Живешь всегда – в той, иной ли степени – в плену расхожих стереотипов.
Говоря «падонок», ждешь встретить кого-то схожего с собой. Беспечного тунеядца-дауншифтера, интересующегося в основном пивка хлебнуть, и то бы лучше за казенный счет. Эдакий неэстетичный, лишний – а значит, со временем обреченный на выдавливание – прыщ на здоровой в целом шкуре молодой России, поднимающейся с (хуй знает, с чьих) колен.
Скажешь «татары» - в воображении встают некие степи, яранги… кургузые коренастые лошаденки, неспешно пылящие куда-то по выжженной глине… и такие же коренастые их наездники в островерхих шапках, и т.п.
Так что, когда камрады в Казани приехали забирать меня с вокзала на нулевой, муха не еблась, Audi Q-5, я было подумал, что меня в роддоме перепутали. А когда приехали в трехэтажную виллу на берегу Волги – еще раз тихо порадовался, что перед отъездом из Мск взял у привокзальной цыганки телефон Vertu, и теперь есть чем брякать об стол. Хотя и сильно б/у, стопудово ворованный, за две тыщи сторгованный – но этот гаджетик помог мне избежать фрустрации. Потому что на берегах Мск-реки частных вилл в черте города, считай, нет. На Самуи – дэцл есть, но хозяева в них не живут, а сдают за бешеные бабки жителям Мск и Казани…







Словом, маленько померялись хуями, как оно здесь принято. Живучи в Тае, отвыкаешь от этого бреда напрочь, а уж как жалко потом потерянного времени – словами не можно передать. Но вот по литру водочки скушали, а дальше-то легче пошло, это как обычно.
Тем более, что на берегу Волги и впрямь было хорошо. Подумать не мог, что так успел стосковаться по плеску волны за окном – на втором литре разулся и влез в реку, забив на +2С и ветер с дождем. Благо что рядом – и приветливый жар камина, и треск шаров на зеленом сукне, и общество кызым, и необыкновенно вкусные треугольные пироги эчпочмак. А какой шашлык замариновал, не жалея зиры, Аффтар сцынария… кто пробовал, тот
Стоит ли удивляться, что в этой атмосфере идея ехать осматривать городские достопримечательности умерла, не успев родиться?









Застольная беседа всегда интереснее. Обязательно узнаешь что-то новое.
Все, наверное, слышали притчу о дедушке Аврааме, который по сезону пас в горах баранов и однажды услышал глас божий – поторопись, мол, домой, там отыщешь то, о чем давно мечтал? На что Авраам, будучи человеком не только очень старым, но и очень бедным (таки да – хотите, не верьте) дерзко заявил: ничего нового я от жизни уже не жду, а если и завалялась где в дому какая-то безделица – так я обещаю пожертвовать ее тебе, господи!
Так вот-с, пригнав стадо по осени домой, дед обнаружил, что его законная 90-летняя супруга родила сына. О чем, действительно, некогда мечталось, но по понятным причинам давно отмечталось… Неделю старик керосинил с радости – и с горя одновременно, так как слова, данного богу, не сдержать было нельзя. И в итоге потащил-таки кровинушку на жертвенный станок, и пиковиной уже замахнулся – и тут бог технично подменил младенца Исаака на агнца. Однако, пьяного Абрама с ножом в руках было уже не унять…
Чтобы не выглядеть совсем уж фуфлыжником, отец категорически укоротил сыну болт. И вот от этого Исаака, вроде как, и пошли все последующие евреи. И обрезание им делают на 8-й день жизни.
Попался под горячую руку – и под ту же процедуру – и рожденный от наложницы старший сын, крутившийся неподалеку любопытный Исмаил. От него пошли все мусульмане, и обрезают их, как Исмаила, в 13 лет.
(до кучи Авраам еще и жену Сару побрил налысо, уж вовсе не пойми зачем. И эта женская прическа по сей день – единственно допустимая в синагоге)
А от Авраамовой белой горячки пошел Ветхий Завет – часть, почти добуквенно совпадающая в трех книгах – Библии, Коране и Торе…
А – от Ангца-то, от Искупляющего? Даром, что ли, сгинул? Вовсе нет - вот от него-то, как выяснилось, и пошел Курбан-Байрам!

