С каралефскай семьей фсе время приключаюцца забавные случаи.

То прынцесса ихняя – Дианка (та еще прашмандофка была!) - в працессе атсоса аткусит хуй чернажопай абизьяне, каторая, к слову сказать, нахадицца за рулем, а патом на весь мир трубят а «трагическай гибели» (канешна блять! А вы папробуйте вести машыну с аткушенным хуем!)…

То прынца ихнево снимают (в прямом смысле) без исподнего с портовой праститутки и арут па всем телеканалам, што эта происки инастраннай разведки и ваще – падстава с целью дисредитацыи, так сказать...

То маленький каралефский выпердыш нажрецца вискаря в замке и выебет кухарку, а патом заявляет, што он эта сделал ниспицыальна, а ф целях прафилактическай работы с апслужывающим персаналам…

И вот очиредь дашла и к Елизавете ІІ.

Сидя у сибя в замке, Елизавета думала, как бы сибя развлечь. Бухать в адно рыло уже надаело, званить и заебывать Чарлза па поваду таво, што он гандон и педораз, тожы, бал правадить не хателась – фсе равно все нажруцца и будут ие лапать за сморщенные цыцьки, а в тиатре гастролил русский балет (сами панимаете, што с Рассией атнашения натянуты, паэтаму хадить на русский балет ниразу низзя).

«Што жы делать-то? – думала каралева, - можыт в ебало каму дать или па яйцам?». «Нинада в ебало! - вазразил каралефский камердинер Самуель, прачитаф на лице каралевы ие мысли. Он прекрасна панимал, што в ебало палучит имена он, патаму как находицца рядам с каралевай (большы он, канешна переживал за яйца, но не сказал аб этам – каралева все-таки, а не шлюшка падзаборная, хатя…) – Вы луче бы Ваше Величество на прагулку куда-нибудь съебнули, праветрились бы, на подданных пасмотрели…»

«Точна блять! – васкликнула карелева, - песдуем абчацца с народам! Ани меня за эта и любят – за апчение! Паехали в Норфалк! Быстра бля!»

Тут нужна сделать нибальшое атступление – каралева очинь любила Норфалк за то, што там есть ваенный госпиталь и имена в том госпитале каралева кагда исчо была прынцессай (ну, то исть исчо нийобана была) патеряла сваю дефстьвеннасть с адним бравым летчикам, сбитым фошизтами в галубом небе Бретании. Летчик тот, канешна, после коитуса сыбалсо в неизвестность, но приятные фпечатления у каралевы ап летчиках астались…

Приехав в Норфалк каралева была ниприятна удивлина – вместа бравых маладых афицераф-летчикав, на образ каторых каралева драчила еженощно, в госпитале лежали какие-та старые ваняющие пезды. Как аказалась – дети вайны залечивали сваи раны (ага блять! знаем мы эти балячки – недалеченные сифон, трипак и герпес).

Вдрук, ни с таво ни с сево, адна пацыентка резка фскачила с кравати и заарала: «Бля!!! Ну йобанаврот!!! Да эта жы каралева нахуй!!! Какая радасть! А я уже хатела к Вам ва дварец ехать, а тут Вы нарисавались! Держыте и будет Вам счастье!» С этими славами пацыентка тынцнула в руки каралевы полугнилой банан.

Ат ниажыданнасти каралева практически патеряла дар речи, сумев толька сказать: «Ахуеть! Дайте два!» На што пацыентка незамедлительна всучила в руки Елизавете фтарой банан! Патом ани долга шептались фстаронке ат любапытнай публики и загадачна улыбались. Изредка из уст каралевы данасилась: «Точна! А фтарой можна ведь исчо и в жопу засунуть!»

К сажылению, нашы кариспанденты не смагли узнать сути разгавора каралевы и загадачнай пациентки. Единственнае, што сказала каралева, выйдя из госпиталя журналистам: «Бананы – это зоябись! Ани вкусны, палезны и к тому же многофункцыАНАЛьны. Теперь я эта знаю наверняка!»   
         

Па метериалам: http://korrespondent.net/world/356174