В старом, закопченном сотнями ведьмовских костров котле плавала отделённая от тела голова. Плавала в зеленоватой пузырящейся жиже, о компонентах которой можно было только догадываться. В былые времена отрубленная голова в котле была неотъемлемым атрибутом, теперь – безнадёжным анахронизмом или подделкой под старину. Подходящие головы становилось всё труднее доставать – отчасти из-за возросшей бдительности стражей правопорядка, отчасти из-за отсутствия в головах кондиционных мозгов.
Вокруг костра, на котором покоился приличных размеров казан, сидели три ведьмы – совсем не шекспировского образца, хотя по глубоким морщинам и осанке типа «вопросительный знак» было заметно, что ведьмы не из молодых да ранних. Любой непосвящённый принял бы их за бомжих, варящих в ближайшей к микрорайону лесопосадке нехитрый харч из пищевых отходов – ведьмы были одеты просто, безвкусно и не по традиции, то есть в нейлоновые куртки, видавшие виды кроссовки и полинялые дырявые джинсы.
- Ты вот мне скажи, на кой хер тут в котле этот кочан воняющий плавает? Пора на праздник что-то приемлемое варить, современное, - одна из ведьм приложилась к бутылке «Цельсия», после чего водки в бутылке не осталось.
- Так это, Евпраксеюшка, современное и есть. Зелье с заговором на пидораса.
- То есть это как?
Ведьма порылась в карманах куртки и протянула Евпраксии мятый листок тетрадной бумаги, испещрённый мелким корявым почерком.
- Рецепт в Интернете нашла? – спросила третья ведьма и захохотала так, что вороны с окрестных деревьев сочли за лучшее улететь на юг вместе с журавлями.
- Так…Значит, зелье с заговором…Тут так…Тут вот так…В дыру осквернённый…От жены отвернувшись...Хуёв алчущий безпробудно...Славою Белиала...А компоненты где?
- На оборотной стороне, слепотня, - вторая ведьма повторила трюк с бутылкой водки и с блаженным видом прислонилась к стволу почерневшей от заводских выбросов берёзы.
- Ага, вот оно…Корень мандрагоры – ну это понятно…Чага, древесный гриб...Шкура простуженной белки...”Вискас” со вкусом кролика...А, вот оно – голова водителя маршрутки! Да, наши постарались над хохмой, сразу видно. Тампонов бы ещё на заговор привязали.
- Зато работает. Пару капель в тарелку борща иль в  коньяк буржуинский – вот тебе и пидорас. Жёны иногда отомстить хотят, девки брошенные, любящие безответно да разные там конкуренты и партнёры деловые…
- Да, эт канешно, Пелагея, новый век. Модернизация, - третья ведьма острожно понюхала варившееся зелье.

Ведьмы пили по-чёрному. Заговаривали о жизненных невзгодах, жалуясь на хитрых и жадных заказчиков, дороговизну и старость, а потом снова молча пили, поглядывая на горящие в костре поленца. Недалеко от посадки, по разбитой асфальтовой дороге, какие бывают только на окраине крупных городов, проходили полчища разодетых нечистью ребятишек. То тут, то там мелькала жутковатая улыбка безжалостно изрезанной тыквы – наступал Хэллоуин.
- Имидж, Акулина, понимаешь, потерян, - говорила Пелагея, помешивая в котле страшную микстуру. – Вот раньше как: ежели на носу или на подбородке нет бородавки – сразу скажут, что ведьма может и солидная, а традиции не чтит. Я всё помню, как мы смолоду их на себе отращивали. Противно было, но признания хотелось. Самый высокий шик был – отрастить на…
- Так жабы болотные тогда были из э-ко-ло-ги-чески чистых материалов, - Евпраксия затянулась самокруткой. – Да и бородавки теперь ни к чему. Мода пошла на модельную внешность. Чтоб ебали почаще. Вот и всё ремесло.
- А мётлы? Вот бывало лет триста назад на метле доброй да под Рождество – какой был полёт! А сейчас что? То на пылесосах с вакуумным отсосом, то на тренажёрах летают, то на ещё какой поебени. На дилдах даже иногда.
- Так неудобно ведь нихуя.
- Зато, говорят, приятно. Экспрессия, ёпт.
Ведьмы многозначительно замолчали. Свои мётлы они давно продали дворникам и полёты остались в далёком, вызывающем ностальгическую тоску, прошлом. Да и к чему летать, если воздух уже не воздух, а кисель сернокислый…

