Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!

Цветные сны другого мира

  1. Читай
  2. Креативы
Посылки. Такие унылые ящики бережно обитые штапиком. С криво выписанными чернильными буквами. Иванову Иван Ивановичу город Иваново, глубокомысленно сообщает адрес. Вселенски повезло человеку. Только он этого не понимает. Он брюзжит о детях, прокисшем борще и жене украшенной кружками огурца. Так вот, Иван Иванович из Иваново – забудь об этих мелочах, заклинаю тебя! Тебе посылка, и это эмбрион твоего непонятого счастья. Как подарок на Новый Год и двадцать третье февраля. Невероятное ослепительное везение сосредоточено в тщательных дрожащих кривых твоего адреса и имени. Железобетонное подтверждение существования. Возрадуйся, неизвестный товарищ в отвисших трениках, трудящийся над тарелкой прокисшего борща! Ты существуешь! Что в посылке, неважно и вторично. У каждого оно свое. Банки с вареньем, старые носки, макароны, забытая в Ялте у тетушки книга Бидструпа, пыль и любопытный таракан возжелавший поселится у тебя за обоями. Всякая всячина. У меня, предположим, было два килограмма подгнившей чиримойи. И надпись: 3-я областная психоневрологическая больница.

- А это чо там?- спросил санитар Прохор угощенный чиримоиной. На крышке сиял невероятный обратный адрес : cl. S-Dali 37, St Cristina, Barcelona, Espana. Чуть ниже по –русски: Лучникова Вера Павловна.
- От Веры Павловны? – логично допустил он и, повертев в руках подарок размером с кулак, положил его в рот.
- Ага, – согласился я, наблюдая, как Прохор со скрежетом и скрипом крушит зубами базальтовые косточки. Со своей окладистой бородой он смахивал на Менделеева. Огромную такую помесь медведя с ученым. – В Испании она, прикинь?
- Угум, пфамся- захлебывается тот, изо рта сочилась белая каша с вкраплениями молотых темных осколков. Он произвел звук вантуза и перешел на понятную речь – Вкусно, дай еще а?

- Держи, – я вновь одарил его зеленой шишкой с потеками коричневого.- Только косточки выплевывай, они ядовитые.
- Как называется эта винтивля? - еще раз уточнил он.
- Чиримойя, Прохор, чиримойя.
- Чиримойя, хех.- удовлетворенно прогудел санитар и вразвалочку направился к зданию больницы. У распахнутой по случаю жары двери он остановился и крикнул мне – В Испании, да?

Я кивнул и взял ящик подмышку.

«Анатоль»,- написано во вложенной в него записке – «Я уехала несколько неожиданно для себя. Мы так и не закончили нашу беседу о Бальмонте. Увы, обстоятельства, обстоятельства. Они выше нас и наших устремлений. Тем не менее, высылаю вам обещанные фрукты. Не знаю, насколько быстро дойдет посылка, не обессудьте если что -то получится не так. Пишите на мой адрес, я вам обязательно отвечу.

С теплом,

Вера Павловна

П.С. Передавайте Дарье Агаповне приветы!»

Вера Павловна, Баронесса в скучном сером. Счастья вам, в этом неведомом cl. S-Dali 37, St Cristina, Barcelona, Espana. Есть ли там «Родопи»? Или вы вынужденно перейдете на сигары? Я брел к своей сторожке, вдыхая странноватый еловый запах фруктов.

- Говорят, Вера Павловна объявилась?- Марк Моисеевич как всегда неожиданен. Его круглое лицо лучилось особой любезностью психиатров. Этакой актерской масочкой. Доктора любезны по определению своему и с участием рассматривают поры на вашем носу. Они глубокомысленны, эти поры. И несут кучу диагнозов. Из одной торчат уши лихорадки Эбола, другая помахивает бругиозом – Посылочку, говорят, прислала?

Уточнение было лишним, ящик и адрес были неколебимыми доказательствами.

