В густом ельнике она легко ориентировалась, прыгала с ветки на ветку почти у самой земли, ни разу не сбившись с пути. Снег так блестел на солнце, что было больно смотреть. Мягкие рыжие шерстинки на ее ногах вспыхивали и переливались мелкими огоньками. Она направлялась домой и от этого теплело внутри. Сейчас опять увидит своего Беглеца и двух маленьких пушистиков (имена у них было принято присваивать после десяти лет).
Добравшись до оврага, она спрыгнула на землю и, протиснувшись между двумя стволами, попала на полянку. Юбка из беличьих шкурок зацепилась за сучок и съехала до колен. И тут она ощутила взгляд. Мгновенно напряглась. Мягкая шерстка на всем теле поднялась дыбом. Опять он... Она почувствовала его мерзкий запах. У них, у лесных, шерстка была мягкой и шелковистой, золотисто-рыжего цвета, немного гуще там, откуда приходили пушистики, и длинной на голове. А у тех, кто жил за рекой, в степях, шерсть была густой, жесткой и черной как ночь. И еще, ее тело пахло смолой и хвоей, а их источало непереносимый смрад. Она знала, что этот уже давно выслеживает ее, хочет забрать с собой. Такие случаи были, и больше тех самочек и самок никто не видел.

Беглец не любил, когда она уходила одна. Но долго сидеть на одном месте было невыносимо. Она злилась, кусала своего рыжего красавца и не пускала в себя. Юбку пришлось сбросить.
Единственное ее преимущество - это умение перемещаться по деревьям не хуже белок. А племя черношерстных с такой же скоростью умело передвигаться по земле. Увидев ее без юбки, он, не сдержавшись, зарычал и выпрыгнул из-за дерева. Она метнулась на ствол и сразу оказалась выше его на три своих роста. Спрятавшись в ветвях, увидела, что он сдался и, издав горестный вопль, бросился бежать прочь.
Решив немного выждать, она задумалась о повадках самцов. По преданиям, когда-то юбки не было. Но зато было очень много ссор, драк и даже убийств между самцами. Тогда придумали спасительный оберег. Как только рыжие самочки начинали ходить, им тут же одевали густые беличьи юбки. Она всегда была своевольной, обожала свободу движений, ненавидела запреты. Самцы выслеживали ее с тех пор, как она получила имя. Она отличалась более светлым оттенком шерстки, более высоким ростом, большими рано появившимися сосцами. Волосы на голове были густыми и вьющимися. К тому же, она была хитра и быстронога.
Но однажды она все-таки попалась. Ей уже было около шестнадцати. У подруг, у некоторых, уже были пушистики, а она все носилась по деревьям, обожала ветер и свободу. К реке им запрещалось приближаться. Там часто нападали черношерстные. Как-то, сидя на дереве, довольно-таки близко от запретной реки, она увидела что-то блестящее в воде около берега. Удержаться не могла, спрыгнула на землю и понеслась. Наклонившись над водой, пыталась понять что же это такое.

Беглец выслеживал ее несколько месяцев. Он был старше лет на десять. Самый сильный и ловкий самец. У него уже было четыре пушистика, но ни с кем он укрытия так и не построил. Последнее время мысли о ней мешали охотиться и входить своим орудием в других самок. Обычно ей удавалось обхитрить его, но сейчас она явно утратила бдительность, чем-то очень заинтересовавшись. Низко наклонившись, она что-то рассматривала в воде. И он увидел то, от чего его рыжее орудие стало огромным и устремилось вверх. Он практически обезумел, в три прыжка преодолел расстояние от леса до реки, схватил сначала ее крепко за бедра и...
Вместо того, чтобы вонзиться в нее, как делали все, одной рукой потрогал ее горячие сосцы, другой погладил по густой шерстке спереди, а орудием мягко, толчками стал входить в нее. И вдруг раздался ее стон. Не жалостный, а страстный, зовущий. Даже не оглянувшись, она сразу поняла кто это, по запаху. Он дико привлекал ее уже давно, но из упрямства она убегала. Что он делает с ней? Она же видела не раз, как это было с другими. Самка стояла на четвереньках, а самец сзади со всей силы втыкался в нее. Она еще удивлялась, почему они это делают как лесные звери. Но другого не знала. Еще никто не трогал так ее сосцы. Обычно грубо хватали, щипали, дергали. Она кусалась, царапалась и всегда убегала. Но теперь... Вместо того, чтобы встать на четвереньки, она вдруг слегка подвинулась вперед и орудие вышло наружу. Потом резко повернулась и посмотрела ему в глаза. Они горели голубым огнем. Орудие уперлось ей в живот, она взяла его рукой и провела сверху вниз. Он глухо зарычал и повалил ее на траву, хотел повернуть к себе спиной. Но она вдруг, высоко подняв ноги, обхватила ими его шею, а орудие само вошло в нее. Он удивленно и победно закричал и вонзился в нее со всей силы. Все глубже и глубже... Она кусала его, выдирала зубами его рыжую шерсть, царапала его спину. Он рычал, кричал, а орудие все вонзалось и вонзалось в нее. Такого с ним еще не было. Он забыл про опасность, он забыл обо всем. Вдруг начал лизать ее сосцы, потом рот, потом покусывать. Она извивалась под ним и громко стонала, прижимала все крепче и крепче.

Стемнело... Они все не могли оторваться друг от друга. Потом один за другим появились два пушистика - самые красивые и шустрые в племени. Он построил укрытие - самое глубокое и надежное. Но никто так и не узнал, как и чем они занимаются вдвоем, когда никто не видит.
Вспомнив все это, она захотела к нему. Быстрей, быстрей... Прыгая с дерева на дерево, и распугивая птиц и белок, она оказалась у дома. Спрыгнув на землю, отодвинула огромную еловую лапу и стала ползти вниз, пока не попала в просторную теплую пещеру - их укрытие. Она прекрасно видела в темноте. Пушистики спали, свернувшись калачиком. Беглец сидел в углу и смотрел на нее, потом угрожающе зарычал, заметив, что она без юбки. Мысленно она быстро все ему объяснила. Он тут же подскочил, обнял и нежно поцеловал. Она ответила. Именно это они тщательно скрывали от всего племени, а остальное тем более...
- Подъем, придуры! Шизы-пизы. Все в коридор!
- А с этой что?
Перед ними лежала женщина с пропитым, одутловатым лицом, неопределенного возраста. Только волосы были хороши. Светло-рыжие, вьющиеся. Как будто чей-то парик. Она с трудом приоткрыла глаза. Над ней нависли два черношерстных. Жуткое зловоние ударило в ноздри. Раздался дикий животный крик...
- Вот бешеная. Не отвязывай ее. Вкати-ка ей еще две дозы. Алкашка чертова, достала. Хоть бы загнулась поскорее.
- А слышал, чё она там бормотала? Какой-то беглец, белочки.
- Белка у нее теперь по жизни. Гы-гы-гы.
Она быстро погружалась в сон. Скоро опять будет у СВОИХ. Как хорошо... Но почему она никак не может вспомнить своего имени?....

Tweet