МУГОГОГО! Именна этим исчерпываюсчим камментом мне хателось начять и закончить эту новасть, больше не добавив ни единой буквы. Ибо такова угара ат наших саатечественникав йа не ажидал. Дажи как-то трудно паверить, што такие астраумные люди, как некая 46-летняя мадам из Липецка, могут жыть среди нас. Так вот бывает, едешь с саседкой в лифте, «Здрасти, Варвара Семеновна» ей гаваришь, «Как там ваши внучеки паживают?» вежлива спрашиваешь, а она по ночям голая на лесничной клетке ебецца.   

  Так вот. Буквально позафчира ночью пахатливая шалапендра сильна бальзакавскава возраста, залив сливу па самые надбровные дуги, реска взалкала куртуазности и разврата. Для этой цели в хазяйстве имелся знойный ебырь Коля – адна штука, шапка-ушанка с вуалью – адна штука и томик стихоф Лермонтова – адна штука (стихов дохуя). 

  – Николя, а вы не хотите мне сегодня впендюрить как-нибуть эдак? – листая страницы, томно спросила сажителя Варвара Семеновна. 
  – С падвывертом штоле? – спрасил Колян и азабоченно пачисал мудя.
  – Да хоть с падвыпердом или с кандибобером.
  – Не знаю йа никакова кандибобера. Это еврей штоле? Я на группавуху не согласный. А то будет, как в прошлый раз: Свиридовых как парядочных на свингер-пати приглосили, а они с бабушкой сумасшедшей прихуярили – не с кем оставить было. Хорошо, хоть дитешег не взяли, а то я бы при детях бабушку эту ебать не смок.   
  – Ах, Николя, какая сексуальная серость. Мне бы хотелось чего-нибудь ниабычнава, рамантичнава. Нопример, такой сюжет: я – жена декабриста, прихажу в тюрьму, штобы передать маиму вскормленному в неволе орлу кулебяку, а вы – тюремщик – за эту услугу придлагаете жыстока надругацца. над маим невинным телом.
  – Хуяссе, невинным! Да на тибе ни однаво атверстия не ебаннава нет. Хуй с табой, канешно, но ведь палучяецца, я буду ебать жену декабриста за кулебяку?
  – Фи, Николя, какой вы грубый. Придумайте лучше што-нибуть с решеткой, а то выселю. 
  – Как жы ты миня заебала, креативщица сраная. Если б не бесценнайя липецкая праписка… – вздохнул Коля и принялся кубаторить. 

  Пачисав свой турнепс, он вывел Варвару Семеновну в одной вуали на лестницу, паставил раком еблом в перила, а сам, зайдя с тыла, начял изабражать ис сибя тюремщика с вялым хуем. Колян схватил за жопные седины Варвару Семеновну, на каторой кастюмчик Евы слихка памялся за 46 лет биспарядочной палавой жызни и стал акучивать седовласку, каторая схватилась руками за прутья перил и, раскачиваясь в такт фрикциям, начяла читать лермонтовскава «Узника». Ф самый разгар поэтессоебли ие вспатефшая галава праскальзнула между прутьями и назат вылазить атказалась па причине габаритных ухолокатороф системы «сланенак» и брылястых щёк мадели «запасливый шопиздец хамяк». Колян папытался вытасчить папавшую в перильный капкан свиноматку, интенсивна дергая за жиденкую валасяную батву, но только выдрал палавину нибагатой растительности и абадрал ей упитанную шейку. 

  В это время патсекавший в глазок сасед, не успев додрочить, сильно расстроился и вызвал ментов.
  – Ну, мне пора. Зафтра на работу фставать рано. Еще рубашку пагладить надо… – скозал Коля, услышав стук каблуков на лестнице, и съебался потихаму. Пришедшие менты долго катались в мусоре от дикава ржача и потом также долго пробовали разогнуть прутья, но хуй там ночевал – савецкие перила аказались крепкими.
  – И чо с тобой делать, куртизанка перильная? – спрасил бабку маладой летеха, у каторава ат смеха лопнул китель на жеппе.
  – Надо, штобы я апять вспотела и выскальзнула абратно. Трахните миня дружно, сынки, – папрасила стоясчяя раком мадама и какетливо вильнула сракой. 
  – Изыди, хуйня пожухлая, – атшатнулся лейтенант и вызвал спасателей.

  Прибывшие спасатели нимнога поддомкратили сторушку, штобы абеспечить удобный доступ ка всем атверстиям и в три смычка разогрели ее до скользкава состояния. Посли чиво выдернули застряфшую лебедкой, практичезки не павредив щекасто-ушастый ебальничег.

За сцылу спасибо DEVACHKE-PRIPEVACHKE
http://www.vesti.ru/doc.html?id=1106800&cid=520