- Да вот,- я мялся, памятуя его беды с кожаными сиротами.- Фрукты прислала.
- Фрукты? Геге – хохотнул он – Витамины? Ну, кланяйтесь ей от меня. – И потопал прочь. По спине Марка Моисеевича, скромного гения в белом халате, метались эмоции.

Квартира Веры Павловны была подарена семь раз, как оказалось. И вся эта круговерть вокруг квадратных метров (интересно, бывают метры круглыми, трапециевидными или овальными?), которая затеялась после ее отъезда, окончилась грандиозным побоищем в сиреневых кустах. Мощным цунами, состоявшим из обездоленных посетителей в кожаных куртках. Фиеста, по которой он лишь слегка царапнул своими холеными маленькими ручками, принесла учтивому доктору чистую прибыль в виде двух синяков и спорадических болей в брюшине. Кому досталась, в конце концов, квартира, было покрыто мраком протоколов задержаний и прочей канцелярщины.

- Недееспособна! Недееспособна! – торжественно аргументировал допрашиваемый Марк Моисеевич.
- Да, понятно уже, – поморщился следователь и хлопнул папочкой. Дело было закрыто, а одаренные щедрой гражданкой Лучниковой многочисленные внуки и сироты сами собой утерялись в ворохе сиюминутных радостей жизни.

- Лелик! Дай фруктик! – попросила меня серая будочка, присевшая на один бок. Мне, как сторожу, полагались определенные привилегии, одной из которых был уличный пуленепробиваемый нужник модели революции 1905 года. Устроенный за сторожкой в окружении кустов сирени он обретался своей жизнью, излучая заточенное между ветками и стеной дома зловоние.
- Лелиик!- потребовала уборная голосом бабки Агаповны. Родившись в одной из близлежащих деревень и просуществовав пятьдесят лет с мамой, Агаповна основательно выехала из настоящего после похорон той. «Надо прожить до двухсот лет, а там посмотрим», – твердо решила бабка доев остатки кутьи, и обрела Великую идею. Глубоко и всесторонне обмозговав намеченное, ворочаясь в своей кровати – гробике, она изобрела простой и гениальный способ. Решила жить не более трех дней в году. Первого января, восьмого марта и третьего июля – на свой день рождения. Прочие даты в ее календаре за 87 год с улыбающейся Софией Ротару, оставались не зачеркнутыми.

Вспыхнувший было интересом к долгожительству Петя- «Чемодан» обстоятельно расспросив бабку о ее чудесной методе следовать ей, не решился. Потому как в любой момент в сини небес могли распуститься оранжевые купола и его папа- космонавт, с кряхтением выбравшись из спускаемого аппарата, мог бы не увидеть сына. А как угадаешь, в какой день это могло произойти? Это была Загадка, терзающая Петю последние тридцать лет. Но к Агаповне он стал относиться с уважением и иногда беседовал с ней на околокосмические темы.

- Лелиик!
- Выходи, Агаповна.- крикнул я, притуливая ящик у веющей унынием входной двери сторожки. – Я туда не попрусь.

После обнадеживающего шуршания газетой, серая дверь скрипнула и родила бабку. Сквозанув по тропинке та цопнула из ящика мягкий зеленый шарик и зачаровано уставилась на него.

-Шишка! – объявила она и засмеялась – Мне Марк Моисеевич обещал новый халат!
-Приветы тебе от Веры Павловны,- сообщил я ей.- Гостинец вот прислала.
- Мне Марк сказал, что бы я про нее молчала. Гугу, мне сказал. Дам новый халат и коробочку, - доверительно проинформировала она.- Она ему подарила квартиру и ключик. А деньги он не отдал. Сказал, отдаст потом, и не отдал.

- Иди, Агаповна.- вздохнул я, одаривая ее парой фруктин. Марк Моисеевич совершил очередной прыжок в моих глазах.- В палате поешь.


