Желание парить к рождённым по залёту
приходит через кровь от летуна-отца.
И коротает век бескрылая пехота,
качая небеса из опия-сырца.

Не тибровой на свет намытые водицей –
гибриды бугая и жертвенной овцы –
мы блеяли когда фабричные волчицы
совали нам свои солёные сосцы.

А после был звонок, и как любой ребенок
я в люди побежал, улыбкой осиян.
Учить из букварей слова для похоронок.
В «Зарнице» победить – и выиграть Афган.

Но весело плюя на здешние порядки,
включая дурака, где надо бы мозги,
как Витус Беринг я осваивал «камчатку».
А заодно рельеф соседкиной ноги.
     
Тот вечный голодарь, что время пожирает,
мне виделся клопом к семнадцати годам.
И первая любовь была не хуже рая -
у Евы есть Адам, а у него - «Агдам».

Под окнами шумел художественным свистом,
зовя на променад, народный коллектив
непоротых шутов, заигранных артисток
(давно уже не дев, но, несомненно - див).

И в ужин при свечах весеннего каштана
от божеских щедрот хватало нам бурды
наполнившей грааль гранёного стакана
что был украден мной в киоске «газводы».

Где вы сейчас и чем насилуете печень?
Кем греетесь зимой? Надежным ли богам
вы молитесь теперь, когда молиться нечем?
И курите кому свой чуйский фимиам?

Чужие времена – чем дальше, тем заразней.
И вроде все путём. И вроде – стол и кров.
Легко живётся днем, когда ночами дразнят
Зеленые хвосты ушедших поездов.
     
Навек один из вас, надеюсь, что когда-то
без золота во рту, а значит налегке,
взлечу как махаон, махая аттестатом,
где по предмету «жизнь» - трояк на трояке.