Времени, как известно, не существует. А вот события - наоборот, существуют и сменяют друг друга очень быстро, накапливаются и уходят в прошлое просто молниеносно. Живешь вроде бы себе, делаешь то, что должен и неожиданно оказывается, что 1991й год был 20 лет назад, а не в прошлом месяце, как привык думать.
В 1991м году я закончил очень среднюю образовательную школу. Исторически так сложилось, что с одноклассниками интересы у меня были разные. У большинства из тех, что доучились до 8го класса была задача попасть в детскую колонию, а не во взрослую – считалось, что в детской режим помягче. Те, кому это удавалось, получали условный срок и продолжали ходить в школу, мечтая не попасть в СИЗО до ее окончания. Музыкальные пристрастия ровесников были соответствующими - слушали Ласковый Май и Iron Maden, Мираж и Modern Talking.



Приблатненный контингент из ложного чувства превосходства элитными записями делиться отказывался. Конечно, можно было пойти в магазин "Мелодия", купить элитное и тайно наслаждаться дома, стирая ладошки на примитивное фотоизображение Натальи Гулькиной. Но тогда это был бы не 1991й, а 2011й. Кроме того, в моем 1991м все происходило в небольшом полузакрытом городке, поэтому в "Мелодии" в наличии всегда были только виниловые пластинки про Людмилу Зыкину, альбом "Enimals" Pink Floyd и почему то "ЭСТ". Слушать Людмилу Зыкину мне, как подростку, казалось зазорным, унылые запилы ранних Pink Floyd по 20 минут меня также не вдохновляли, а пластинка "ЭСТ" была бракованной. Поэтому я слушал в основном верещание AC/DC и хрип Высоцкого.
Школа неожиданно закончилась, ровесники подались к бандитам или в конкурирующую организацию. А у меня было множество ничем не подкрепленных амбиций, поэтому я притворялся абитуриентом десятка институтов и разъезжал по крупным культурным центрам огромной в те времена страны. Привычка перемещаться из города в город не пропала даже после того, как я провалил все апелляции и прочие возможности начать получение высшего образования. Время было забавное - пассажирские поезда ходили полупустые, а среди попутчиков попадались весьма занятные личности. Это на местах, в условиях уютной кухни эмоционально обсуждали ГКЧП, новый уклад жизни и говорили друг другу "все старое уже позади". О будущем тогда никто не говорил - упивались значительностью момента и созерцанием неясных перспектив. Но это на местах. В поездах же царила особая атмосфера - немногочисленные пассажиры ничего не обсуждали и не очень то стремились добраться до конечного пункта. И действительно, что нового ждет там бандита, изгнанного из города бывшими коллегами по цеху? Или инженера, который продал все, что было, в надежде уехать из «этой страны»...
В одном из таких поездов, в конце сентября 1991го я познакомился с пареньком по прозвищу Малик.
Малик ехал из родного города за Уралом в Москву с неопределенной целью. В поезде он оказался случайно - нашел у себя в подвале залежи ликвидной стеклотары. За 2 дня непрерывной сдачи бутылок скопилась сумма, которой хватило на покупку у соседа старого магнитофона "Романтик" и билета до Москвы. Малик заикался, был волосат, непритязателен в еде и готов ко всему. То есть нормальный сумасшедший. С такими всегда интересно.
А еще он очень много знал о музыке. На этой почве мы сдружились и к столице подъезжали в угаре, радуя тоскующих пассажиров адским рычанием Napalm Death. Мир был огромен и интересен, а я весело шагнул в теплое сентябрьское утро столицы, непосредственно в порнографическую суету площади имени трех вокзалов.
На московских улицах было тогда празднично. Народ с транспарантами и флагами всевозможных расцветок перекрывал движение, собирался в группы и напряженно рассказывал друг другу то про мрак сталинизма, то про кровавый туман будущего. На одной широкой улице мое внимание привлекла особо яркая компания перевозбужденных молодых людей под сине-белым флагом.



