Через сорок минут мы были на месте. Лимузин был оплачен за весь день,  а потому, отпускать водителя было жалко.
          Мы припарковались напротив красивейшего четырехэтажного здания. Четыре мощные колонны, украшающие главный вход, делали  строение статным – точно дворец. На крыше, в лучах июльского солнца, купался  внушительных размеров стенд – «Крылов и К».
        В моей груди заиграл  целый оркестр чувств. Буквально слёзы подступили к глазам. Сорванная свадьба, загубленная карьера, брошенные родственники – на секунду все укоры совести рассосались, мы остались наедине: я и моя мечта.
        – Был бы я фотограф, я бы непременно работал именно здесь.
        – Фотограф? Я то, думал, ты космонавтом хочешь стать, –  подстегивает меня мой верный спутник. Но, в тот же миг, будто книгу прочитав  мои чувства, по-дружески хлопает по плечу.
        – Мы, пролетариат, знаете ли, народ простой, неосведомленный, – иронично прогудел Толик. –  Просветите меня, пожалуйста, Юрий Александрович. А что это за здание красуется перед нашим взором?
        – Если у тебя достойный бизнес и тебя интересуют любые услуги в области  фотографии, лучший выбор  –  «Крылов и К». Самые именитые бренды нашего города сотрудничают – только с  «Крылов и К». Это как швейцарский часы или авто из Штутгарта – показатель твоего процветания и успеха. Самые известные  фотохудожники края трудятся именно здесь.  Рекламная съемка, съемка для глянцевых журналов, фоторепортажи, фотовыставки – все лучшее родом отсюда. Безбожно дорого и кристально качественно – это «Крылов и К».
          Я немного возбудился от собственной речи, еще раз осознав, что укусил  бы слона за задницу, лишь бы получить здесь работу.
        – Возглавляет эту компанию Петр Алексеевич Крылов. Собственно, он эту империю и создал, абсолютно с нуля. Сильная личность, блестящий фотограф и удачливый бизнесмен, – этот человек заставил себя уважать. У таланта всегда много граней. Если у меня и есть кумир – то это Крылов.
        – Крылов? Что-то знакомое… –  вспоминает Толик. Или, скорее всего, делает вид, что вспоминает.
        – Его в городе все знают. Кроме тебя, наверное.
        – Куда мне? Я то, все больше  под заборами шкерюсь.
        – В этой кампании я готов вкалывать  даже дворником, – откровенно признался я.
        – Нееее... ну дворником тебя точно не возьмут, – ехидничает Толик. – Понимаешь, плечи у тебя узковатые, глаза слишком добрые… да и материться  ты не умеешь. Дворником не возьмут – оставь надежду! Конкурс слишком большой.
        – Иди ты, –  толкаю его в плечо, –  Работа здесь – моя мечта.
        – А почему бы и не попробовать?  –  вслух заговорил я, неожиданно даже для себя. Во мне сегодня пробудился какой-то зловещий оптимист, убедительно кивающий на любой, даже самый каверзный позыв.
          Восхищенный обретенной храбростью, я хватаю Толика под руку и тащу за собой:
          – Пойдем! Нам нужно добиться аудиенции с Крыловым. Слышишь! Нам нужно попасть к нему на прием. Сегодня или никогда!
          – Кому это – нам? – восклицает Толик, еле успевая поставить бокал шампанского на крышу авто.
          Боковым зрением вижу, что Толик пялится на меня, как на последнего  идиота. Не дожидаясь его сарказма, заранее отвечаю:
          – Попытка – не пытка!  Я буду знать, что я попробовал, вот и все.
          – Вот-вот, наверняка, и Гитлер так же рассуждал! И чем все закончилось?
          – Подожди Юра, ну предположим, ты с ним встретишься, – не успокаивается Толик, следуя за мной. – Вот что ты ему скажешь? Здравствуйте, меня зовут Юрий. Сегодня  я кинул свою невесту, вместе со всеми ее родственниками. Устроил переполох в ЗАГСЕ, сорвал несколько свадеб, и, судя по тому, что отец невесты, мой начальник – я  человек, крайней степени, безработный. Поэтому, пожалуйста… возьмите меня на работу, пока я кого-нибудь не убил!
          От пылких речей Толика мой настрой укоренился еще сильнее. Схватка в голове завершилось в пользу оптимиста – не найдя достойных аргументов, он тупо пристрелил последнюю разумную мысль.
