Снег лег не сразу. После ноябрьских праздников стаял выпавший снег, и непролазная  грязь захомутала все дорожки-стежки. Скот снова выгнали на подножный корм. С неделю тянул южный ветер, теплело, отходила земля,
ярко горели кисти рябины.
  У деда Захара кипела на дворе работа – перебирали картошку, засыпали в амбар пшеницу, ухаживали за лошадью, коровой и осликом Прошей, купленным летом. Откармливали кабана и свинью.
  Оттепель держалась до начала декабря, а затем налетел  мороз,  вывалил
снег; день ото дня холод крепчал. Снег валил и валил, наметая огромные сугробы. Деревушка Дарьевка замерла – улицы обезлюдели.
Лишь хлесткий и продирающий до слез ветер рыскал по селу.
  Бабка Паша решила созвать всех своих детишек встретить Новый Год  у себя в деревне. А числом их было семеро Михаил, Надя, Сергей, Мария, Лида, Коля и Клава. Ну, положим, младшенькую Клаву звать было не надо – ей было токмо двенадцать лет. Любимица она была.
  При селе был здоровенный десятитысячный свинокомплекс.
  Под Новый Год собрался сход: подходили дележ и получение поросят.
Толпились у крыльца правления в тулупах и шубах,  поскрипывали  валенками.
Холод загнал многих в правление.  За  столом,  по  бокам  от  председателя колхоза  и  писаря, расселись  старики и бабки.
Захару достались два поросеночка – значит, одну свинью можно было заколоть на праздник, да еще сало и мясо останется.
Каждый год повторялась одна и та же история – до слез и хрипу ругались Захар и Паша, кого позвать валить свинью. Много мастеров было в деревне и все они имели свой уникальный метод забоя скотины. Василий бил в сердце длиннющим ножом; Петр ухайдакивал скотину кувалдой по башке; Семен перерезал ей горло и свинья, носясь по двору, заливала его хлыщущей кровью; Григорий мастерски гробил свинью электротоком, приспосабливая для этой цели электросварочный трансформатор – он работал сварщиком. После долгих споров победил дед Захар и позвали Василия. Забить свинью решили тридцать первого декабря, чтобы на праздничном столе стояла мировая закуска – свежайшая печенка с пылу и жару.
Дети, разбросанные по окрестным деревням и городам, стали подтягиваться с тридцатого числа:
  - Сена накосили? – спрашивал старший Михаил.
  - Этого добра полный сарай – ответствовал Захар, радостно обнимая сына.
  - Как скотина? – интересовалась хозяйственная Надежда.
      - Кабан вес нажрал, боров, дьявол! Коровка Зоря, мерин Гнедой и ослик Проша, слава Богу, здоровы – радостно кричала бабака Паша, вытирая руки и целую дочку.
  Утром тридцать первого пришел Василий – от него несло перегаром. Свинью выгнали во двор. Дед Захар и Михаил держали скотину, а Василий резко размахнулся и всобачил ножище в сердце, да не попал спьяну. Свинья вырвалась и стала носиться по двору кругами. В это время калитку открыли вновь прибывшие Мария и Лида, что жили в Мелеузе, районом центре. Свинья, не будь дурой, ломанула в образовавшуюся щель и была такова. Мария и Лида от испуга свалились в сугроб, а мужики закатились от смеха, видя их испуганные лица. Бабака Паша, выскочив на двор, заголосила:
  - Ироды! Пропала наша хрюшка. Ой, не будет нам мяса на Новый Год.
Мужики спохватились, вооружились веревками и побежали ловить скотину.
  - Тю, дочки, али вы  испужалися? Вылазьте, а то смерзнете – хрипло защебетала бабака.
      - Упаси бог нас – думали окочуримся – засмеялась Лида. Помогая друг другу они кое-как выползли из снега. Отряхнулись и вошли во двор.
Мужиков не было долго – часа два, или больше. Наконец, они принесли уже мертвую свинью.
Дед Захар поведал:
  - Сват Геннадий помог поймать. Ажи на том конце деревни оглоблей скотине запулил промеж глаз – она и упала. А затем Вася до сердца добрался.
  Началась приятная работа по разделке свиньи. Первым делом Вася достал печенку, разрезав живот. Бабы побежали делать первую порцию деликатеса -  жарить печенку.
Под вечер собрались все. Рассказы про сбежавшую свинью рассказывали каждому вновь прибывшему, причем история постепенно обрастала такими деталями и подробностями, что получалась целая трагикомедия. Все опять хохотали, утирая слезы с лица.
  Наконец выскочившая кукушка просигнализировала о наступлении Нового Года.
Самогон лился рекой. На двор выскочила Клава до ветру. Через минуту ее крик всполошил весь дом:
  - Кто калитку не запер? Ишак Прошка сбежал!
Мужики, прихватив бутыль самогонки, с радостными криками ломанули на поиски осла – веселье продолжалось!
    Погода на улице разгулялась. Тягуче, беспрерывно стонали дощатые  промерзшие порожки крыльца под мощными пробегами мужиков. На затоптанном снегу двора они сгуртовались, посоветовались и, разбившись на две группы, понеслись на поиски, пугая деревню дикими пьяными криками.
  - Ты не шибко гони, Михаил!  Ты сынок дюже скор, ишь, едрит тебя через коромысло!  -  горячился, подскакивая наметом,  старик  Захар  и  в  увлечении  не  замечал ядреной светлой капли, застенчиво повиснувшей на пипке его сизого носа.
  А ишак Прошка, зарывшись в стог сена – дверцу сарая по пьяни тоже кто-то приоткрыл – увлеченно хрустел лакомством, отмечая Новый Год!