Миня блять ф каторый рас наченаед глададь исвечный вапрос, ф каторам, наскока я панимаю, дажи Шикспир ни прассал сипе хуя.
Хде эта святое счимясчее чуфство, насящее б/п аригинальнае, и патаму ни к чиму ни абязывающее, имя «любовь». Где, и самае главнае, чиво это такое? И пажалуста в кантексте праекции на маю тревожную личнасть.
Када пелотге точна такжы каг и тебе, дражайший падонак, апсалютна насрать на фсё кроме таво шоп зачотно паипстись – эта нихуя не любофь. Хатя и этат нихуйовый вариант впалне можна заключить в рамантическую да абассцаки абалочку. Но такую хуету я уже прасекаю. Посли фтарой эякуляцыи спрашываю сибя: интересно? Еси нед, значед исключительна страсть.
Пачиму после моего невинного высеру в виде па сваей собпствина рициптури пригатовленага кактейлю из таво шо асталась, и канеша, полнага (суко я фспател) палавога удавлетварения, начинаецо чувстфо. Причем, исключительна у нийо. Ф паследний рас эта был сок с самых что ни на есть настаящих клубничег, абсент и банальный (да-да… шо дырка ф жопе) мартини. Строга слаями плять эта фсё наливаеца. Причем апсалютна па хую ф каком парядке. Хуй с ним. Если смешаецо – тока приабритет висьма изыцканную кансенстенцию и калор. И чем фсё эта закончилась? Пральна. Хуйней в виде тилифоннага званка и паследующего грехападения. Ийо голас я бы срафнил в тот мамент с гипнатизираванием – у миня такой стаяк пашол и чувства нежность паперла. Кабута у смерти атпрасилась буквально на пазванить мньэ. Чиво мы пасрались, я чуфствую к тибе то, во чьто ты ни веришь. Давай апщацо. Млйа. «Ну не звери мы, не лиапарды». Жалка девачку. Харошая. Ленкой кличут. Эх, зацепила Ленко. Тему ебли с ней атдельным высерам прилагать нада. Пра бурлясчую страстнасть, заворажеваюсче-аслипляюсчую улыпку, фсяческие лавушки в угалках зильоных глас, кашачье-абизянии павадки я васче характиризавадь ни стану.
Но каг ана канчаид. Эта падарок судьбы такая женсчина. За десять секунд до оргазма у нийо сбиваица дыхание, закатываюцо глоза. Ана канвульсивна раскидывает руки па маей спине и жёпе. Тихий парусекундный стон, и я асчусчаю что ана стала ишо макрее, а влагалисче такое удобнае для миня становиться как-та мягчи и аднавременна с тем болии плотно аблегает мой палавой хуй. Чириз дисятак фрикций канчаю и я. Исполенный атечицкай нежнастью и выпалненным долгам. Ну мачо б/п. Самае интереснае камрады, што после этава я магу спакойна павернуца и заснуть беза всяческих намеков на попиздеть. Ана лижит ф палнешим атруби. А если пагладеть заветную эрагенную зону (сам нипаниаю как выкупить смох) левайе запястье, магу ипать ийо дальши всю ночь.
Кароче первае жы ийо иликтрическае смс-песьмо. Я пешу атвет. А в атвет на атвет палучаю биссердешнае такое «Всиво добрава, дарагой мудаг». Хуле, падрачил.


Возвращаюс сомнамбулой, пьющей йогугт (та да бля, ну больше ваще ничо нелезед после суток водке с дурью «с шести до шешнацати» дикой ебли с перерывами на попиздеть, о которых я собсна ничего кроме их наличия непомню).
Это я уже про другую пелотку повествую.
Иду и остатками мозга недоумеваю. С каких сосен это немфоманское исчадие мине строило глазге и какетливо надиктовывало нумбер тилифона, и шо за блеск в глозах и шо за рамантизм от нийо веед за версту. Сашло как с белых яблонь дым нипанимание када я уже домо дастал хуй с намерением пасцать... Бля! Маю кроф тутжи путем открытия четвертого с пятым измерениев покинули все так бережно накапливаемые промиллье алкаголя и чуйские масла. Лицезрение члена цветом гематомы это вам не вид кошачьего гавна в любимом тапке. Это доложу я вам вся палавайа жызнь проносица под соусом ностальгии. Наивнае предпалажение что я иво испачкал месячными или фекалиями из жопы (не помню шобы туда вдул, ну дык малале шо я нипмню) была развеяна поплевыванием и потиранием. Песдец. Теперь это будет мой натуральный цвет! Сцуко... А это значед, што этай ночью этай ночью я был изуверски выебан в циничной и генацидной форме. Что для садейавшега это преступление прямо перед лицом всего челавечества стала почвой для любви.
Хуле – падрачил – работает.
Рассказывая камраду о содеянном и происшедшем во мне зародился коварный план мести.
Месть длилась пачти год. Ни аборт, ни забльованнае (мной естессна) супружескае ложе, ни преждивременная а патом и ваще атцутствующая эякуляцыя – ничто из этого арсеналу не смагло убить чувство, ражденнае экзикуцией маева хуйа.
В результате только время затушило сие пламя и никакова удовольствия от «а ни пашла бы ты на хуй» на предложение «ну давай хоть будем трахацо» я нипалучил.
А вот еще случай был... Ладно-ладно. Не ссать. Не буду больша.
Тяжкие думы и несчесть им числа. Вот так и приходица жить конспиративной половой жизнью. Хуле.