          Перед входом в здание я остановился, пытаясь прикинуть: как же нам пробиться к Крылову?
          – Ты со мной?  –  серьезно взглянул на Толика.
          – Конечно. Не могу же я бросить больного, без присмотра.
          – Тогда, запомни, мы бизнесмены – партнеры Крылова.
          – Слышь, бизнесмен… Розочку с пиджака убери!
          Я невольно улыбнулся, выбросив свадебный пластмассовый цветок в урну.
          –  На  абордаж!  – скомандовал я, и мы вошли в большие автоматические двери.
          – Спасибо господи, что ты не космонавтом решил стать, – поехали бы сейчас на Плесецкий космодром, с генерал-майором разговаривать. А это – ой, как не близко!
          – Толик, пожалуйста, ради меня – заткнись и сделай серьезное лицо!
          Мы очутились в громадном, прямоугольной формы холле.  Богатый  интерьер сразу бросился в глаза. Повсюду чувствовалась рука мастера и толстый кошелек, этому мастеру заплативший. По периметру  были хаотично  разбросаны фотографии, гармонично разбавляющие яркий рисунок стен.
Плитка под ногами, чередовала черный и белый цвета, образуя гигантское шахматное поле. Я в шутку прикинул: какой же фигурой себя ощущаю? Выбор почему-то  пал на ладью.  У Толика, скорее всего,  таких мыслей не было – с самых пеленок убежден, что он ферзь.
          В конце зала за оборудованной стойкой, в строгой, светло-голубой униформе, стояла миловидная девушка, лет двадцати пяти. На груди её красовался матовый бейдж  «Маргарита. Администратор». Очаровательная Маргарита демонстрировала нам все свои тридцать два ослепительных зуба. Мы отзывчиво скалились в ответ, особенно Толик. Девушки вообще часто улыбаются симпатичным парням в дорогих классических костюмах.
          – Добрый день, меня зовут Маргарита, я администратор, – доброжелательно приветствовала нас Рита. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
          – Мастер, –  победоносно протянул ей руку Толик.
          Рита с хладнокровием рыси, молча, пожала его ладонь. Должно быть, таких «мастеров» за день, здесь проходило не мало.
          – Скажите, Рита, а Крылов у себя?  – деловито поинтересовался я, попутно напоминая Толику истинную цель нашего визита.
          – Вы знаете, целое  утро не могу ему дозвониться, – продолжил я, с укором посмотрев на администратора.         
          – Нет. К сожалению, Петр Алексеевич недавно отъехал, – промурлыкала Рита. – Но вы можете подождать его в холле.
          – Так, Юра, это не дело. Мы же с ним договорились, – наконец-то, начал подыгрывать мне Толик. – На звонки он, значит, не отвечает, в офисе его нет. Что за цирк?
          – Может быть, у меня время лишнее или он птица такая важная? – буквально зарычал  Толик, не на шутку вошедший в роль.
          Толик был  чуть старше меня. Высокий коренастый брюнет  –  выглядел он достаточно молодо, но наблюдая его театральный аккорд, я на себе прочувствовал, как много потеряла наша эстрада. Глаза сверкали, скулы налились гневом, в движениях кипел  нрав – жгучий, как мексиканский перец. Не разыгрывай мы эту комедию на пару, я бы тоже уверовал, что он  эксклюзивно серьезная персона.
          – Давай найдем другого Крылова, их пруд пруди желающих! – до предела разогрел атмосферу  «Маэстро».
          На шум сбежалось пара охранников, недоуменно остановившихся в стороне, выжидая реакции администратора.
          – Анатолий Николаевич, успокойся, пожалуйста. Не надо торопить события! – восхищаясь оппонентом, подыгрывал я. – Сейчас Рита быстренько его найдет, а мы с вами выпьем пока чего-нибудь. Правда, Рита?
          – Да-да, конечно, – дрогнувшим голосом пропела Маргарита. – Вы не волнуйтесь, сейчас мы обязательно с ним свяжемся. А вы пока, пожалуйста, подождите  у него в приемной.
          – Вас сейчас проводят, – она сделала жест охраннику. – Скажите, как вас представить?
          – Скажи, Рокоссовский приехал! – молниеносно ответил  Толик. И, свирепо добавил:
          – А еще скажи, у него тридцать минут максимум! Иначе плакали его деньги!