Ведьмы морально и физически устарели. Потому и пили – от осознания своей ненужности в новом мире, от понимания, что старого не вернёшь и от полнейшей безнадёги. Водяные отравились бытовыми стоками, леших убили гербициды и кислотные дожди, домовые вымерли за ненадобностью в мире прислуги и домохозяек. Всё катилось к чертям. Ведьмы были последними в списке вымирающих видов.
- Слышь, Пелагея, сюда идёт кто, - забеспокоилась Акулина, разглядев среди деревьев смутный силуэт. – Видать, подарков захотелось. Это из скоморохов этих ряженных, потрохами чую.
- Встретим, как полагается. По-ведьмовски, - успокоила коллег Евпраксия и махнула на посадку рукой.
На поляну вышел длиннющий, как жердь, подросток в костюме не то графа Дракулы, не то какого-то гламурного уёбка в чёрном плаще и с бутафорскими клыками. В руках он держал кулёк, в котором вперемешку лежали сигареты, настрелянные у прохожих, и кондитерские изделия, выпрошенные у неравнодушных к празднику обывателей. Судя по зрачкам и замедленной реакции, штырило наследника грозного вампира не по-детски.
- Тоже мне, вомпер хитро выебаный, - пробормотала Акулина. – Чего надыть?
- Конфеты или нахуй! – радостно объявил паренёк и засмеялся искренним смехом умственного инвалида.
- Нахуй…Что ж, в принципе можно и нахуй, - зловеще произнесла Пелагея и щёлкнула пальцами.
Внутри пришельца из города что-то затрещало, заскрипело и оборвалось. По лесу разнёсся душераздирающий крик боли и смертельного испуга. Вопя и размахивая руками, как ветряная мельница, юный Дракула рванул со скоростью реактивного снаряда в том направлении, откуда пришёл.
- Ты что это с ним?..
- На хуй его. На его же собственный. Сам подсказал, сам и расхлёбывай. Ничего, хирурги оттуда достанут. Ежели хорошо постараются.
- О, а пакетик то оставил, - улыбнулась беззубой улыбкой Евпраксия и заглянула в кулёк. – Живём, сёстры, ништяки подвалили.

Время настало чересчур мягкое для ведьм, падких на острые ощущения и привыкших к борьбе. Прошли те времена, когда отряд охотников на ведьм, прикрываясь заговоренными мечами и распятиями, опасливо приближался к избушке на курьих ножках. Теперь охотники на ведьм со скучающим видом сидели в РОВД, поедая бутерброды и рассматривая собственные погоны. А ведьмы, соответственно, стали ленивыми и вялыми. Sic transit gloria mundi – это колдуньи поняли чересчур хорошо.
- Самый Хэллоуин был в 1749-ом, как сейчас помню, - вспоминала Акулина. – На горе Брокен. Шабаш был знаменательный. Помнишь, Пелагея, как у тебя тогда с тремя хоббитами грех случился?
- Да как не помнить,  - поморщилась Пелагея. – Вот что значит самогону из цветов папоротника перебрать. Да и хоббиты были тогда…представительные.
- Самое смешное было, когда Старейшая от того самогона ласты склеила. Её, только концы отдала, сразу в котёл, чтоб знатное сырьё за зря не переводить. Чавкала в казане, когда месили, как при жизни чавкала, обжора. Почитай, вся в расход и ушла.
- А самым лучшим приколом были бесплатные свечи от геморроя, которые ровно в полночь превращались в тыкву!
Ведьмы голосисто заржали. От этого смеха немногочисленное лесное зверьё позабивалось в норы. Хуй его проссышь, отчего там снова ведьмы ржут…

Над городом рвались заказанные кем-то щедрым фейерверки. Играла странная диковатая музыка – кажется, на центральной улице устроили что-то вроде карнавала. Дети с конфетными мешками шныряли между многоэтажками всё чаще. Сезон охоты на сладости был в самом разгаре.
- Ну, за наш профессиональный! – ведьмы чокнулись и выпили.
- Всё-таки, не хуй собачий, а ещё от кельтов движуха пошла, - Акулина закусила бутербродом из грибника и посмотрела на рвущиеся в небесах шары из разноцветных искр.
- Эт верно, - поддакнула Евпраксия. – И чего это его людишки так любят? Хотя у них и колдовства то нет, всего то радостей присунуть кому и в ящик уставиться. Пускай празднуют.
Ведьма забормотала что-то под нос и протянула корявый палец в направлении взмывающей в небо пиротехники. Тотчас среди самых обыкновенных зарядов появилась громадная огненно-оранжевая тыква. Повисела с секунду в воздухе (людской гомон на улицах сразу стих), а затем взорвалась каскадом радужных огней.
- Красотища то какая…Сама заклятие написала?
- Ага. Вдруг, думаю, пригодится.
- Ну что, сестрицы, зелье то проварилось, - подытожила Пелагея. – Давайте котёл своим ходом отправим, а сами ко мне в избу. Ещё бухнём, на костях погадаем. Тут давеча спиногрыз один мелкий мне в балке попался – у него самые кости для этого дела.
- А чего, пошли. Только эликсира похмеляющего не забудь.
- Какой эликсир? Пива, старые клячи, пива. О старом погоревали, теперь по-новому жить будем.

Tweet