«Ой, бля…как башка-то болит… Кто я? Где я?.. Так. Давай по порядку. Кажется я дома. Обоссаный диван, блевотина на полу, бычки вперемешку с колбасой в пепельнице – точно дома. Теперь кто я? Зовут меня… кажется Слободан. Че бля? Милошевич? Ептваю, так я же в тюрьме помер!!! А, нет. Другая у меня фамилия. И я другой Слободан.»
Пожилой серб с трудом приподнялся с дивана и уселся на нем поддерживая голову обеими руками. Голова после вчерашнего неумолимо трещала. Пора срочно поправиться. Под столом должна была быть заначка с пустыми бутылками. Их нужно срочно сдать и купить бормотухи поядреней.
Придерживая за волосы, норовящую развалиться, голову, он заглянул под стол. Таракан весело помахал ему лапкой из лужи блевотины и не спеша удалился в половую щель. Таракана звали Хуй, и это было символично. Под столом тоже был хуй. В смысле нихуя не было.
Слободан шлепнулся на пол и начал судорожно заглядывать под стулья, рыться в кучах мусора, и отдирать доски пола. Бесполезно – бутылки канули в вечность, не оставив после себя даже игривых осколков. Надвигался коллапс, катарсис и коллайдер в одном лице. Похмелье, реально, могло оказаться последним для несчастного алкоголика.
Скрипнула дверь и на пороге показался младший отпрыск Слободана.
- Слышь, пиздюк, - прохрипел умирающий от сушняка отец, - тару не видал?
Тут его глаза сфокусировались на булочке с маком, которую увлеченно жевал малец.
- А эт-то что еще за праздник живота? – взревел он.
Слободанович испуганно округлил глаза и заикаясь попытался объяснить:
- Я… мне… кушать захотелось… вот я бутылочки сдал и хлебушка купил…
- Ни хуя себе хлебушек! Нет бы чернухи по десять рублей купил, а он, сука, булочки по пятнашке жрет!! Родной отец, значит, без водки должен сидеть, а он будет булочки жрать!!! Ну я тебе покажу Голодомор!!!!
В воздухе повеяло ароматом пиздюлей, изящно гармонирующим с амброзией детского испуга.

Вся правда о сербских алкоголиках на http://www.newsland.ru/News/Detail/id/295485/