Услышав, что Никита Михалков снял римейк какого-то судебного американского фильма  57-го года, особо не удивился, ибо Никита Сергеевич всегда тяготел к пендосскости в своих киновысерах. Но все же, прямым текстом – римейк и ниибет. Перед самым выходом фильма на большой экран, со всех телевизоров заявили, что фильм на самом деле нихуя не римейк, а полноценная михалковщина, достоевщина и толстовщина. Ну, вот тогда я и решил посмотреть оба фильма один за другим и составить свое нихуя никомпитентное мнение. Сказано-сделано, скачал «12 разгневаных мужчин»,  купил билеты в кинотеатр и вперед. Сначала посмотрел на компе америкосовский фильм, а потом и наш поглядал.

И все же римейк. Завязка и детективная составляющая фильма идентичны и в нашем, и в пендосском фильме. Но не она главная ни в том, ни в другом. У Люммита, режиссера оригинального фильма,  во главе стола право каждого человека на справедливость, у Михалкова – винегрет из обрывочных мыслей, на тему: почему нам так хуёво живется и как с этим бороться. Но обо всем по порядку.

Двенадцати присяжным нужно решить, виновен ли 18 летний мальчик в убийстве: своего отца в американском фильме, в убийстве своего отчима в Никиткином фильме ( при этом мальчик - чеченец, а приемный отец - офицер российской армии). Все улики  и свидетели указывают на то, что именно пиздюк и есть гнусный убивец, адвокат особо и не старается его защищать. Так что у присяжных нет никаких сомнений. Они хотят побыстрее закончить это беспезды ясное дело и поскорее разойтись восвояси. Поэтому все голосуют за то, что пацан виновен. Ну почти все. Один дотошный камрад голосует за то что чувак не виновен. И пошло поехало.

И так, у американцев все дело происходит в течении полутора часов в душной тесной комнате в самый жаркий день лета. В этой комнате ничего лишнего,  лишь только то что необходимо для обсуждения и голосования. У Михалкова фильм длится почти два с половиной часа, присяжные заседают в школьном спортзале зимой. Размером и захламленностью спортзала Никита дает понять туповатому зрителю, что фильм не о какой-нибудь хуйне, а о загадке широкой русской души.

В пендосском фильме все герои как один - беспезды суровые мужики, соль земли американской (за весь фильм слезы только у одного чувак навернулись). У нас же -межнациональное сборище с кучей проблем и анекдотов из русской жизни, глаза у всех постоянно на мокром месте. В результате гротесковость персонажей перерастает в гротесковость вообще всего в этом фильме. И обсуждение уголовного дела постоянно срывается на рассказ какой-нибудь душещипательной истории из личной, очень личной жизни.

И в американском и в нашем фильме имеет место быть символическое значение различных деталей интерьера и действий героя. Но в оригинальном фильме, символизма ровно столько, сколько его необходимо. По мере того как разгораются страсти, жара и духота в комнате все усиливаются, рубашки героев пропитываются потом, а к самой кульминации фильма за окном разыгрывается жуткая гроза. В российском фильме с символами явно перебор: пианино в клетке (явно спижжено у Данелии из Кин-дза-дза, как символ запертого в клетку искусства), кривая и уебищная труба теплотрассы проложенная под потолком спортзала, воробей плохо прорисованный на компьютере, цель которого показать зрителю в последние минуты фильма, что чеченский пиздюк – это нихуя не воробей, вылетит – не поймаешь.

У Люммита концовка более забавная, чем у Михалкова, ибо присяжные так и не смогли доказать зрителю, что мальчик не виновен. Он вполне мог совершить это приступление, просто все улики и показания против него можно трактовать по разному. У Никиты у нашего Сергеевича, полный хеппиенд, типа пацан не виноват, убийцы найдены, и даже в скорости сам Михалков (кстати, по фильму тоже русский офицер и Шон Коннери в одном лице) их отхуячит.

Но у Никитки кино более смешное, чем у америкосов, множество забавных гегов и буфанадных номеров. Особо хочется отметить в этом плане актера А. Петренко, исполнившего роль пенсионера, такая помесь какла с доктором Зольдбергом. С него и его речей ржал шопездец. Вообще игра наших актеров, как-то ближе и теплее, нежели западных камрадов. Хотя и те, и другие явно работали по системе Станиславского.

В общем, фильмы-то конечно схожи, только у Михалкова все какое-то чрезмерное, гипертрофированное. И уж больно у него жизнеутверждающее кино получилось, уж слишком  сермяжно - лубочным пафосом от него веет, на слишком уж глобальные вопросы замахнулся режиссер с высоты своего православно - гламурного видения России. А так оба фильма очень даже смотрибельны. Да и хуй с ними.