          – И еще, –  дипломатично обратился я к Рите, облокотившись на стойку. – Там белый лимузин у входа. Предайте водителю, что мы задержимся. Пусть припаркуется на стоянку.
          – Конечно, все сделаем, – с готовностью ответила Рита. 
          Моя улыбка чуть «не сдала»  наш мини партизанский отряд, когда Толик пробасил: «Рокоссовский». Но, слава богам, я совладал с эмоциями. На карту было брошено слишком многое, если быть точным – всё. Охранник повел нас за собой, а я боялся даже краем глаза глянуть на брутальный фейс «Рокоссовского», зная, что  не удержусь от смеха. В том, что мы произвели нужное нам впечатление, я уже не сомневался.
          Итак, наша театральная труппа «Белочка», в составе двух человек, продолжила свои дебютные гастроли,  проследовав  в лифт. Коротко стриженный хлопец с нами не поехал. Зажег нам  «четверку» на циферблате, уточнив, что нас встретят. Когда двери лифта закрылись, я с облегчением выдохнул.
          – Ох, чует мое сердце, сегодня в милиции все закончится, – играл в «Нострадамуса»  Толик.
          – Все будет хорошо, я чувствую.
          – Хотелось бы.
          – Ты только не перебарщивай, Рокоссовский, – я стряхнул невидимые пылинки с его плеча. – Надо быть мягким, давая в тоже время понять, что ты можешь быть и жестким. Надо…
          – …Прямо, как мой член, – подметил  Рокоссовский.
          – Да…  именно так  –  хороший пример – жизненный. Молодец!
          – Надеюсь, у тебя есть план, – помолчав, поделился мнением Толя. – Потому что лично я не представляю, что нам делать дальше.
          Двери лифта открылись. Неотесанной скалой, перед нами стоял квадратного телосложения мужчина. Черты его лица, давали однозначно понять – он не из тех, кто повторяет дважды.
          – Добрый день. Я – Григорий, начальник охраны, – забасил терминатор. – Следуйте, пожалуйста, за мной. Я провожу вас в приемную. С Петром Алексеевичем мы уже связались. Он скоро будет здесь. 
          – Искренне на это надеюсь, – огрызнулся Рокоссовский, и царственно вышел из лифта.
          После этих слов мне стало немного не по себе. Следуя  за «командиром  пулеприемников», я напряженно мусолил в голове грядущее рандеву с  Крыловым, с интересом осматриваясь по сторонам.
            Архитектура четвертого этажа представляла собой широчайших размеров коридор, по обеим сторонам которого, располагались оборудованные фото студии, декорированные площадки, офисы и т.п. Мелькали вспышки фотоаппаратов, слышался смех, чьи-то острые выкрики, а бесконечное метание сотрудников из стороны в сторону  –  не давали сосредоточиться глазу. Агентство напоминало мне образцово показательный улей, где десятки креативных пчел, казалось, четко знали свои соты и поставленный задачи. А судя, по самоотдаче пчел –  «мёд» они получали в евро.
          Вскоре мы подошли к кабинету главного «пчеловода». Темно-коричневое дерево двери, было разбавлено табличкой  «Крылов Петр Алексеевич». Григорий открыл нам дверь, и мы очутились в уютной приемной. Терминатор тут же удалился.
          «Дааааа… Крылов, разбирается  не только в фотографии, – разглядывал я рыжеволосую красотку, с карими глазами. – От такой секретарши я бы тоже не отказался». 
          – Здравствуйте, меня зовут Людмила, – заголосила  «смесь очарования и секса», поднявшись со стула.  – Присаживайтесь, пожалуйста, вот сюда, на диванчики. Петр Алексеевич скоро будет.
          – Чай, кофе? – предложила гостеприимная Люда.
          – Спасибо, Люда, и так сладко! – грубо отрезал Толик.

          …Прошло минут двадцать, как мы молчаливо,  коротали время в приемной. Стены её, для создания пущего лоска, были увешены различными сертификатами и фотографиями босса, с разными, вероятно, не самыми  «простыми»  людьми. Рассмотреть их ближе я не мог. Мое желание  «попускать слюни»  никак не входило в наш сценарий, и я смиренно сидел на месте. А вот интересы Толика лежали в  более примитивных реалиях. Взгляд его приворожила  – третья сверху пуговица, на белоснежной блузке Людмилы. Бесстыдно расстегнутая, как и две ее предшественницы, она открывала шикарный вид на то, что Толик звучно именовал «безмолвными холмами величия». И хотя, видна была, лишь «часть айсберга» –  опытное мужское воображение, без труда,  позволяло дорисовать картину в объеме. В таких случаях он обычно констатировал проверенный временем факт: «грудь –  лучше один раз потрогать, чем семь раз увидеть». Признаться честно, если у тебя нет в руке кирпича, то заставить Толю закрыть рот в присутствии красивой женщины – было не выполнимой миссией. Тут бы и Том Круз повесился. Поэтому я был готов расцеловать напарника, за его не бывалую «мужскую» выдержку. 
