17
- Ну, так скажи мне, Колян, - обратился Князь к сидящему за своим столом в офисе и обливающемуся потом Оксаниному ухарю, - куда же ты все-таки девал два вагона подгузников?

- Я же говорю тебе, Князь, - виновато оправдывался Колян, - я их отправил, а они не пришли...

- Ладно бы там были одни подгузники, - продолжал Князь, прохаживаясь по офису, - но там были дорогие шмотки, жрачки немерено, напитки самые разные и все по бросовой цене я тебе отдал. Самый ходовой товар. А ты так меня подставил.

- Я же говорю, Князь, - снова завел шарманку Колян, - по документам все в порядке. Отсюда вагоны ушли, а туда не прибыли. Я и сам...

- Да, что ты сам? - прервал его Князь. - Посмотри на себя, ты же тупеешь на глазах. У тебя уже мозги жиром заплыли. Куда вагоны делись? Не растворились же они в воздухе! Или Дэвид Коперфильд их спрятал вместе с содержимым?

Колян сидел абсолютно несчастный. И совершенно не походил на того Коляна из кафе, который крючил пальцы и всем угрожал. Он не мог понять, как произошло так, что из пункта А в пункт В вышел поезд и сам доехал, а вот его, Коляна два вагона пропали.

- В общем, это твои проблемы, - сказал Князь, - как хочешь так и выкручивайся, раз такой лопух. Деньги за товар ты нам должен был сегодня отдать, но не отдал. А с завтрашнего дня тебе на твой долг пойдут проценты капать. Безжалостные. Потому что таких как ты нужно учить жестоко, иначе пользы не будет.

Колян был подавлен. Не слишком, конечно, большие деньги он Князю должен. Вполне реальные. Можно на крайний случай машину продать и еще чего-нибудь. Главное с этим делом не тянуть, а то и правда потом без штанов останешься. Князь последнее время совсем обнаглел. Действует бесцеремонно, не боится ни бога, ни черта, ни милиции. И эти два его головореза Кореец и Пельмень стоят у двери и глазами сверкают, словно хотят несчастного Коляна сожрать живьем.

И дернул же черт Коляна с ним связаться. А ведь поначалу все нормально было - и цены на товар реальные, накрутить себе можно, и вагоны не пропадали. Бизнес шел и вот на тебе, так его опрокинули!

- Я за тобой бегать не буду, - сказал Князь, - пять процентов плюс к твоему долгу ежедневно.

- Князь, - взмолился Колян, - ну, это же грабеж! Такого даже наше государство себе не позволяет!

- Грабеж? - удивился Князь. - А ты меня не ограбил? У меня под эти деньги, что ты мне не отдал, уже сделки назначены! Я теперь должен перед партнерами оправдываться, что, мол, какой-то Колян два вагона с подгузниками потерял, словно портмоне в трактире и теперь денег для сделок у меня нет! Я с тобой по старой дружбе еще разговариваю интеллигентно! А ведь мог бы и по-плохому поговорить!

- Да, да, - согласился Колян, покосившись на телохранителей.

Он-то знал повадки этих парней. Им бы в Гестапо служить.

- Короче, ты понял? - спросил Князь.

- Да, - обречено вздохнул Колян, - все понятно.

- Тогда, покедова, - сказал Князь, - готовь денежки.

Колян кивнул. Князь и телохранители вышли из офиса и сели в машину. Как только захлопнулась дверь Князь громко расхохотался.

- Кореец, - сказал он, - эти вагоны отправишь в Новопетровск, там их распихаем по точкам. Этот дурак совсем голову потерял, а мы на его глупости заработаем.

Машина отъехала, Колян отошел от окна и сел, обхватив голову руками. Вот не было печали, так черти накачали! А у него еще аренда за ресторан не плачена, зарплату нужно выдать и...

Тут в кабинет, как бабочка залетела Оксана. Она преобразилась, стала еще красивее, чем была. Холеная кожа, тропический загар, дорогой прикид. А запах! Изысканный, тонкий, какой бывает только у очень хороших духов.

- Колюня, - начала она, - скоро зима уже. Я себе шубку присмотрела песцовую. Недорого. Всего ...

Когда Оксана назвала цифру, Коляна чуть не хватил удар! Он был взбешен! Шубку захотела!