Лето летало кругом. Шелестело сиреневыми листьями. Гоняло по небу стрижей и облака пара из столовой. Санитар Арнольд, загадочно шевеля губами, конвоировал группу алкоголиков с энурэзниками. Им предстояла трудотерапия, один из тех странных способов лечения, практикуемых нашим предупредительным главврачом. Целительный эффект этого ультраметода состоял в постоянном мытье его серой «Волги» и больничной дряхленькой «буханки», в купе с возделыванием полугектарного картофельного поля. Причем, мордатым гогочущим энурэзникам доставался обычно огород. Тихие же алкоголики, вооруженные тряпками, воевали с пылью. Тщедушные пациенты, воровато оглядываясь, по трое таскали ведра. Временами они с таинственным бульканьем затихали в зарослях. Процесс наведения чистоты всегда затягивался до того момента, пока заскучавший Арнольд не сгонял жертв стакана пинками назад, в палаты.

- На процедуры! На процедуры! – орал конвоир. И все, мокрые и счастливые отправлялись за таблетками.

- А ведь сволочь, этот Арнольд! – заявил материализовавшийся из тополиного пуха Герман Сергеевич. – Только вчера видел. Он за двести рублей Коропову с третьей, продал бутылку водки. А Прохор украл мешок.

Горошко Г.С. –местный Джордано Бруно. Твердо, стоящий на своих тестикулах человек. Это неудобно, вероятно. И доставляет массу геморроя. Но пепел Клааса стучал в его лобные доли и сам Марк Моисеевич вздрагивал, стоило тому раскрыть рот.
«Земля круглая, понятно!?»- утверждал Джордано – «Все это исходит из секстанта, опунции и Божьего провидения. Я это вычислил. Я это видел! КРУГЛАЯ – как ваша голова или арбуз».
«Она плоская, синьор». - Возражала инквизиция, поглаживая тонзуры. – «Если она как арбуз, то где же хвостик?»
«Сволочи вы все, подонки. Я плюю в ваши самодовольные рожи, понятно? В столовой не докладывают яблок в компот. И Марк сливает бензин из больничной машины, я видел!» - Все. После этой фразы, только костер.

- Прохор, говорю, мешок украл.- Повторил без малого мученик, заглядывая в мой полупустой ящик. – А чего это у вас?

- Фрукты…чиримойя, – безучастно ответил я, с целью не ввязываться в разговор. На мое счастье из столовой стали выносить помои, и собеседник потерял ко мне всякий интерес.

- Хорошо! Вы поправляйтесь. – Бессвязно рекомендовал мне Герман Сергеевич, самонаводясь на новую жертву, – я буду на связи.

Посудомойка Люся, оснащенная парой эмалированных ведер, заметив его маневр, свернулась в шар на манер тех забавных зверюшек, обитающих в Южной Америке, и по- утиному переваливаясь, припустила с грузом. Дальнейшее скрыли от меня кусты сирени, в лабиринте которых покоился наш мирок.
- Отстань, ирод!- полоскалось над зеленью, придавливаясь к земле задорным бормотанием – Вы на меня не кричите. Есть компетентные органы….


Что ты чувствуешь, заедая водку чиримойей в кустах сирени? Что за разряды бродят в клетках твоего головного мозга? Нечто бредовое, броуновское, вечернее. Хаотическое движение малых токов, превращающихся в никчемности вроде появления восторженного Сани с двумя тысячами и сообщением о нашедшей его работе.

- Прикинь, у них три овощных ларька, а я директор по маркетингу!

Целый директор по невероятному маркетингу в стоптанных кедах Ереванской обувной фабрики имени Коминтерна. Я поедал фрукты с нежной мякотью проткнутой темными продолговатыми косточками. Мякоть была сладка и чуть отдавала смолой. А в моей голове Кльелл Нордстрем в оранжевых сланцах танцевал в кучке праха здравого смысла. Моего здравого смысла.

