…С утра в понедельник отделы полиции только начинают входить в рабочий режим. Сразу врубаться в работу вредно для здоровья. Часть полицейских с похмелья, шарики в головах другой части также еще не на рабочей орбите. Да и погода нерабочая: ночью дождь, сейчас ватные облака, ветер постоянно меняет направление. Надо получить материалы, после начальственных напутствий двигать в опорный пункт выпить чаю с кофеем, почитать жалобы граждан. А еще лучше поехать домой, поспать до обеда, благо за выходные чрезвычайных происшествий не случилось.
- Валер, я пока здесь, по материалу поработаю, потом на территорию.
  Во дворе отдела Свиридов стоит в кругу участковых. Перекур после развода. У Валерия Топчева болит голова, сигарета только усиливает похмельный синдром. Старшему участковому совершенно по барабану, чем займется формально его подчиненный. Осторожный кивок больной частью тела, рабочий план одобрен.
  Заступив на смену, новый дежурный привычно заполняет рабочие книги, отвечает на звонки проснувшихся граждан, раздает материалы, пинает водителя на заправку. Рабочий день набирает обороты.
  Свиридов покрутился в дежурке, набрал несколько адресов по компьютеру, с деловым видом просмотрел книгу учета сообщений. Никто бы не сказал, что полицейский бездействует. Виктор как раз действовал, временами тормоз сомнения замедлял локомотив возмездия, но пути уже проложены, стоп-краны закоксовались.
  На обслуживаемой территории участковый оставил автомобиль с торца соседнего с дорофевским дома, фуражку бросил в салоне. По участку пошел наводить порядок в черной кожаной куртке на рубашку. Мало ли дождь пойдет. Свиридов обошел киоски. Продавщицы с одинаковым нахальством заявляли, что документы скоро привезет хозяин, советовали позвонить начальству. При этом дамы через окошко бросались фамилиями, являющимися, по их мнению, индульгенцией по всем правонарушениям. В папке протоколы отсутствовали, не удосужился у Геращенко попросить. Свиридов устно предупредил продавщиц о необходимости иметь санкнижки, напомнил о недопустимости продажи сигарет детям. К 12-30 маршрут пролегал мимо дома гражданина Дорофеева. Надо проверить подучетника. Квартира 71, 9 этаж, окна с тыльной стороны выходят на спортплощадку школы. Потемнело. Кажется, дождь начинается. Заодно и переждать можно.
  Свиридов нажал на кнопку 46 квартиры, прогнусавил в домофон:
- Откройте. Слесаря.
- У нас все в порядке
- Стояк в подвале текёт. Открывай бабуля. - Слесарь, что с него возьмешь. Объясняться в качестве полицейского тратить больше времени.
  Магнит пропищал, на секунды потеряв силы. Вперед, господин полицейский.
  По привычке Виктор не доехал до нужного этажа. Вышел на восьмом. На площадках никого. 9 этаж, справа и слева за железными дверьми карманы на две квартиры. Слева между шахтой лифта железные прутки лестницы. Те же прутки с висячим замком на приваренных кольцах препятствуют входу в лифтовую, далее на крышу. Квартира 71 в правом кармане налево. Дверь в карман с реечным замком, бортик небольшой, в глазке отсвет лампочки. Дорофевская мать на работе, сам не откроет. Наркоман подойдет к двери, это легко по звукам и глазку определить, откроет только на знакомый голос. Справа звонок в 72 квартиру. Никого не должно быть - по компьютерной базе проживает молодая бездетная пара. Скорее всего, на работе, но вдруг дома. Можно представиться, при благожелательности договориться, чтобы оставили дверь в карман открытой. Тогда позвонить Сергею и дело в шляпе. Как и предполагалось, из 72 никто не откликнулся. Свиридов спустился на площадку между 8 и 9 этажами. Через подъездное окно видна часть дороги, газон с сорняками, края лавочек. Грязное стекло покрылось каплями. Едва высохший асфальт начал быстро темнеть, лужи в рытвинах пузыриться. Ливень начинается, не идти же на улицу.