- Шубку за-хо-те-ла?! - заорал он. - До зимы еще дожить надо! Песцовую? А может кроличью? Ты думаешь у меня деньги в кошельке размножаются, как клопы? И мне их девать некуда? Нет, милая, я их зарабатываю! Горбачусь целыми сутками! У меня долгов, как шелков! Меня может завтра пристрелят в подъезде, а ты со своей шубкой лезешь!

Оксана ни на шутку испугалась. Она Коляна таким никогда не видела. Губы ее задрожали и она всхлипнула. Подумаешь, сказала про шубку, так ведь она не знала, что Коляна завтра пристрелят. Поэтому Оксана так и сказала:

- Прости, я не знала, что тебя завтра пристрелят...

У Коляна челюсть так и отпала.

- Меня МОЖЕТ БЫТЬ пристрелят! - заорал он. - И МОЖЕТ БЫТЬ не завтра!

- Тогда и волноваться нечего, - попыталась успокоить его Оксана, - все обойдется.

- Конечно, - кипятился Колян, - ты все знаешь! Обойдется! Умная! Только по соляриям шляться, да деньги в кафе прожирать!

- Ах, так! - возмутилась Оксана. - А любить тебя, думаешь не трудно?

- Да, ты не меня любишь, - вскрикнул Колян, - а деньги мои. Думаешь, я забыл, как ты на этого музыкантишку смотрела влюбленно. Может ты мне с ним изменяешь, пока я на работе? А? Признайся?

Оксана покраснела от возмущения. Ну, дождалась доброго слова! Она обхаживает этого свина, спит с ним, а он ей гадости говорит!

- Какой же ты мудак! - сказала Оксана.

- Да, я мудак! - закричал Колян. - Иди к гитаристику своему голубому, продавай все с себя, корми его! А когда деньги кончаться снова ко мне! Я приму, я не гордый, потому что люблю тебя!

Оксана почувствовала, что ей жаль этого большого, толстого несчастного человека у которого неприятности. У которого вздрагивают губы, который во сне считает проценты и прикидывает убытки. Который боится, что его пристрелят в подъезде, боится, что его посадят за неуплату налогов, раз в неделю хочет бросить все и уехать в тихую хижину в лесу, но не может - с карусели в которую он сел не сойти, пока она не остановится. А она не остановится никогда.

Оксана подошла к Коляну и обняла его.

- Хочешь продадим мой сапожки, сережки и колечки, которые мне купили? - спросила она. - Тогда ты сможешь отдать долг?

Колян печально рассмеялся.

- Нет, - хмыкнул он, - этого не хватит. Сапожки, бля….

- Тогда все продадим, - предложила Оксана, - весь этот чертов бизнес и будем жить как все.

- Тогда ты меня бросишь, - грустно сказал Колян, - зачем я тебе такой толстый и старый?

- Я люблю тебя дурачок, - ответила Оксана, - толстого и старого люблю. Ты не бойся, мы выкрутимся. Расскажи мне, в чем дело?

Колян рассказал Оксане про вагоны.

- Сдается мне, что этот твой Князь все сам подстроил, - предположила Оксана.

- Даже если это и так, - ответил Колян, - все равно ничего не доказать.

- А если в милицию обратиться? - подумала вслух Оксана.

- Ха-ха-ха, - рассмеялся Колян, - у Князя вся милиция под ногтем. Еще нам же хуже будет. Нас же и сделают виноватыми. Крайними, нахуй……

Оксана вздохнула. Колян погладил ее по спине.

- Не волнуйся, - сказал он, - продам часть ларьков по быстрому, подзайму еще и все решиться. Главное, что ты меня любишь. Для меня важнее вещи в жизни нет. Все будет хорошо.

- Я знаю, - сказала Оксана, села на колени к Коляну, обняла его и поцеловала.

Минуты через две на столе у секретарши Коляна зазвонил телефон.

- Меня ни для кого нет, - сказал босс прерывистым голосом, - пока я не скажу, что я есть. Понятно?

- Понятно, Николай Петрович, - ответила секретарша.

С тех пор как в жизни ее шефа появилась Оксана, дневные закрывания в кабинете новоиспеченных влюбленных стали традицией. А с секретаршей Галочкой у Коляна наладились с той поры только чисто деловые отношения.