- Генерального нашего зовут Вардан Хугедович…- сообщил мне танцор - Я им такую вещь в газету задвинул! «У Вардана- как у мамы»! Прикинь?...
- Что как у мамы?
- Нууу.. слоган такой… Аперпциативный .. Ты не поймешь…
- Не пойму, Сань,… По-моему, оборжаться..
- Ты чего? Это, блин, модно! Тут деньги крутятся ой ёй какие… Маккей Харви – читал? Глубокое проникновение на рынок. На огурцах и бананах люди состояния сделали.

В ответ на эту сентенцию я гыгыкнул.

- Темный ты человек, – заявил он, - сидишь в этом загоне и сидишь. А в мире вон что творится.
- Что, предположим?
- Да, все, – отрезает Саня и морщится теплой водкой. – Кха.

Все что происходит в мире, меня волнует мало, и остаток вечера мы пьем водку и разговариваем о чепухе. В жужжании комаров и заполошно мечущихся у фонарей мошек директор Саня уходит.

- Ты зайди ко мне во вторник. Хватит тут сидеть! Закрутим дело, какое нибудь. Сейчас на шлепанцах турецких можно приподняться.

Я смотрел ему в худую спину, прислонившись к воротам, и думал: « А ведь я не охраняю мир от больных, я охраняю здоровых от больного мира». Мысль о том, что я страж на грани рассудка, доставила мне удовольствие, и я пьяно засмеялся. Скрипучие ворота отделяли вселенную турецких тапок от сиреневых джунглей. Оба мира что-то сонно пели друг другу.

Бабка Агаповна, тихо посапывая, засыпала. В голове ее вращалась коробочка с арабской вязью и надписью по- английски. «Колор дримс» - утверждала коробочка и подмигивала левым глазом крупно сложенной одалиски. Маде ин Пакистан, что значило, произведено в иной реальности.
«Фрукту съем на Новый год» - сонно думала бабка, поглаживая надетый на голову лиф. Габариты предмета, состоявшего из двух сшитых парашютными стропами мешков, выходили далеко за возможности Агаповны и не найдя иного применения она пристроила одну из чашечек в качестве ночного чепца. Второй мешок свисал сбоку, придавая бабке вид воина расы брюнен-джи.

«Ой ей гооо, бум барадей»- проносилось в ее сознании и она моргала разрезанному тенями потолку.

Марк Моисеевич ворочался на жесткой кушетке в ординаторской. Ключик от квартиры Веры Павловны, дарственная и сорок коробов с женским бельем «Колор дримс» танцевали по стенам. Ему хотелось, что бы все у всех было хорошо. Что бы у каждой женщины были большие груди. «Как арбузы» - представил главврач.- «Или даже, чуть больше». Женщины с арбузными грудями закрутились в воздухе. Где твои «Цветные сны» Марк? – гомонили они, доктор счастливо жмурился и разбрасывал коробочки движениями сеятеля. Они взлетали над головами и превращались в Лучниковых Вер Палн с тонкими стрекозиными крылышками с волшебными палочками в руках, а Марк Моисеевич, испытывая страдания от отсутствия спроса на лифчики семнадцатого размера, с облегчением обнаружил, что у него самого отрастают полновесные литые женские груди.

Человек- хаос Витя Чуров вообще ничего не думал. Мозг его, с равной вероятностью способный родить черную дыру и пособие по холодному термоядерному синтезу, бороздили всполохи внесистемных образов. То ему виделась улыбка Софии Ротару с густыми усами маршала Буденного. То маленький кувшинчик, на донышке которого грустно сидел на коробках «Цветных снов» санитар Прохор. Витя даже плюнул в горлышко, метко попав в Прохора. Тот вскочил и яростно погрозил кулаками огромному глазу, наблюдающему его страдания.