  С дороги к лавочкам мельтешит куртка, надетая на голову. Через минуту загудел лифт, далеко внизу хлопнули двери. Теперь сквозь гудение электромоторов скрежет приближается. Слышится мужской голос, слова толком не разберешь в нервной модуляции. Кабина стонет к 8 этажу. Свиридов шагнул в сторону мусоропровода. На 9 этаже двери раздвинулись, выпуская нервного пассажира:
- Че ты в натуре, Славик, я здесь  уже. Один, один, все нормально.
  Краем глаза снизу Свиридов высмотрел нервного: перед железной дверью топчется субтильный парняга лет 30, неопрятная одежда, темные очки. Обычный наркот.
- Я, я, Славик, открой! - мольба уже в дверь.
  Короткий стук ригелей, дверь не успела  раствориться на треть, страждущий проскальзывает внутрь.
  Теперь остается подождать, когда гость выйдет. Отсчет денег дрожащими руками, растворение заветного порошка под пламенем зажигалки, поиск места для инъекции, укольчик. Еще минутка для прихода. Все, можно забирать готовенького. Голоса в кармане приглушенные, разговор не о чем. Звук ригелей.
- Опа. Здравствуйте, господа. - Главное не дать опомниться. Гость с выпученными глазами присел в дверях. Дорофеев тоже явно не рад визиту полицейского.
- С проверочкой к тебе, Дорофеев.
  Надо сразу определить цель визита. И в открытую дверь обоих, пока не опомнились. У обоих глаза в точку. Жбякнутые. Дорофеев в спортивных штанах, распахнутой рубашке, на груди синева татуировок.
- А у тебя вон корешок уже. Поди, замышляете чего.
Свиридов тупит уже в коридоре квартиры.
- Да, вот знакомый зашел в гости.
- Знакомый! Как фамилия, знакомый? Где живешь, документы есть?
Сильно наезжать нельзя, расслаблять тоже. Надо избавиться от лишнего свидетеля.
- Да я просто зашел, - знакомый не храброго десятка, начал с оправданий. Это хорошо.
- Документы!
- Это. С собой нет. Кашапов  я, Женя. В 9 микрорайоне живу.
  На лице Дорофеева каша эмоций. Что менту нужно? Из-за Назаровой пришел? Корешок привел? Оставить его для поддержки? При нем мент пиздить не будет. С другой стороны сольет Кашапов за полкопейки. Нет, надо от него избавиться, в случае чего подтвердит, что видел без телесных  повреждений.
- Господин полицейский, насчет работы Женек заходил. Мы вместе  квартиры ремонтируем. Уходит уже. - Дорофеев проталкивает товарища к выходу.
  Кто бы сомневался, если наркот - обязательно отделочник. Кашапов живет через 2 квартала. Это хорошо, сейчас свалит в свою песочницу, сегодня в  округе не появится. Да и в ближайшее время хорошо бы на эту точку не приходил. Славик его гонит. Отлично.
Свиридов набычился, челюсть вперед:
- Слышь ты, ремонтник, - наехал на Кашапова, - ты же обдолбаный уже! Здесь вмазался? Встань сюда!
  Свиридов указал на место возле  двери, из кармана достал телефон, в последнее время используемый больше как фотоаппарат.
- Сейчас тебя запечатлю, НОН информирую, - краем глаза участковый отметил спад напряжения на лице Дорофеева. Кашапов наоборот снова присел. Условник, похоже.
- Еще раз здесь увижу, сначала на освидетельствование поедем, потом в отдел разговоры разговаривать на пару дней! Все понял? Свободен пока.
  Кашапов выдохнул, не заставляя упрашивать, испарился. Дорофеев закрыл за ним дверь, вернулся в квартиру. Ключ остался в двери. Замок с обеих сторон на ключ закрывается, защелки нет. Не есть гуд.
- Чем обязан, господин полицейский? Неужели все по тому делу?