          Внезапно в дверь распахнулась, в комнату ворвались терминатор и его команда, в количестве двух крепких парней. Секретарша даже подпрыгнула на стуле от неожиданности. Если бы наше приключение  было компьютерной игрой – на этом месте, я бы сохранился.
          – Никакого Рокоссовского Петр Алексеевич, не знает!  –  угрожающе заявил терминатор. – Если вы сейчас же не скажете, кто вы такие и что вам нужно, я вынужден буду…
          – Слышишь, хомячок, только без  угроз. Пуганые, –  резко перебил его Толик, сделав пару шагов навстречу Григорию.
            Я попытался ухватить Толика за руку, но не успел. Бить первым  – было его кредо. Один из охранников мгновенно бросился на меня, выкрутив руку так, что я взвыл от боли. Людмила, разумеется, продемонстрировала нам всю мощь своих голосовых связок.
            Согнув меня, в позе «пьющего оленя», охранник немного ослабил хватку, почувствовав, что я не сопротивляюсь. Двое остальных завалили Толика лицом в паркет. Терминатор  сидел на его спине, а второй – держал ноги. То, что у Толика, был шикарный крюк левой –  я знал со школы. А вот сияющий, правый глаз терминатора – узнал об этом впервые. Люда, наконец, выдохлась и перестала визжать.
          – Я еще раз повторю вопрос,  – грозно рычал, разъяренный терминатор, – Кто вы такие и что вам нужно?
          – С голубыми в диалог не вступаю… плохая примета, – простонал скрученный в три погибели Толик.
            Понимая, что мы в тупике, я собрался было все объяснить, как вдруг, послышался слабый стук. Все присутствующие в комнате на секунду окаменели. Дверь в приемную тихонечко подалась вперед.
          – Григорий, все нормально? Я могу заходить? – послышался мужской бас  из-за двери.
          – Да, Петр Алексеевич, можно заходить, – отозвался Григорий. – Угроза устранена.
            Дверь открылась, и в комнату вошел Крылов. До этого момента я знал его, только по фотографиям в Интернете. Он оказался мужчиной довольно крупных форм, среднего роста и приятной, располагающей к общению, наружности. Крылов сделал несколько шагов по направлению к нам, остановился и не торопясь, принялся нас рассматривать. Я рассматривал его  с не меньшим интересом.
          – Боюсь даже предположить, кто из вас Рокоссовский?  – шутливым тоном  проронил Крылов. – Между прочим, однофамилец великого маршала Советского Союза, которому…
          – Маршал? Что вы говорите? А мы то, думали, так чай называется, – кряхтящим голосом, бравировал Толик.
          – Этот – особо буйный, – Григорий сильнее прижал лицо Толика к паркету.
          – Сами вы на полу, а гордость ваша не упала, – иронизировал Крылов, покосившись на Толика. – Это очень хорошо… для вас.
          – Так все-таки, могу я узнать, какова же цель вашего визита ко мне?
          – Меня зовут Юрий, – с трудом произнес я, ощущая острую боль в руке. – Мы с другом здесь только из-за меня. Вам это может показаться полным бредом, но я всю жизнь мечтаю трудиться под вашим началом. Сам я фотограф и  люблю это дело всем сердцем. Многое знаю и о вас, и о ваших успехах. И вместо того, чтобы целиком отдавать себя здесь – всю жизнь занимаюсь, совершенно не своим  делом. Вот, собственно, и всё.
          – Оригинальный у вас способ трудоустраиваться, молодой человек, – рассмеялся  Крылов. – Не смею даже предположить, как вы увольняетесь.
            Крылов сделал жест рукой охраннику, державшему меня. Рука была освобождена и  я с облегчением выпрямился. Толик, по-прежнему, оставался в плену.
          – Стесняюсь спросить, и на какую же мою реакцию вы рассчитывали? – ухмыльнулся Крылов, пристально упершись в меня взглядом.