Митингующие призывали вызвать дух Льва Троцкого для разъяснения текущей политической ситуации. Заинтересованный, я решил позавтракать и заодно узнать - почему для воскрешения выбрали именно Троцкого. Присев на поваленное троцкистами дерево я с удовольствием приступил к завтраку - купленному по пути батону "Столичный" вприкуску с соком "Чабрец" в стеклянной литровой банке. Сок с батоном в центре Москвы свежим сентябрьским утром был восхитителен, а вот троцкисты - подкачали. Объяснять про Троцкого они не стали. Вместо объяснений троцкист-оратор назначил митингующих неподалеку «Православных сайлентологов» сбродом, не разделяющим радикальной идеи воскрешения, и организовал легкую, но массовую драку. Милиция прибыла вовремя - я как раз доедал батон. Дискутировать на предмет правильного питания милиция не стала – без затей отобрали батон, немного попинали меня по почкам и в составе митингующих доставили в 83-е отделение милиции.
В КПЗ, кроме троцкистов и их оппонентов, неожиданно оказался и Малик. Его не забрали случайно с митингующими как меня, зато ограбили и слегка побили гопники на Ярославском вокзале. По сравнению с брызгающими слюной троцкистами мы были спокойны и уравновешены, поэтому милиция интерес к нам быстро потеряла и отпустила с миром. Пока искали метро, познакомились с металлистами из Северного Чертаново.



Несмотря на дико звучащее название, парни оказались разговорчивыми и сообщили доверительно, что направляются на аэродром Тушино, где по слухам сегодня выступает AC/DC. В это я категорически верить отказывался, т.к. точно знал - AC/DC - это просто голос на кассете, материальной оболочки не имеющий.



На аэродром прибыли в полдень. Сразу же поразило количество милиции и ОМОНа. Подобную милитаризованность видел только по телевизору, когда по столице ездили танки.





Закралось подозрение, что может уж не так бесплотен AC/DC. Собравшаяся публика выглядела бодро и ярко - проклепанные джинсы, щетина, размалеванные физиономии и самодельные ирокезы из лобковой щетины  на бритых черепах. Большинство, судя по всему, провело здесь не один день - помятые и злые пацаны терзали гитары и пели дурными голосами песни из репертуара групп Кино и Чайф. Наиболее слабые духом девчонки спали в противоестественных позах прямо на вытоптанной травке аэродрома.



Я думаю, это сборище отражало то, что творилось тогда в стране - всеобщее ликование без особой причины, ощущение, что грядет что-то новое, вероятно - хорошее. Конечно же хорошее! К плохому мы приучены не были, а к чему не приучен - того не ждешь.



В местах наиболее плотного скопления в народе передавались трехлитровые банки с водкой, курсанты из заграждения отрабатывали удары резиновыми дубинками на всех, до кого дотягивались - шла активная подготовка к началу. Начало было обозначено тем же заграждением - оно заработало в полную силу, разделив беснующуюся толпу на секторы.



Умело пользуясь попутными людскими течениями, направляемые назидательными ударами дубиналов, мы с Маликом и еще несколькими ушлыми металюгами пробрались к правой части сцены почти вплотную, где и держали оборону до первых гитарных рифов неизвестной мне в то время группы Pantera. Играли парни здорово. Звук был громок и отчетлив. Публика шаталась из стороны в сторону, падала, пила водку, поднималась, снова падала и снова шаталась, но уже лежа. Те, кто лишился рассудка под напором тяжелого рока, прыгали на заграждение. Озлобленные курсанты работали дубинами в 2 руки, добивая упавших на пожухшей от громкого звука траве.



Я же я вникал в тяжелые ритмы всем организмом, ощущал каждое колебание гитарных струн и полностью растворился в происходящем.



Бородатый злой мужик на сцене рычал:

Your eyes will see
The dawn of the day
And the writing On the wall
Those words that stare
Into your soul
And to yourself
You will befall

Суровые парни из Pantera отбомбили 5 или 6 песен и на сцену к моему изумлению выбрались "ЭСТ". Те самые, с бракованной пластинки в магазине "Мелодия". Индуисткий имидж "ЭСТ" меня несколько шокировал и я сразу же записал их в один отстой с бормочущим невесть что Гребенщиковым.



И даже мастерски исполненный и достаточно жесткий трэш "Проклятая Алиса" не смог изменить моего мнения. В качестве следующего разочарования «ЭСТ» простонали какой-то дряблый рок-н-ролл…
Движение в металюжной массе усилилось и я решил, что пора расходится, а AC/DC - все таки миф. Вроде Геракла. Пока планировали пути отхода, на сцене появилось 4 фигуры. Одинаково волосатых.



