В одной сраной деревне жили-были Дедужко да Бабужко. Дед касички да самагон пакуривал, сельхозработами различными занималсо. А Бабужко ядрену бражку варила да гавно месила.

    И вот блять стали однажды они замечац, што дрова у них хто-то пиздить по ночам начал, сцуко. Етпь! Неслыханое дело... нибывало раньше такой хуйни у них в паселке...

    Ну хуле... У Дедо обрез был стародавний- с немецких времен есчо нах... Он кароче его на плечо, банку с брагай ядреной захватил для бодрости, надел морской камуфляш и пашол дрова старожыть.

    Хули блять... куда полутше спрятацо-то, чтобы рецыдивист-поганник меня не заметил, не убежал? Ну, думает Дедужко, спрятаюс я под крапиву-траву, уебу весело диверсанта оттудовы! Для храбрости бодрой въебал он браги ядреной. Захорошело... Сцуко блять, долго ждац есчо терориста-преступника, есчо красно солнце не село, не закатилосо. Хряпнул Дедо есчо бражки хмельной для сугреву теплого, да и заснул блять сном богатырским ниибическим.

    Ночь уж наступила темная. Два часа уж. Тут услышал наш Дедужко, што шурудит хто-то на дворе-амбаре. Проснулсо. Боязно очень стало деду-затейнику, подумал он, што пришли вот воры злостные да разбойники-гопники, дрова пиздят да добро со двора уносят. Уебал тут залпом дед бражки-то, осмелел-раззадорилсо! Храбрость почуствовал молодецкую-веселую!

    Ну тут блять и обрез немецкий как раз под руки подвернулся йобанарот! Стал хуячить-пиздячить растреливать из кустов да все бля в поленницу. И услышал тут крики он жалостливы. Ну, видать, зацепил пидараса-уебище! Так и надо тебе хуепутало, нехуй пиздить дрова из амбара блять!

    Не видать нихуя в темноте-то нах... Хули, спичек мне надо, иль свечку йопть... Не видать нихуя кого завалил-то... Падашол дед к покойничку-трупику, пасмарел, нихуя не разобрать бля... Ну присел, закурил он, да радуецо, што вальнул он с обреза вора лихого.

    Вот и рассвет уж поднялсо, светает уж... Пригляделсо дед и в осадок весь выпал нах... То он Бабужку свою из обреза немецкого замочил, прямо в бошку попал он ей... Видно ноченькой темною ей в тулет на поссать захотелося, а тут он супостат отмороженый, партизан блять лесной недоёбаный...

    Ахуел блять Дедужко от горя весь, уебал еще бражки ядрененькой да пазырил- патроны остались ли?

    Ну а поутру вся срана деревня нах собралася у дому у ихнего. Тут и родственники, тут и прахожие. Диво дивное, отселе невиданно! Мёртва Бабужко в дворе валяецо, тут и Дедужко тоже застреляный. Долго люд веселился да праздновал, ну и бражки-то ихней повыпили. А повыпили- так и попадали, видно был там метил страшной силою, отравились все нахуй и померли!