Если день не задается, то он не задается с самого начала. Я проспал. Мне снилось, что я был мухой. Обычной комнатной мухой, с большими фасеточными глазами, серым тельцем, покрытым редкими длинными волосками, с шестью лапками и парой прозрачных крыльев. Я ползал по липкой деревянной столешнице, в какой-то отвратительной на вид забегаловке, и смотрел на людей, за соседними столиками. Они все смеялись и пили, и чем больше пили, тем больше они смеялись. Было пронзительно холодно. Я случайно взглянул в глаза смеющейся девушке, и увидел, что в них отражалось безумие. Девушка была безобразно жирной, словно призовая свиноматка, на районной сельской выставке, с дряблыми прыщавыми щеками, размазанной помадой, и темными кругами под абсолютно сумасшедшими поросячьими глазками. И она хохотала. Все сильней и сильней. Обнажая желтые от никотина зубы, и истерично тряся своими подбородками, а я никак не мог оторвать взгляд от ее хохочущего, тупого, лица, с бусинками пота поверх толстого слоя пудры. Казалось, еще чуть-чуть и она лопнет, забрызгав своим жиром всех вокруг. Я упорно продолжал смотреть на это зрелище, потирая свои передние лапки.
  В результате я проспал на двадцать минут. Это плохо. Ольга не любит когда опаздывают. Давящая боль в затылке и отвратительный металлический привкус во рту, давно стали моими неизменными утренними спутниками. Мое утро всегда начинается с них. Иду в ванну. Умываюсь хлорной водой, заодно смотрю на себя в зеркало. То, что я вижу там, не вызывает никаких эмоций. Мне совершенно наплевать на неврастеника, со слезящимися глазами, по ту сторону стекла. Чищу зубы, пытаясь избавиться от привкуса, это слабо помогает. Режусь при бритье. Сраный Жилет с пятью лезвиями вместо трех, который нам советует реклама, такое же дерьмо, как и все остальное. Пытаюсь найти чистую одежду. Одеваю потертые, относительно негрязные джинсы, и почти новую фирменную рубашку, купленную пару лет назад, странно, но с тех пор я ее практически не одевал, она так и валялась в шкафу среди груды другого барахла.

  Выходя за дверь, неожиданно сталкиваюсь лицом к лицу, со стревозной теткой из квартиры напротив. При этом она таращит на меня свои рыбьи глаза, и беззвучно шлепает губами. Все это напоминает какую-то забытую ретроспективу старого немого кино с Астой Нильсен в главной роли. Проходя мимо, я размышляю, о том, что она поразительно часто встречается мне на площадке, скорее всего эта сука постоянно дежурит у дверного глазка, наблюдая за соседями, а потом обсуждает увиденное по телефону со своими подружками. Сотовая связь создана исключительно для таких как она. Это они продают душу дьяволу, за ящик с сериалами и вступают в Единую Россию.

  На улице пасмурно. Одиннадцать часов дня, но небо такое же серое, как и рано утром. Для нашего города это в общем-то в порядке вещей. Серое небо, серые люди и такие же серые дома. Удивительно, но многие идиоты находят это прекрасным. Ольгу я вижу издалека. Она стоит на нашем привычном месте, рядом с автобусной остановкой, у пафосного магазина под малопонятным и поэтическим названием «Элегия». По названию трудно определить, что в нем продается, с равным успехом они могут торговать и китайским самодельным ширпотребом и дорогостоящим антиквариатом конца восемнадцатого века. На стене магазина криво наклеена афиша, никому неизвестной, музыкальной группы и несколько объявлений, а на остановке толпа обезумевшего народа, отталкивая друг друга, пытается залезть в отъезжающий автобус, как будто это последний автобус в их жизни. Ольга стоит ко мне спиной, но каким-то образом она всегда чувствует мое приближение, когда между нами остается около трех метров она поворачивается. Она одета в синие джинсы и белую коротенькую маечку с символическим изображением сношающихся собачек. С момента нашей последней встречи она ни капли не изменилась. Все те же мелированные волосы, с отросшими на несколько сантиметров корнями, все те же тонкие сжатые губы, прозрачные, водянистые глаза, худое тело и запах «Живанши». Она, молча, кивает мне головой, я точно так же киваю ей.
  -Опаздываешь, - холодным тоном говорит она, когда я подхожу ближе.
  - Я знаю, - равнодушно произношу в ответ.
  На этом инцидент исчерпан. Ей не нужны мои объяснения и извинения.
  - Осталось мало времени, - ее голос как всегда безразличен, - нужно поспешить.
  Мы едем на метро к вокзалу. Там она говорит мне на какую электричку нам нужно сесть. На вокзале привычно покупаю несколько бутылок пива и сигареты.
  В электричке воняет мочой и потом, напротив нас едет полоумная бабка. Всю дорогу она разговаривает сама с собой. Я из любопытства пытаюсь вслушаться в ее бред, но смысла в нем я не улавливаю. Шизоидное расстройство личности это даже не диагноз, это пропуск на ту сторону сознания. У меня этого пропуска нет. Ольга, молча, слушает плеер. Не вынимая наушников, она говорит мне, когда нам нужно выйти. Выходим на каком-то дачном, забытом Богом, полустанке, затем идем вдоль ж.д.пути. Я иду следом за Ольгой, ее джинсы на очень низкой талии, поэтому я вижу белую веревочку от ее трусиков. Задумываюсь, хотел бы я ее трахнуть? Я уже не первый раз пытаюсь уяснить для себя этот вопрос. Иногда мне кажется, что хотел бы, а иногда мне претит даже сама мысль об этом. Странное непонимание сексуальной составляющей меня слегка раздражает. Проходим несколько километров, потом она останавливается у покосившегося километрового столбика, рядом с рельсами,
  - Здесь.