  Дорофеев по злому вежлив, у себя дома старается быть хозяином положения. Насколько это возможно. Прекрасно знает, что обыск без возбужденного дела не проведешь, осмотр только при согласии опять же при понятых. Ничего лишнего на виду не лежит, из собственного жилища на освидетельствование только по согласию.
- Государству ты нашему обязан, что на свободе ходишь условно осужденный. Как твой участковый, обязан проверять по месту жительства.
- У меня же Топчий Валера участковый.
«Валера». Развел Топчий здесь демократию.
- На повышение Валерий Владимирович пошел. Теперь я вместо него.
  Свиридов проходит в комнату, папка бухается на стол.
- Давай глянем, как поживает гражданин Дорофеев.
  Квартира двухкомнатная, 90-й серии, мать живет отдельно, дверь в ее комнату заперта. В комнате Дорофеева, кроме стола, диван-кровать, кресло с ожогами сигарет. Ветер с балкона задувает тюль на изумительный телевизор «Изуми». Вершина китайского издевательства над русскими потребителями по-королевски располагается на тумбочке. Рядом шкаф от стенного гарнитура. На полу палас в проплешинах.
  Обувь и одежда Свиридова сухая. Дорофеев рад, что полицейский не оставляет грязных следов, проходя к столу.
- Думаешь, мне сильно надо время на тебя тратить? – ровным голосом спросил участковый.
Свиридов сел за стол, на секунду задумался. Действительно, чего тратить свое время на этих ублюдков? Травятся себе, скорей бы сдохли! А как же красота? Как же «самое главное богатство России – это ее граждане»?
Дорофеев поставил кулаки на стол, с ухмылкой склонился к полицейскому:
- В самом деле, начальник, на хера тебе все это надо?
Виктор посмотрел в светлые прищуренные глаза, вздохнул:
- Кто его знает. – Дальше, как магазин в рукоятку вогнал:
– Надо!
- Так, Славик, я, типа, тебя проверил. Давай пиши, как оно там называется, предупреждение, что ли?
Свиридов покопался в папке, чертыхнулся:
- Листов чистых нет! Ладно, хрен с ним, - достал чистую тетрадь, ручку. - Пиши, мол, я такой-сякой, предупрежден, больше не буду. В твое дело пойдет, что проверяешься ежемесячно.
- Валера чего-то такой херней не занимался.
Распоясался подучетный, отпускать вожжи нельзя!
- Я тебе не Валера! Садись, пиши! – Свиридов наоборот встал.
- Да не вопрос, начальник. – Дорофеев садится спиной к телевизору. – Чего писать?
- Пиши: я, Дорофеев Сергей, больше никогда не буду нарушать закон, - Свиридов следит за движением ручки, - прошу простить за мое поведение антиобщественного характера…
- Че за херня? Такого никогда не требовали! – Удивляется Славик.
- Не знаю, чего там у тебя участковые требовали, я из оперов неделю как перешел. Пиши, главное, чтобы смысл понятен был.
- А, тогда понятно. – Протянул наркот.
На последней букве в слове «поведение» Свиридов положил руку на плечо и по-свойски спросил:
- На хера бланш Назаровой поставил?
- Да ты что, начальник? Я ее и не видел с тех пор, как мы с тобой познакомились.
  Еще через минуту полицейского начнет называть «Витек»
Дорофеев повернулся через плечо, осклабился:
- Понравилась соска? Она ниче, сосет…
  Хруст шейных позвонков, хрип заканчивает фразу. В выпученные глаза Славика смотрят холодные глаза палача. Никакого возбуждения Свиридов не почувствовал, холодная кровь мощным потоком текла по сосудам мозга. Не обращая внимания на конвульсии, Свирид за шею потащил тело на балкон. Линолеум отчасти мокрый, дождь заканчивается, полицейский обвел взглядом пространство. На школьной площадке никого, соседей слева, справа, снизу на балконах нет.