Князь сидел в машине, которая уже выехала на окраину города.

- Есть тут где-то чебуречная "Баку", - сказал он, - кто-нибудь знает, где она?

- Я знаю, - ответил Пельмень, сидящий за рулем, - как-то обедал там.

- Ну и как, - спросил Князь, - вкусно?

- Чурбанская забегаловка с вонючим хачапури, - ответил Пельмень, - еще и музыка их гнусная пищит на постоянку. Лучше там не жрать.

- А мы туда не обедать едем, - сказал Князь, - хозяин денег не платит ни за аренду, ни за что, нахуй. Нужно посмотреть, если дело можно разогнать, то мы его под себя подгребем, если нет, то просто выкинем этого чурбана из нашего города. Итак, их расплодилось, черноголовиков, плюнуть некуда.

- Район там рабочий, - сказал Пельмень, - народ в основном дома жрет и по забегаловкам не ходит.

- Зато там дачи недалеко, - ответил Князь, - можно бильярд поставить, игровые автоматы, сделать бар, стриптизерши пусть танцуют. На это дело даже работяги пойдут раз в месяц с зарплаты.

- Может быть, - согласился Пельмень.

Они подъехали к "Баку" и вышли из машины. Дверь оказалась закрыта. На стук подошел малый в заляпанном белом халате.

- Хазяина, нэт, - сказал он, приоткрыв дверь.

- Мы подождем, - ответил Князь.

- Э, никто нельзя пускать, - сказал малый.

Пельмень легко оттолкнул его от двери и пропустил вперед Князя. В помещении пахло несвежей бараниной, играла музыка, гремела на кухне посуда.

- Где его кабинет? - спросил Князь.

- Никто не велел ходить кабинет, - пролепетал малый, вжавшись в стену.

Пельмень дал ему легкую оплеуху для ума и малый, тыкнув грязным пальцем, сказал:

- Там в коридор, да.

Хозяин, как водится, был на месте, и прятался в своем кабинете от кредиторов.

- Салам алейкум, Гитлер-ага! - весело поприветствовал его Князь.

Сумрачный хозяин, пожилой азербайджанец, кивнул и указал глазами на стул.

- Узнаешь меня? - спросил Князь.

Хозяин снова молча кивнул.

- Стало быть, представляться не нужно, - произнес Князь, - дела, вижу, хреново.

- Хреново, - подтвердил хозяин, - рубль падает, аренда растет, народ не хочет чебуреки кушать, не хочет ходить в "Баку".

- А ты бы еще свою забегаловку Чечней назвал, - усмехнулся Князь, - тогда бы народ к тебе валом повалил. Хых….

- При чем тут Чечня? - обиделся хозяин. - Я азербайджанец, а чеченцы мне не родня!

- Да, это я так, к слову, - сказал Князь, - для народа что Баку, что Душанбе однохуйственно. Всё чурки. И делать вам тут нечего.

- Я работу людям даю, - возразил хозяин, - и сам работаю. В чем моя вина?

- Да, ни в чем, - ответил Князь, - помнишь у Крылова строчки: "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Что Крылова не знаешь? А хочешь в России жить и работать! Как так?

- Вы тоже Низами ни одной строчки не знаете, - ответил хозяин, - а его весь мир читает. Он великий поэт.

- Говно он, а не поэт, - лениво ответил Князь, - никто его не знает. Когда платить будешь?

- Сейчас вот нужно договориться... - начал было хозяин рассказывать о своих планах, но Князь перебил его:

- Мне насрать большую кучу на "договориться", деньги, давай, плати за аренду, еще там за что-то. Хочешь, родственников своих продавай в рабство, но деньги чтобы через неделю были вот тут на столе. Если проштрафишься, в тюрьме отсидеться не удастся. Помучаешься, конечно, перед смертью часа два, пока тебе Пельмень мозги вправит и на тот свет отправишься к аллаху своему. Понятно?

Хозяин понуро кивнул. Князь подмигнул Пельменю, тот сделал шаг к хозяину и железной рукой сзади сдавил его шею. Азербайджанец побледнел, заелозил ручками по столу и схватился за железные пальцы Пельменя. Тот отпустил его.

- Больно? - участливо спросил Князь.

Хозяин закашлялся и активно закивал головой.

