общему занятию. Последним это делает возмущенный и испуганный наиболее сильно, потому что, полученный условный срок, из-за копеечной кражи, совершенной когда не хватало на водку, ему лучше до самого конца, отбывать так же условно.
Все налаживается, входя в прежнее русло.

Tweet