Всё различие в конфессиях, de-facto – не более чем предлог для отжима лавэ из населения, и подается оно всегда под кислым соусом из внешнего врага. А люди, на самом-то деле, намного ближе друг к другу, и история у них – общая. Каковую, многажды б/у идею то и дело пытаются донести до нас разные незадачливые – a-la Pussi Riot – пророки. Но, пока неудачникам кого-то ж надо ненавидеть за свои неудачи, дело их – пропащее…

Правда же, не на пустом месте родилась поговорка: стоит поскрести любого русского – отыщешь татарина! 300 лет ига – да уж, скрестились как следует.
Перебирая давеча фотоархивы, наткнулся на открытку со снимком прадеда по материнской линии. Известно о нем немного, а больше уж не узнать: эта открытка, чудом прилетевшая в 1918-м с той стороны раскаленного, грохочущего Перекопа – единственный документ.
По слухам, Василий Васильевич Емельянов, Ея Императорского Величества лейб-гвардии поручик, был большим ценителем белых вин, белых лошадей и балерин-блондинок… Это рассказывала прабабушка, Таисия Дмитриевна, которую тоже едва помню – действительно, в далеком прошлом балерина и блондинка. В том прошлом браки заключались споро, под цокот копыт, под барабанный бой – но были куда крепче наших, мирных. Это понимаешь, глядя на открытку, пронесенную – подумать жутко, с каким риском – через все 37-е и иже с ними годы. На карточке прадед запечатлен в потрепанном уже, но все еще щегольском лейб-гвардейском кителе – Севастополь, лето. И надпись – от руки, плохим пером, и смысл не вдруг поймешь:

«Сынок!
Тасечка пишет, что ты родился… Ночами, когда стихает пальба, я теперь все время думаю о тебе. Верю, скоро мы добьем красную сволочь, и я приеду, чтобы первый раз тебя обнять!    Любящий тебя  рара…»

Обнять не довелось – ни первый раз, никакой. Но все так же непреклонны высокие скулы с желваками, надменно вздернут крючковатый нос, и так же пронзительно смотрят со старой бумаги жгучие, степного разреза глаза. А ведь в детстве я видел эти черты десятки и сотни раз – хотя и здорово смягченные нежностью русской балерины. И матери по наследству досталось чуть-чуть. А мне – разве что редкие усишки с бороденкой…
Из какого рода ты был, Василий Васильевич? Теперь не скажешь, но… Может, это в память о тебе мне так нравится Казань?
Хотя, если быть честным, нравиться она мне начала на второй день после обеда – раньше встретиться как-то все не удавалось. Сперва позавтракали с водочкой. Потом светски испили травяного чаю с чак-чаком. Потом, в лучших традициях старой доброй партноменклатуры, ездили в заповедник – постреляли, поохотились… А что за охота, да без доброй чарки ее, родимой? А – березку стройную найти в холодном тумане, вдохнуть ее тонкий дегтярный дух, обнять белоствольную, да и разрыдаццо незнамо отчего? (мне после Таиланда это и вовсе было на-и-ак-ту-аль-нейше!)





И вот где-то в перерыве между этими всхлюпаньями и бульканьями Альбина – интеллигентнейшая женщина, кандидат исторических наук, знаток своего родного города, экскурсовод-общественник – застенчиво спросила:
- Да ебаное ж вы запойное мудачьё, вас вааще кроме синьки с хрючиловом ченить интересует? Вы блять кому нахуй просили Казань фпесду показать?!
Упрек, в целом, был справедлив. Поэтому Борис-Беломорис одобрительно икнул, Аффтар сцынария затряс головой (говорить он уже не мог), а я отлепился от березки, и мы поехали смотреть Казань.
(Ну, правда, по дороге заскочили еще к пацанам на службу – травы курнуть. И тому, кто вздумал бы нам препятствовать в исполнении этих должностных обязанностей, в дальнейшем пришлось бы отвечать перед судом по статьям 297, 318 и 319 УК РФ. А может быть, и наказываться штрафом в размере от двухсот до пятисот МРОТ, или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет. К счастью, идиотов не нашлось. А это лирическое отступление – для моих милых сыкунов-очкунов из каментов под последней объявой. И, конечно же – лишний привет нашей грозно-всепроникающей, неотвратимой палецсре…)