Сам же санитар третий час трудился в туалете, проклиная собственное любопытство и неведомый фрукт чиримойя. Единственным развлечением Прохора был обрывок газеты, на котором под фотографией печального толстяка с волосатыми ноздрями было указано задорное «У Вардана – как у мамы!». Перечитывая в свете тусклой желтоватой лампочки всю эту жизнерадостную ересь, он хмурился и сопел.


Сидя у сваренных из водопроводных труб синих ворот я глупо улыбался, охраняя один безумный мир от другого.

Граф Подмышкин , 01.06.2010

Печатать ! печатать / с каментами

ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !


1

monis, 01-06-2010 10:55:19

Ой песдетц, сарай гружу, упарилсо-пиридахну!!

2

monis, 01-06-2010 10:55:53

И графа зачту пака...

3

Mr. Tyler, 01-06-2010 10:57:41

http://www.yaplakal.com/forum28/topic279223.html

4

СамыйЧеловечныйЧилавег, 01-06-2010 11:05:53

Ну, не то, чтобы очень понравилось.
Вопщем недурной пассаж, недурной

5

ЖеЛе, 01-06-2010 11:10:58

черимойя, гаваришь...

6

ЖеЛе, 01-06-2010 11:12:32

в целом - панравелось...

7

геша, 01-06-2010 12:19:00

оч. понравилось

8

Навахуданасер, 01-06-2010 12:19:13

ф дисятке у зачотнаго автара
зачтём а чём...

9

Старый Коматозник, 01-06-2010 12:27:56

послеобеденный знойный гишпанский сюр.
очень и очень.

10

Samurai, 01-06-2010 12:32:51

8950290

11

Навахуданасер, 01-06-2010 12:53:11

чирий мой бля

12

Русскоязычная, 01-06-2010 14:00:08

вот не могу ни одно произведение сегодня дочитать до конца.
и всё тут

13

Партизан засланец, 01-06-2010 14:30:22

каг фсегда зачед.

14

Русскоязычная, 01-06-2010 15:06:21

воспряла духом и прочла до самого конца.
нормально таг,неожыданно понравилось.

15

Рупперт Папкин, 01-06-2010 15:53:47

Не пробывал пока таких шишек...

16

Тринашкин, 01-06-2010 15:55:05

Хе-хе, а Граф-то как расписался.
Хорошо, очень даже. 6*.

Жаль, достопочтенный Подмышкин все-таки забил на альтерлит.

17

Риальне Ракель, 01-06-2010 16:12:18

панравилось

18

Летучий Хохляндетс, 01-06-2010 16:54:29

Весьма хорошо написано, 6* аффтару

19

Хазарин, 01-06-2010 18:05:02

Осилил. Охуел. Че куришь, автор ?
"Хаотическое движение малых токов" - это про текст.

20

Ethyl, 01-06-2010 18:17:59

так нехуя и не понял...

21

Качирга, 01-06-2010 19:59:16

Читабельно, понра, литгерои душевные все..

22

ЁТММаторрр, 01-06-2010 20:24:05

Пиздато!
А я не поэл, черимойу курить можна?
Или тока на кишку?

23

mobilshark, 01-06-2010 21:43:23

Это стиль. Герои,как живые. Снимаю шляпу

ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !


«И потом, кто тебя учил так сосать? Хуй с ним, с запахом изо рта, на залупе нет обонятельных рецепторов – но кто сказал тебе, что пускать слюну, держа меж зубов одновременно хуй и яйца, есть проявление эротизма? Над тобой, Марина, жестоко пошутили.»

«...слышны стоны. топор в одиночистве мнёца на сцене 1 минуту, стоны заканчиваются, выходит красный и потный какандокало, из расстегнутой ширинки торчат семейные трусы. топор поспешно бежит за кулисы. какан не успевает отдышатся, как через 40 секунд топор возвращается. из расстегнутой ширинки торчит что он сегодня без трусов. »

— Ебитесь в рот. Ваш Удав

Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg