Давным-давно, во времена нашей юности, ездила молодежь из нашего райцентра развлекаться в соседнее село, где находился спиртзавод «СОФИЙСКИЙ». Для райцентра это село было как Диснейленд для Парижу. Было там все чего хотелось неокрепшему юношескому организму: ковбойский бар с постоянными драками, море легко доступных местных баб и море спиртосодержащей продукции. Там я и познакомился с главными героями моего повествования. ГАЛОМ и БЭКОМ.

Гал учился со мной в одной группе и выделялся веселым характером, был душой любой компании и переебал всю женскую составляющую нашей группы (что не хило 28 душ все таки). Бэк был его другом детства, алкашом (уже в своем нежном возрасте), интелегентом спиртзаводовского разлива.

История сия произошла в новогоднюю ночь, когда Бэк и Гал, начавшие отмечать новый год недели за две до его наступления, вдруг очнувшись поняли что водка кончилась, деньги тоже, а число уже 31-ое. И праздник, к которому они так долго готовились, плавно проходит мимо них. Именно в этот момент одурманенную длительным принятием алкоголя голову Гала посетила безпизды дельная мысль. Какое-то время назад, во время очередной гулянки, пелотки из нашей группы приглашали Гала на совместную встречу нового года на хате у одной из пелоток. Сим предложением наш герой неприминул воспользоваться, прихватив с собой (на хвоста) своего собутыльника Бэка.

Приятели завалились на указанную хату без подарков, но с горячими поздравлениями и пожеланиями счастливого нового года, которым обрадовались пелотки (так как они уже были пьяные, а особей мужского пола на той гулянке была явная нехватка).

Праздник уже был в полном разгаре. Стол ломился закуской, крепчайшим «патошным» самогоном и среди ентого великолепия сиротливо ютилась символическая бутылка шампанского. Пьяные пелотки уже отплясывали под звуки тогдашней попсы на фоне елки и беззвучно шевелившего губами на экране телика президента. Наши герои были моментально обласканы вниманием, усажены за стол и ошарашены навязчивым требованием выпить штрафную за безпизды прекрасных дам. Штрафная, в понимании пелоток, выражалась в двухсотпятидесятиграммовых стаканах наполненных самогоном и требовании пить до дна. Гал отнесся к таким повышенным обязательствам вполне нормально, выпил «по гусарски», с локтя, и вихляющими движениями направился зажигать с приглянувшейся ему пилоткой, опрокинув пару стульев попавшихся ему на пути. С Бэком все было сложнее. Длительный запой, уже начинавшиеся жестокие отходняки, ужасный вид, вкус и запах самогона заставляли его интеллигентскую душу выворачиваться на изнанку. Но та же самая интеллигентская душа не позволяла ему в совершенно незнакомой компании обидеть гостеприимных хозяек и не выпить стоя и до дна. Встав, Бэк совершил первый за этот вечер героический поступок. Давясь, захлебываясь, роняя капли, он вытянул, выцедил, переборол себя, но выпил штрафной до дна. Сдерживая позывы рвоты, и наслаждаясь чувством выполненного долга Бэк сел на свое место. Но самое хуевое было то, что один из тех стульев, которые перевернул Гал, направляясь к вожделенной пелотке, оказался стулом Бэка. Ощутив пугающую пустоту под задней точкой Бэк тупо, но довольно жестко пизданулся спиной об пол. Что при этом ощутил его желудок вполне предсказуемо. Как и предсказуемы действия желудка возмутившегося таким непочтительным к себе отношением.

Корче, Бэку сильно захотелось блевануть и рвотные массы понеслись вверх по пищеводу силясь показать окружающему миру всю глубину обиды желудка. Но, как уже упоминалось, Бэк был интеллигентным юношей и не мог показать себя с плохой стороны, прийти без подарка, махнуть граняк самогона, тут же пиздануца и заблевать все вокруг. (На самом же деле ему просто приглянулась одна из пелоток и перехватив ее заинтересованный, пьяный взгляд он рассчитывал с ней поебаца. Новый год, хуйлиж, как встретишь - так и проведешь. А свинское поведение могло внести нехуевую корректировку в его радужные планы.)

В итоге, Бэк совершает второй за вечер, безпизды, героический поступок. Он, не поднимаясь с пола, зажимает рот руками, блокируя там рвотные массы, и судорожными глотательными движениями старается заставить взбунтовавшийся желудок примириться со своей участью. Поразительно, но ему это почти удается.

Сей, героический поступок заметил только Гал. Уловив пьяным взглядом, что его корешь пизданулся, и не поняв с чего бы это (пили вроде наравне) он сосредоточил внимание на лице собутыльника. Увидел зажатый рот, раздувшиеся щеки, глотательные движения и понял, что сейчас случится страшное. Но помогать не спешил, толи в ступор впал, толи решил избавиться от конкурента по пелоткам, толи хуй иво знаит. Стоял и тупо наблюдал.

В это время Бэку, как я уже говорил, почти удается не блевануть. Скажем больше – ему удается. Но пелотки, исполняющие вокруг развязные танцы, тоже увидели, что парень упал и пытается неуклюже подняться. Они то пьяные, им весело, хуйли. Та самая пелотка, понравившаяся Бэку, решила по ходу оказать пареньку знаки внимания, вполне логичные для ее состояния. В общем, она с разбегу садится ему на живот, при этом мило улыбаясь. Охуевший от таких предварительных ласк Бэк и не менее охуевший его желудок, не сговариваясь, посылают рвотные массы на встречу свету, миру и добру. Однако лимит героических поступков на этот вечер пока не исчерпан. Бэк, подобно герою советского эпоса Мальчишу-Кибальчишу, не хочет сдаваться. Знакомым отработанным движением он блокирует ротовую полость руками, и, сглатывая, пытается загнать рвотные массы в негодующий желудок.
Гал, наблюдающий эту сцену, и единственный из всех, понимающий какой безпизды драматический момент, молча восхищается стойкостью Бэка.

У Бэка получилось.

Ура!

Получилось … бы.

Но блядь, пелотка, восседающая на Бэке, толи в пьяном кураже, толи с тайной целью поразить его своим темпераментом начинает подпрыгивать, не слезая с живота. Как, наверное, проклинал всех Бэк. И эту пелотку, так некстати оказывающую эти ебучие знаки внимания, и Гала перевернувшего, сцуко, стулья и свою интеллигентную душу не позволяющую ему выплеснуть на настоебавшую пелотку все то что он о ней думает. А может, и не проклинал он ни хуя. Некогда ему было. Звезды героя он зарабатывал. Сглатывал и блевал - блевал и сглатывал.
В общем, к тому моменту, когда вышедший из ступора Галл стащил обаятельную пелотку с живота кореша у Бэка уже был иконостас из звезд героя не меньше чем у товарища Л.И.Брежнева.
На полусогнутых, зажимая рот руками, наш интеллигентный герой удалился из хаты на улицу где наконец-то проблевался. Утирая ебало снегом, он наверное думал о несправедливости жизни, о том, что ебал он в рот такие вечеринки и ну их на хуй таких обаятельных пелоток.
Больше в этот вечер Бэк ничего не пил, не ел и на заигрывания пелоток не поддавался. Что зря. С той обаятельной, темпераментной очаровашкой у него наверняка бы все срослось.
Но это уже совсем другая история.