            Его насмешливые слова отозвались во мне протестом – хлестким, бойким, до селе сидевшим где-то глубоко внутри. Эмоции вскипели. Я было попытался совладать с собой, но подавить хищный импульс – уже не смог. И тут, живущего во мне «Остапа», что называется,  понесло:
          – Ни на какую! Вот ты живешь, работаешь, существуешь. Все хорошо – и ты говоришь об этом каждому.  И обмануть можешь каждого! Кого угодно, кроме себя! Страшно… когда наедине с собой, ты осознаешь, что занимаешься чужим для тебя  делом! Ты стараешься гнать от себя эти мысли, убеждаешь себя, что выбрал правильный путь. Обещаешь себе, что когда-нибудь обязательно все сделаешь, все успеешь  – но время твое, безжалостно бежит… Бросить бы все к чертовой матери и начать все заново  – идти туда, куда требует сердце!  Но нет! Потому что ты боишься перемен! Боишься, что будет хуже! Боишься лететь, как мотылек на огонь! Лететь, не боясь сгореть, ведь только так можно идти к мечте, по-другому нельзя! Да, возможно, ты и сгоришь – не всем нам дано порхать!  Но яркой вспышкой ты осветишь все вокруг. Чтобы другие души,  вдохновленные твоим полетом,  –  знали, что все возможно! Сегодня я перевернул свою жизнь с ног на голову, но даже сейчас уверен, что поступил правильно. 
          – Браво, Моисей! В  «обезьяннике» я буду вспоминать твои страстные речи! – кричит, прижатый к полу, Толик. – Извини, что не хлопаю – руки держат, суки!
          – Отпустите его! – потирая подбородок, скомандовал Крылов.
          – Гриша, уведи охрану и наведи там везде порядок. Через десять минут зайди ко мне. Людмила, ты тоже выйди.
          – Вы уверенны, Петр Алексеевич? –  удивленный Гриша, слезал с Толика.
          – Абсолютно, Григорий. Делай, как я сказал.
          Без лишних слов Толика тут же отпустили. Охрана вместе с секретарем покинули кабинет. Мы с Толяном, стали неловко поправлять одежду. Вид у нас был  –  как у бизнесменов, переживших тайфун. Я поглядывал на Петра Алексеевича, смотревшего на меня в упор, и ощущал, как моя душа, мелкими каплями, наполняется надеждой.
          – Вы, конечно, смелые парни, – вскоре заговорил Петр Алексеевич. – Но и большие безумцы при этом.  С другой стороны, если бы с каждого, кто за мою жизнь, сказал мне, что я сумасшедший или что у меня ничего не получится, я брал бы деньги, хотя бы по сто рублей – я бы уже не работал, друзья.
          По-доброму улыбнувшись, Крылов сделал паузу, по-видимому, вспомнил что-то занятное. Я слушал его речь с диким восторгом, все равно что - он  божество. Его размеренный тон, львиный взгляд, подкупающая доброжелательность – от него веяло сильной личностью. Единственное, чего я не мог понять: почему мы до сих пор здесь? 
          – Ну, во-первых, – тон его, перешел в разряд воспитательного, – Вы хотите устроиться ко мне на работу фоторепортером или на подобную должность. А знаете ли вы, какого уровня профессионалы у меня работают? Фамилии большинства из них, уже давно не нуждаются в рекламе. Я вполне доволен своими сотрудниками. Штат у меня полный. Зачем мне брать еще и вас? Даже при условии, что  вы талантливая творческая личность и достойный фотограф.
          – Но я же ска…
          – Во-вторых! – сердито осек  меня Крылов. – То, что вы сейчас вытворяли – это грубое хулиганство. И, быть может, мне стоило бы  отправить вас в милицию. Там вы наверняка частые гости, – И он перекинул колкий взгляд на Толика.
          – Но…– сделал продолжительную паузу Петр Алексеевич. – Сказать по чести, ваши –  целенаправленность и задор –  меня искренне поразили. И, что самое главное… вы очень вовремя появились… все это не спроста.
          После этой фразы Крылов сделал несколько шагов в направлении окна, что-то усердно обдумывая. Мы с Толиком недоуменно переглянулись. Но  лично я уже был готов к чему угодно. Чувствовал себя настолько хорошо, что захотелось проверить – не растут ли на моей спине крылья?