Итак, вступаем в Казань. Нужно отметить – это чувствуется повсеместно – что город не забыл и не простил Ивану Грозному учиненной над ним фрустрации. Хотя, казалось бы, лет-то сколько минуло… но – нет. И как бы не внушала власть коренным татарам, что взятие Казани – это и есть славные страницы ее истории, татары не верят. Соответствующие памятники – разве что терпят, а если и рассказывают о них, то сквозь зубы.
Вот, к примеру, на фотке ниже – островок посреди реки, а на нем белый монумент. Это то самое место, куда стрельцы загнали и где добивали последних защитников города. Как говорицца, и не такому памятники ставят, но даже и на мой гостевой взгляд – как-то нехорошо, что ли…



Далее – знаменитая Казанская «пизанская» башня, с вершины которой, по легенде, бросилась последняя татарская царевна, на которой Грозный по быстрому хотел женицца. Не знаю, что подразумевалось под «женицца» четыре столетия назад, но царевне замуж явно очень не хотелось: от ее прыжка башня отклонилась от вертикали на целых два метра!



Следующее фото – поистине раковое. Скульптурная группа на нем – подлинные Барма и Постник, строители храма В.Блаженного в Мск. Как выяснилось, изначально зодчие подвизались в Казани, и выстроили очень даже приятный храм – близнец Блаженного, и многое другое, а в планах у них было еще больше… Но тут нагрянул окаянный Грозный царь! Церковь ему понравилась. И, видимо от невозможности увезти в Мск. царевну, неразборчивый Иван IV увез Барму с Постником. Дальнейшее известно: обманом принудив зодчих к замуже… пардон, к строительству, царь поимел Василия Блаженного. И, дабы Барма с Постником нигде и никогда впредь не построили ничего столь же прекрасного, приказал ослепить их… На мой имхо – свинство шовесь песдетц.



Кстати, позади скульптурной группы – президентский дворец, где нет больше Минтимера Шаймиева… Видимо, все это, взятое вкупе, и наложило на наши лица столь грозовой отпечаток. И Альбина, не ожидая от нас уж более ничего (как некогда Авраам от Сары), распрощалась с нами возле замечательной мечети Кол Шариф – прощального подарка Шаймиева своей столице… Спасибо, Альбина, за все – в основном за терпение.





За прощаниями – сразу встречи: руководство нашей депрессионно-похмельной группой принял на себя Герман – падонок поколения «некст», мой младший брат по духу и мировоззрению. Недрогнувшей ногой он повел нас бухать: сначала в один кабак, потом в другой… И мы пили, и орали в караоке, и таращились, по-стариковски кряхтя, на каких-то молодых татарочек… И приходили еще какие-то люди, кажется даже с Удаффкома… ничего этого я уже не помню – водку с пивом мешал, пока не разлучила нас Разлучительница всех собраний – сыктым паравоза туту…

 

 





Очнувшись на подступах к Мск, я понял три вещи:
А) что «эх, да по речка, эх да по Казанка» - это вам не Мск-река, а ниибаццо огромная речища, почти в половину Волги, и по ней не то что сизый селезень – а и с дюжину сухогрузов-пятитысячников проплывут, не касаясь бортами, отакот… что, в целом справедливо – и Казань подревнее Мск будет:
Б) что отнятая государственность – это дело серьезное и без срока давности, и Ивану Грозному отнюдь не стоит расслабляться по поводу завоевания Казанского княжества: крутобокий татарский конек ничего не забыл, и скинет Большого Брата при первом же удобном случае;
В) Что похуй и на политику, и на анашу, и на супер-гнусную погоду, когда на вокзале тебя встречают три бывалых мушкетера – Влад-Атос, Борис-Портос и Герман-Арамис, да еще прихватив с собой Альбину в качестве миледи; что в этом раскладе даже столь измученный Таиландом Д’Артаньян, как ваш покорный слуга, имел в виду всех гвардейцев кардинала… Намек ясен?
На последней фотке (сразу пардон за качество – хуле, на Верту снимал, надо понимать) – гостинцы: изрядно общипанный, но непобежденный чак-чак, одна надгрызанная (не утерпел) палка «казы», и вторая – непочатая. Надеюсь, в самом недалеком будущем буду ей на Самуи MN угощать, да вас, бразы,  добрым словом вспоминать и в гости ждать.



Мы встретимся, обязательно встретимся (с)
Капун-кхрап!