- А будет еще больней, - пообещал Князь, - если деньги не отдашь.

- Я отдам, отдам, - пообещал хозяин.

- Ну, смотри, - ответил Князь, - я тебя за язык не тянул. Сам сказал. Через неделю мы вернемся.

Хозяин закивал, Князь встал со стула и вышел в дверь. Пельмень и Кореец последовали за ним. Когда они, выйдя на улицу, сели в машину, Пельмень сказал, задумчиво посмотрев на чебуречную "Баку":

- Сбежит, ведь, сука нерусская.

- Да, хуй с ним, - ответил Князь, - пусть его менты ищут, когда он сбежит. Нам до этого барана дела нет. Мы сами это предприятие поднимем. Оборудование все нормальное у них, новое нам за бесценок достанется, оформление даже переделывать не нужно, в восточном стиле, то, что нужно. Назовем все это дело как-нибудь по-другому - Анталия, например. И вперед, погнали денежки зарабатывать. Народ в Анталию пойдет, это же тебе не говенный Баку с вонючими азерами.

- Умный ты Князь, - покачал головой Пельмень.

- Не был бы умным, не был бы и богатым, - захохотал Князь и дал Пельменю в шутку подзатыльник.

- Брось ты, - сказал ему Пельмень, - разве в уме дело. У меня телка была, папа у нее профессор математики, в академии преподавал, а дочь шлюха, давала всем за бабки, сосала у всех без разбору, то да сё, потому что дома постоянно было жрать нечего.

- Дело, конечно, не только в уме, - философски заметил Князь, - нужно еще, чтобы бог тебя любил и тебе помогал. Без бога ни хуя не получится.

- Не гони ты, Князь, - недоверчиво сказал Пельмень, - скажи еще, что ты богу молишься?

- Каждый вечер, Пельмеша, - ответил ему Князь, - каждый вечер по десять раз читаю "Отче наш" перед сном.

- Да, ладно! - усмехнулся Пельмень. - Так уж и десять раз?

- Бывает и больше читаю, - ответил Князь, - пока покой в душе не почувствую и благодать на меня ни снизойдет.

- Значит, ты у бога денег просишь? - спросил Пельмень.

- Ничего у бога не прошу, - ответил Князь, - бог сам знает что тебе нужно. Сам и даст по заслугам. Главное, чтобы ты в него верил, любил его и с ним говорил посредством молитвы. И Библию читал.

- Ну, блин, я, конечно, не такой умный, как ты, - ответил на это Пельмень, - но так, слышал от матери всякий бред про бога - не убий там, не укради, не прелюбодействуй. Ты же все эти, как их...

- Заповеди, - подсказал князь.

- Да, их, заповеди нахуй, - согласился Пельмень, - нарушаешь все и думаешь, что бог тебе все равно помогает?

- Я же тебе говорю, что любить нужно господа, - сказал Князь тоном проповедника, - тогда и он тебя полюбит и тебе поможет. Вот у тебя, Пельмень, папа был в детстве?

- Был, - ответил Пельмень, - он и сейчас живой, мудак.

- Вот и представь, - сказал Князь, - папа тебе говорит - не трогай плитку обожжешься. А ты потрогал и обжегся. Бежать тогда скорее нужно к папе, показать ему пальчик, сказать, что прав он был сто раз, когда говорил не трогать плитку. Сказать, что ты его любишь больше всех на свете, обнять, поговорить с ним и он забудет, что ты ослушался.

- При чем тут бог-то? - не понял Пельмень. - У меня батя был полный дурак!

- А при том, что бог наш с тобой общий отец, тупиздень ты, - сказал с раздражением на непроходимость Пельменя Князь, - люби его и он тебя простит, как простил убийцу, который на кресте рядом с ним висел.

- Кто висел? - спросил Пельмень. - Где?

- Да, ну, тебя, - отмахнулся Князь, - с букваря начни.

Князь подумал, что хоть у всех один отец - бог, но дети какие разные получились. Пельмень обиделся и подумал, что нахуй ему еще заморачиваться с каким-то богом, учить молитвы, которые он все равно никогда не запомнит, он и так неплохо живет.

Что подумал Кореец неизвестно - у него был свой бог, если и был вообще хоть какой-нибудь, кроме Золотого тельца.