Она стремительно превращалась в женщину и стала очень раздражительной. Месячных ещё не было, но в животе уже что-то ныло и прощупывалось. Росли молочные железы и она с отвращением выдавливала из сосков бесцветную гадость. Косу она обрезала и сделала стрижку под мальчика, всё удивились. Запахи и звуки бесили и она решила, что сходит с ума. Купила на толкучке учебник психических и нервных болезней и прочла его, находя у себя много симптомов. Истории болезней и особенно картинки больных её поразили. Из них она вывела, что у неё параноидальная шизофрения и она обречена со временем стать овощем и застыть в кататоническом ступоре. Она стала огрызаться родителям и хамить учителям. Сильную перемену заметили и пригласили побеседовать к психологу.
  "Сколько мы весим, скажи пожалуйста,- сходу вцепилась психологичка,- а рост?". В самую точку, - она уже долго тайком худела, скармливая сосиски и котлетки карликовому терьерчику. Терьерчик "беспричинно" толстел, пришлось даже ограничить "грипаунд" и сводить к ветеринару... Перед как лечь спать, она обязательно без пижамы смотрелась в зеркало, вставая на цыпочки, чтобы отразиться во весь рост. Отражение ей нравилось: точёные ноги, острые плечи и длинная шея из выступающих ключиц как у балерины Плисецкой. Она вытянулась в берёзку и её стали обзывать "шваброй".
  Забросила тикток, куда выкладывала селфи-дэнсы в прикольной пижаме-комбезе под тигрёнка и даже с капюшоном под тигриную морду. Она с пяти лет ходила в танцевальный кружок "Дети мира", где учили странному и ненужному. Она могла показать иранский танец, пройтись чинным шагом в полонезе, отбить "польку-трепетуху" и резко откинуться с широким шагом под прихлопы к песне "Куба - любовь моя...", могла даже делать "колесо" вперёд через одну руку как танцовщицы из "Мулен-руж". Её заметили и стали френдиться - разные турки и китайцы, тупо предлагая забацать стриптиз. Это её взбесило и она стала искать что-то другое. В социалках вписалась в пару групп из большух и даже студенток под разными никами. Её признали за знание рока, почтение к Цою и лаконичные комменты. Но пришлось тянуться. Она записалась в библиотеку, но там нужного не оказалось.С денег на школьный буфет и мороженое накупила культовых книг - Мураками, Кафку и всякое такое и читала, мало понимая что к чему. Фрейд показался ей стариком с липкими руками и читать она не смогла. Она решила, что врачом не будет никогда, этим знатоком грязных физиологических тайн.
  У неё появился мальчик, одноклассник из хорошей семьи, в дорогих кроссовках. Пришлось выдурить адидасы за обещание подтянуть математику и выгуливать после школы собаку. Она приблизила к себе из смежного класса знакомых по детскому саду - простую девочку из рабочей семьи и мальчишку с ЗПР (задержкой психического развития). Открыто просила с получки денег и водила их в кафешку типа "шестёрками", чтобы не приставали придурки и педофилы. Она казалась старше как бы не на три года, даже не ростом или в одежде, а в повадках и равнодушном взрослом взгляде.
  Ей пришлось прочесть, а частью, где про Иудею, пролистать "Мастера и Маргариту", чтобы "быть в теме", и ей не понравилось. В книге описывалась непреодолимая сила, называемая "любовь", и она требовала от женщин жертвы себя. "Если это неизбежно, то стоит ли...", теперь думалось ей.
  Весной она бросила ходить на танцы и стала часто бывать на лоджии. Подолгу смотрела вдаль и вверх. Если было ясно, подсматривала на солнце до слёз. Тогда её "отпускало". Ей всё больше хотелось типа "улететь", чтобы избежать неизбежной участи, по "вскипающему лунному пути", как Маргарите из книжки. Она стала готовиться к "отлёту". Попросила отнести "тигрёнка" в гараж, тем более, что уже давно переросла. Туда же сплавила всех мураками и кафок. Оставила только Булгакова, сама не знала для чего. Часто переслушивала трек из ранних битлов, где слова "We'll never die...". Что делать с хомяком не решила. Подарить-не подарить? Выпустить? А как он будет кормиться...
  Один вечер ей показался подходящим. Была поздняя осень и пол лоджии холодил ноги (кроссовки она сняла и аккуратно отставила). Вниз не смотрела. Мать позвала на кухню ужинать. "Иду!", коротко крикнула она и шагнула в никуда.