Он обмазал ее грудь шоколадной массой. Затем вымостил клубникой дорожку к ямочке пупка, а саму ямочку заполнил ликером. Она только поеживалась и прерывисто вздыхала, томно ожидая, чем же закончится это строительство. А Он своими толстыми волосатыми пальцами не спеша зачерпывал из вазочки  взбитые сливки с кусочками авокадо и аккуратно прокладывал этой восхитительной массой тропку еще дальше и ниже. Закончив отделочные работы, с причмокиванием  обсосал перепачканные  пальцы, затем наклонился над Ее грудью и стал  слизывать шоколад. Его сизый толстый язык  мелькал все чаще и чаще, тщательно  обрабатывая набухшие шоколадные соски и приводя Ее в экстаз. Не выдержав,  Она с искаженным от страсти лицом обхватила Его голову обеими руками  и потащила ее вниз, к сливкам с авокадо… 
- Выключи, Костик, я больше не могу на это смотреть! – простонала  Лариса.
- А что, пусть идет, - вяло запротестовал  Костик. – Сейчас самое интересное будет.
- Я  тоже так хочу! – вдруг загорелась Лариса. – Не то,  что мы с тобой – все бутербродиком да бутербродиком.
- Это чтобы я тебя чем-нибудь перепачкал  и облизал, да?
- Ага, и облизал, и все остальное, - мечтательно прижмурила глаза Лариса. – Ну, надо же как-то разнообразить наши отношения.
– А что, можно, - подумав, согласился Костик. -  Тем более, что мы еще не ужинали.
- Ну так, что же ты теряешь время? Приступай к делу! – поторопила мужа Лариса, укладываясь в постели поудобнее.
- Ты бы это, халат-то сняла, - посоветовал Костик. – Как в видаке чтобы. Ну, я пошел.
Он ушел на кухню, захлопал там дверцей холодильника, загремел посудой, на плите что-то зашкворчало. Лариса недоуменно принюхивалась к доносящимся с кухни запахам. Наконец, появился Костик. Он сноровисто расстелил на оголенном животе  жены скатерку,  принес исходящую паром тарелку, нарезал хлеба.
- Ты чего это, а? Ты чего, дурак, что ли? – растерянно залепетала Лариса. – Горячо же.
- Да ну, он теплый, я сильно разогревать не стал, - возразил Костик. - Сметаны положить?
- Ты что, собрался жрать на моем животе? – возмутилась Лариса и сделала попытку привстать. – Извращенец! Я тебя о чем просила?
-  Это те, которые  в видаке, извращенцы, сразу с десерта начинают, - сказал Костик. -  А я все по-человечески делаю. Вот сначала первого похлебаем – я что-то в обед его плохо поел. А сейчас борщок настоялся, в самый раз. Ну, открывай ротик-то! Вот, ложечку тебе, ложечку мне, ложечку тебе, ложечку мне.
Ошарашенная Лариса молча водила широко открытыми глазами за ловко шмыгающей в руке мужа ложкой: от тарелки к ней в рот, снова в тарелку и в рот себе, снова к ней, снова к нему…
Скоро тарелка опустела.
- Ну как, вкусно? – Костик заботливо слизнул с губ Ларисы остатки борща, чем привел ее в трепет.  – Лежи, лежи, я за котлетами пошел.
- Горчицы не забудь прихватить, - грудным голосом сказала ему в спину Лариса и счастливо улыбнулась.
Котлет они поели, уже просто сидя рядышком на постели и болтая о всякой чепухе.
- Ну, теперь можно и о сладком подумать, - сказал, наконец, Костик. – Только, Ларисочка, у нас ничего, кроме халвы и  малинового варенья, нет. А оно совсем жидкое. Стечет с тебя все, на фиг, и только постель перепачкает.
- Ты у меня и так самый сладкий! – пролепетала Лариса и прижалась к нему голой, но чистой и теплой, ничем не перепачканной  грудью. – Иди ко мне скорее! Ну как, как… Как всегда - бутербродиком!  Мне  и так  нравится…

Tweet