  Мы отходим метров на тридцать в сторону, и садимся на землю, среди желтых, полностью высохших за лето кустах. Открываем пиво и начинаем ждать. Она все так же молчит, слушает плеер и курит, а я смотрю на дорогу. Минут через двадцать мы слышим шум приближающегося поезда, следом показывается сам состав. Это обычный пассажирский поезд, при желании я мог даже прочитать его сообщение. В то же время на тропинке рядом с путями появляется растрепанный молодой парень. Шатаясь он идет с противоположной нам стороны, словно не замечая ничего вокруг. Локомотив начинает сигналить, но с таким же успехом он мог спеть арию из оперы «Паяцы», на парня это не оказывает никакого действия. Он все ближе подходит к путям. Экстренное торможение не способно остановить движущийся состав поезда за пару секунд, даже если очень захотеть. Я слышу скрежет тормозов, и вижу, как парень отчаянно бросается, прям под локомотив. Он отлетает в сторону как детская тряпочная кукла. В полете с него слетают зеленые кроссовки. Все выглядит на удивление обыденно. Из локомотива выбегает седой машинист, смотрит на тело, потом садится в кабину и поезд идет дальше. Милиция приедет позже. А я сижу и смотрю на лежащее у насыпи тело, и валяющиеся зеленые кроссовки. Мне кажется, что я уже видел эту картину, много-много раз, просто забыл. Ольга сжимает мою ладонь, и я чувствую ее тепло. Молча, допиваем пиво, и отбрасываем в сторону бутылки. Я не знаю, как она это делает, и если честно, то совсем не хочу этого знать, но ей всегда заранее известно, где и когда произойдет самоубийство.

  С Ольгой я познакомился около года назад. В период своей бешеной депрессии. Это было время, когда я неделями не выходил из квартиры, и только необходимость покупать продукты заставляла меня выскакивать в магазин. Это было время, когда я не хотел никого видеть, я не хотел ни кого слушать и ни с кем разговаривать. Единственное что мне хотелось, это скрипя зубами лезть на стены. Все свое время я проводил в сети. Я мог не спать несколько суток. Светящийся экран монитора был для меня порталом в другое измерение. В измерение для неудачников. Счастливые люди не сидят в сети. Я был всюду. Я был на сайтах знакомств, на религиозных сайтах, на сайтах матерей одиночек и сайтах одержимых нациал-патриотов. Я был даже на пидарских сайтах. Я менял ники и адреса, я общался с прыщавыми подростками, выдающими себя за взрослых мужчин и с мужчинами, выдающими себя за женщин, я вступал в переписку с женщинами, выдающими себя за красавиц и с профессорами, выдающими себя за птушников. Онанисты, маньяки и просто психи, я был со всеми сразу. Сотни раз меня проклинали, десятки раз меня обещали вычислить по айпи и убить. Меня это веселило. Я рассуждал об искусстве и философии, обсуждал литературу и психологию. Я готов был на все, только лишь бы хоть как-то отвлечься.

    Ольгу я встретил на сайте самоубийц. Я там развлекался тем, что подталкивал к суициду какую-то разочарованную в жизни тупую песду. Ее бросил парень, и она не сдала сессию. Мне искренне хотелось, чтоб она быстрей сдохла и отправилась прямиком в ад. Когда я ей объяснял, как лучше резать вены, чтоб кровь не свернулась, и не было больно, в личку мне пришло сообщение от другой пользовательницы под ником астарта, она спрашивала, зачем я это делаю? Я тогда процитировал Маяковского «несколько слов о себе. Я люблю смотреть, как умирают дети…». Она спросила, готов ли я посмотреть на это в реале? Я сказал, что готов. Это была Ольга. На следующий день мы встретились у того же самого магазина, и она повела меня к многоэтажке, из которой спустя полчаса выпрыгнула молодая девочка. С тех пор мы встречались регулярно. Я не знаю, за каким чертом она это делала, и за каким чертом это делал я, но примерно раз в месяц мы ходили и смотрели на самоубийства. Мы не общались, я до сих пор не знаю о ней ничего, кроме того что ее зовут Ольга, мы просто смотрели на смерти, и пили пиво.
  - Пошли, - сказал я ей, поднимаясь с земли, - скоро приедет милиция.
  Она тоже встала, отряхивая брюки. Потом загадочно улыбнулась. Наклонившись ко мне, она прошептала,
    - На сегодня это не все…

Tweet