По усам опознал вокалиста, по залысинам - бас-гитариста, по зверскому виду - ударника. Пока я решал, какого пола соло-гитарист, вокалист сквозь усы нерешительно спросил: "есть надежда, что повеселимся сегодня?", и не дожидаясь ответа, вдарил... Я даже понять ничего не успел, как меня впечатало в землю четким, тяжелым ритмом и завершенными, отточенными ходами. К тому, что извлекали парни из инструментов, нечего было добавить – кровь по венам двигалась в такт музыке. Вокалист едва не глотал микрофон, чеканя слова припева:

Exit light
Enter night
Take my hand
Off to never never land…



С последними словами песни аэродром просто взорвался - народ бился в истерике, прыгал за новыми ощущениями под резиновые дубиналы и выворачивался наизнанку. Сложно сказать, сколько тысяч человек было тогда на концерте, но все, что были - превратились в один организм, истошно орущий "Хей! Хей! Хей!". Такое единодушие, похоже, удивило не только меня, но и состав квартета Metallica - так называлась группа на сцене. Судя по широко улыбающимся физиономиям, с такой реакцией парни сталкивались редко. Если вообще сталкивались. Ну, и понятно - публику не разочаровывали, практически без перерыва вырубая из атмосферы киловаттами звука цельные, четкие, не оставляющие времени на размышление композиции. При этом композиции были построены таким образом, что нельзя было привыкнуть к каскадам трэша - ядерные гитарные запилы вдруг резко обрывались пронзительной лирикой, никого не оставляя равнодушным. Даже самые суровые и прожженные металлюги смахивали скупую слезу под срывающийся вокал Fade to black. Исполнив военизированную One, Metallica начала прощаться, Малик с заговорщическим видом потянул меня в сторону небольшой потасовки рядом со сценой - там ОМОН свирепо дубасил щуплого паренька, одетого в кожаный чехол от запорожца. Воспользовавшись небольшим замешательством, мы перелезли через ограждение и потерялись в лесах вокруг сцены. За лесами никто не следил и мы прокрались за кулисы. В очередной раз попрощавшись, Metallica рубила энергичную песенку Battery, а целеустремленный Малик поджидал, когда музыканты, окончательно простившись с многотысячной толпой пройдут мимо. Для чего ему это было надо, он не знал. Я же следил, чтобы нас не сцапали. Вокалист попрощался еще раз, но уже окончательно. Ударник бросил палочки в толпу и музыканты зашагали в нашу сторону. Улучив момент, Малик сорвался с места и возник перед ударником словно былинный конь. Чего он хотел - для меня до сих пор загадка, но встав во весь рост, как перед атакой, Малик застыл перед ударником Metallica. А на его вопрос "What do you want, guy?", Малик просто и без затей зарыдал от нахлынувшего счастья и частично от того, что не понял английскую речь.
Похлопав его по плечу, матерый барабанщик двинулся дальше, Малика увела охрана в неизвестном направлении, а я стал пробираться обратно к сцене... Ибо на сцене выступали мифические AC/DC с забавным гитаристом Ангусом Янгом, скачущим на одной ножке. Чуть позже я познакомился с Серегами: (Пауком) Троицким и (Боровом) Высокосовым, а еще чуть позже решил доехать до Владивостока на поезде... Но это - совсем другие истории. А сейчас - самое время перейти к тому, что в апреле 2010го, почти через 19 лет мне вновь удалось попасть на концерт любимой группы.



На этот раз Metallica выступала в Москве самостоятельно. Появилась тихо, без рекламы, но билеты были раскуплены за 4 месяца до концерта. В обозначенный день выдвинулись заранее и прибыли в «Олимпийский» к началу. В спорткомплекс проникли без приключений, и пока разобрались - как добраться до указанных в билете мест, на сцене уже вовсю резвился "разогрев".
Кого надо было разогревать и для чего - понять затрудняюсь. Звук был такой, будто группа заперлась в холодильнике и там гремела кастрюлями. Что играли и чего хотели сказать - осталось неизвестным.



С трибуны "разогрев" выглядел так: очень расстроенный толстый человечек под заунывные монотонные звуки ходил по сцене и жаловался в микрофон. Проклепанная аудитория вяло отмахивалась от него "козами". Сельская самодеятельность, да и только. Выдержали 20 минут. Потом уже было не смешно. Еще полтора часа ходили по фойе "Олимпийского" и разглядывали публику. Народу было много, но по с равнению с 1991м - чистое поле с бригадой колхозников на горизонте. Колхозники... Ну, то есть современные поклонники группы (фаны, по-современному), также радикально отличались от 1991го - дорогие кожаные курточки в клепках, ирокезы, качественно сделанные в салоне красоты из элитной анальной шерсти…



Все какое то ненастоящее, как кошачий корм с усилителем вкуса, идентичного натуральному. Хотя были и такие, что удивили - сильно беременные женщины с выводком детишек лет шести и компания дедов - ровесников революции. Причем французской. Были еще готического (как им кажется) вида долговязые дурнушки в кожаных лосинах и проклепанных корсетах с декольте. Для этих были предусмотрены торговые точки, бодро торговавшие дистиллированной водой без калорий и футболками по 4000 рублей. Изредка попадались наряды милиции - 1-2 субтильных существа со строгим взглядом, крадущиеся вдоль обшарпанных стен.