          – Есть у меня одно дело, требующее моего незамедлительного вмешательства, – лицо Крылова стало каменно серьезным. – А я все утро не могу сообразить, что же мне делать?.. И если вы мне поможете, то я обещаю взять вас на работу. Само собой, лишь на ту должность, которая соответствует вашим способностям. Это ваш экзамен. Но предупреждаю, мягко говоря, дело непростое и с искусством фотографии не связано никак. Я бы сказал – сугубо личного характера.  Хотя мое чутье подсказывает, что вам это, возможно, и по зубам.
          – Заметано, батя, – опередил меня Толик.
        Бомба радости разорвалась внутри меня. Казалось, я заново полюбил жизнь – как девственник, внезапно ставший хозяином борделя; Как Барби, случайно нашедшая кредитку Кена; Как Робинзон Крузо, очнувшийся на пляже нудистов; Словом – полюбил!
          – Да, мы согласны, – волнительно подтвердил я, подписав нас не известно на что.
          – Вас, наверное, ко мне Бог послал, –  повеселел Крылов.
          – Он самый, не сомневайтесь, – бравировал Толик. – А еще он передал, чтобы вы мне номер своей секретарши оставили. Так и сказал мне, представляете? Мол, Толик, сынок, а пускай Крылов вас познакомит.
          – Не умничай, кот мартовский! Кстати, а машина  у вас какая? Вы на чем приехали?
          – Лимузин белый, – выдохнул я. – Крайслер.
          – Не слабо,  подойдет!
          – Фирма веников не вяжет, –  гордо съязвил Толик.  Я толкнул его локтем в бок, чтобы он перестал паясничать.
        Немного помолчав, Петр Алексеевич, начал:
          – Итак, дело то, вот в чем. Завтра должна начаться съемка рекламы для одного очень известного в России бренда, филиал которого находится в нашем городе. Для съемок приглашена Татьяна Милевская – одна из ведущих российских моделей. Очень эффектная, доложу я вам, особа. Тендер на съемку, как и ожидалось,  выиграло  мое агентство. Контракт должен был быть подписан по приезду  Милевской. А она приехала к нам в город еще вчера вечером.
        Крылов немного замялся и, сделав несколько шагов к окну, продолжил:
          – Не знаю, что произошло, но её агент наотрез отказывается даже разговаривать с моими дипломатами. Судя по всему, кто-то настырно вставляет мне палки в колеса. Я теряю немалые деньги, но это не самое главное. Важнее то, что это сильный удар по моей репутации. Эту съемку должны провести именно мы и баста.
          – Во-первых, мы лучшие в нашем городе. Во-вторых, нужно держать марку – это залог моего бизнеса, – негодовал Крылов.
          – Единственный наш  шанс – это убедить саму Милевскую, сотрудничать именно с нами. Сама модель, нутром чувствую, здесь совершенно не причем. Девочка просто доверяет своему юристу. Но в конечном итоге, ее решение  имеет высший приоритет. Как ее уговорить? – не имею ни малейшего понятия. Тем более  что, лично – мы с этой дамой,  не знакомы.
          – А где нам искать эту Милевскую? –  спросил я, уловив суть монолога.
          – В одном очень модном заведении города, через пару-тройку  часов будет проходить закрытая вечеринка. Гламурная элита, золотая молодежь, начальники разной масти –  короче, все «сливки» нашего города сегодня  сольются там. Могу утверждать, с большой долей вероятности, что Милевская там непременно появится. Насколько мне известно, она большая любительница светских развлечений и…
          – А как мы туда попадем? Туннель прокопаем? – все-таки перебил его Толик.
          – С этим проблем не будет. Это я беру на себя, – убедил Петр Алексеевич.
        В дверь постучали, и в приемную вновь вошел Григорий. Правый глаз его был налит кровью, и теперь он, действительно, стал смахивать на терминатора. При его появлении лучезарная улыбка озарила лицо Толяна.
          – Петр Алексеевич, вы просили зайти.
          – Гриша, распорядись, чтобы вторую гримерную и третий зал освободили через десять минут. Пусть весь персонал будет  готов.
          – Будет сделано, Петр Алексеевич, – отозвался терминатор и скрылся за дверью. 
          – Да, забыл уточнить, ребята, – интригующе произнес Крылов.
        Он хитро заулыбался и немного неловко проронил:
          – Это не совсем обычая вечеринка. Вам понравиться.

Tweet