  Сергей Дорофеев падал из окна вместе с последними каплями ливня. Зачирикали воробьи выглянувшему солнышку, бледно-розовый ручеек заблестел из-под головы на асфальте. С высоты 9 этажа тело с мягким шлепком превратилось в порванный мешок говна с костями. Хрустнул позвоночник, треснул череп – Дорофеев упал очень удачно.

  Уже в комнате Виктор услышал звук падения бренного тела. Из чувств – ярость затягивается льдом опустошенности. Был человек и его нет. Так же колышется занавеска, луч солнца заглянул в комнату. Убийца прошел в кухню, открыл кран. В раковину Свиридов вылил остатки Кока-Колы, бутылку 0,5 наполовину заполнил водой. Закрывая, смазал отпечатки.
  Виктор разбрызгал воду на балконе. На полу и поручне хлорированные капли ничем не отличались от дождевых. Бутылка уместилась в папке, пора уходить.
Свиридов открыл дверь, встал спиной к соседскому замку. Кто знает, может соседи пришли, играть, так играть.
- Завтра, Дорофеев, чтоб был! Иначе посажу! – В открытую дверь рявкнул артист.
  Дверь прикрывается, два оборота ключом. Утопив ригели кончиками пальцев, коленом толчок общей в карман двери. Пружины реечного замка возвращают ригели на место.
Свиридов спустился на 7 этаж. Ни дрожи в коленях, ни комка в сердце. Теперь самое главное, вернуть связку ключей мертвому, хотелось бы надеяться, владельцу.
  Удача благоволила Свиридовскому правосудию. На улице возле подъезда никого не было. Незамеченным Виктор прошел до автомобиля. Круг возле дома. Так, у места падения уже любопытствующие граждане. Виктор подъехал поближе, оставил машину на дороге. К гражданам полицейский вышел в форменной рубашке, с папкой под мышкой, на лице тупо-озабоченное выражение.
- Что случилось, граждане?
- Человек из окна выпал! Насмерть!
  Пожалуй, граждане не ошибаются, голова треснутым арбузом, конечности ломаным сухостоем.
- Донаркоманился, ирод! Хоть мать отмучалась!
- Так, граждане, вы знаете этого человека?
- Конечно, это Дорофеев из 71 квартиры.
Свиридов нагнулся к разбитой голове, признаков жизни не заметил:
- Точно, это мой подучетник! Граждане, - полицейский расстегивает папку, кто видел, что произошло? Мне нужны свидетели!
- А чего мы видели? Вот лежит, Вы и сами все видите!
- Бабуля, как Вас зовут, вы где живете?
- Какая я тебе бабуля?! Не видела я ничего, не надо меня записывать!
  Через 15 минут у «восьмерки» Свиридова останавливается черный «Спортаж». Начальник Свиридовского отделения по установленному порядку обязан присутствовать на месте происшествия, где имеется сомнительный труп. Горбунов молодой, резкий, как диарея. Из отрицательных качеств лишь слишком усердное выполнение ведомственного правила: «Задницы руководителей лизать, задницы подчиненных рвать».
- Чего тут? Сам ебнулся? Данные установлены? – Горбунов носком ботинка помогает осматривать голову наркомана.
- Так это Дорофеев! Все ясно: ебнулся с балкона. Поднимался к нему?
- Поднимался, дверь закрыта.
- Виктор, дожидаешься прокурорского, опроси там кого по личности, короче, сам знаешь. Я на совещание.
  Колеса «Спортажа» пробуксовкой пальнули комками грязи, труп не криминальный. Протокол осмотра все равно пишет следователь комитета при прокуратуре, но и у полицейского остаются некоторые дела. Свирид с деловым видом, придерживая папку, черкает на листке. На весу неудобно, присаживается рядом с трупом. Незаметное движение, ключи от квартиры помещены в карман мокрых спортивных штанов. Вот и славненько.
Теперь белые перчатки Свиридов использовал, чтобы не оставлять отпечатки.

Tweet