Молодые люди в черных футболках с надписями "я - фотограф" предлагали сфотографировать дорогой фототехникой. Что случилось с тяжелым роком? Куда подевались простые пацаны, добиравшиеся в товарных поездах на концерт любимой группы, питаясь одной идеей? Почему щуплые подростки с дорогой фототехникой в толпе металлистов чувствуют себя в безопасности? "Общество потребления", - крутился в голове прочитанный где-то ярлык. Недоумение крепло и ширилось. И вполне могло бы вылиться в бесславный уход с концерта, но тут унылая бормотня "разогрева" в зале стихла, публика затопала и мы пошли на свои места. По причине кромешной тьмы, на трибуну пробирались ползком. Места заняли очень своевременно - времени хватило только оглядеться и поучаствовать в запускаемой на трибунах живой волне.



Заиграло Интро - тревожная мелодия Эннио Мориконе из фильма с Клинтом Иствудом, по трибунам запрыгали разноцветные лазерные рисунки и я немного успокоился... Неожиданно темноту прорезали первые аккорды That Was Just Your Life. Звук, который меня напугал в начале изменился кардинально - привычный, жесткий, громкий, но отчетливый. Парни орали не слишком знакомые мне Life/Line из кромешной тьмы. В конце первой композиции зал осветили чтобы дать понять публике, что их не обманули.



В отличие от 1991го теперь я уже знал весь состав: вокал - Джеймс Хетфилд - типичная техасская физиономия, так и не определившийся с полом брюнет-гитарист Кирк Хаммет, новый басист ужасающей латиноамериканской внешности Роберт Труилло и заметно постаревший, почти лысый отец-основатель группы - ударник Ларс Ульрих, когда то дружески похлопавший по плечу исчезнувшего навсегда Малика.





Передо мной сидела странная пара - сильно полысевший фанат Металлики 80х и его видимо супруга - согнутая во всех суставах старушка, с отвисшей, где только можно кожей. Старушка восседала на неудобном кресле, всем видом давая понять, что именно она - единственно правильный знаток группы, впервые услышала Металлику в 80 лет в 80м году. На правах апологета тяжелого рока бабуся обводила злобным взглядом собравшихся, цокала языком и цедила сквозь редкие зубы в золотых коронках: "постеснялись бы так себя вести на культурном мероприятии!". В качестве демонстрации крайне отрицательного отношения к современным ценностям, складывала морщинистые ручонки лодочкой и прикладывала их к ушам, чтобы гам и вой на трибунах не мешал ей приобщаться к прекрасному. В постоянно мигающем световом сопровождении складывалось ощущение, что подкрадывается Чебурашка. Я как мог, поддерживал ее жизненную позицию, молотя изо всех сил по спинке кресла армейским ботинком в наиболее экспрессивных местах For Whom The Bell Tolls, Broken, Beat & Scarred, Sad But True, Welcome Home (Sanitarium), One, Master Of Puppets, Nothing Else Matters и конечно же Enter Sandman. Как и в прошлый раз, шоу было построено великолепно - народу не давали впасть в ступор от тяжелейшего трэша, умело разбавляя его рвущей душу лирикой. Хэтфилд время от времени справлялся у беснующихся фанатов "как вы там?", "хотите чего-нибудь из старого?", Ларс молотил по ударной установке с такой силой, что аж приподнимался со стула, корча при этом страшные рожи.



Колоритный латинос Труихильо сосредоточенно вышагивал с гигантским басом по сцене и просто смотрел в зал - этому парню даже делать ничего не приходилось для создания устрашающего имиджа.



Прощались ребята, как обычно долго - в несколько приемов. В конце, когда наиболее хилых почитателей группы охрана выводила под руки на свежий воздух, Хетфилд метнул пачку медиаторов в народ и прорычал: "Only three words! Are you know them?". "Хей! Хей! Хей!" - волнами и невпопад ответил зал. И тут же - буква в букву, синхронно повторил за Хэтфилдом - "SEEK! AND! DESTROY!"…




Гостеприимный "Олимпийский" покинули, не дожидаясь конца последней песни с тем, чтобы комфортно попасть в метро и без осложнений выбраться с Проспекта Мира. По дороге домой думалось почему то не про то, насколько сильно изменился мир в целом, тяжелый рок в частности и фанаты в особенности. И даже не про то, что из рока куда то дели самую его основу - протест и сделали объектом выгодной продажи... Думалось про то, что есть в этом удивительном мире Metallica, которая не перестает радовать неизменно бодрой и живой музыкой, всегда соответствующей настроению. В ушах звенело и хотелось съесть огромный гамбургер.