ОБЫВАТЕЛЬ
•    
Ты обыватель - ебаная мразь.
Такой вот прикол - жизнь удалась.
Жена, словно тряпка - вытерлась вся.
Работа и телек, водка и колбаса.
Какая свобода? Какой гедонизм?
Что спиздить с работы?
Весь твой героизм!
Потухшие взгляды бросаешь на всех.
Проснись, ты же дрищешь, сквозь слёзы и смех.         

Пр:                ты, ебаная мразь!!!
 
•    
Ты, обыватель - ебаная мразь.
Не упадёшь ни когда лицом в грязь.
Вылижешь жопы ради денег и лжи.
Раб ради рабства близких своих!   
«ЛЕЩ СОСУН»




            ДЖО подорвался с кровати будто ошпаренный. В ушах стоял гул, точно десятки самолётов готовились к взлёту. Пастель, на которой спал ДЖО, можно было выжимать. Руки и особенно голова тряслись в судорогах, как у алкаша. Казалось, всё вокруг было в тумане. Придумает же Бог себе развлечения. 
Коля был простым Белорусским парнем 21 года от роду. Когда его погнали в 8-м классе из родной школы (куда он, как вы понимаете, заглядывал не регулярно, предпочитая занятиям по математике распивать гидролизный спирт в подвале пятиэтажки со старшими товарищами) он около полугода искал, чем бы ему заняться: пить ли, курить ли самосад, воровать ли по ночам из ларьков жвачки с водкой, или просто, слоняясь по улицам родного посёлка, давать пиздячек одиноким прохожим. Однажды на очередной попойке у своего дяди на хате Коля был свидетелем разговора. Из этого пьяного пиздежа Коля понял, что надо ехать в Россию, чтобы поднять бабла. Он мог бы уже с первой получки купить себе компьютер, новый сотовый, да и вообще прибарахлиться. Всю следующую неделю он ходил в приподнятом настроении. Он мечтал о том, как однажды подкатит на дорогой тачиле, весь из себя, к какому-нибудь блядюжнику и будет всю ночь драть дорогих шлюх, упиваясь 12-ти летним вискарём. Или явится в школу к своим сопартникам на урок «Родной речи и литературы» с большим косяком не какой-нибудь там отравы, а забитым настоящей "афганкой". И после раскура расскажет Илоне Михайловне всё, что он думает о её ёбанных писаках. 
Так Коля мечтал о своей свободе. Когда же время пришло и билеты на поезд "Могилёв - Санкт-Петербург" были куплены, Коля немного струхнул. Предки устроили пышные проводы сына, как будто провожали его в армию. Отец, напившись, позвал его на перекур, хотя всегда давал ему подзатыльников, когда тот приходил домой с запахом табака. Стоя на крыльце, отец положил свою разукрашенную наколками руку Коле на плечо и сказал поучительно, глядя вдаль:
- «Колян, держись там земляков. Они всегда придут на помощь. И не связывайся ты с бабами - все бабы, до единой, хотят от нас только бабла. Они дают без проблем, если видят в твоём кармане достаточную сумму для утехи собственных потребностей. А потом ты будешь оплачивать чьи-то подгузники, и воспитывать, возможно, не своего ребёнка. Ещё хочу тебе сказать, что вся эта городская молодёжь - сплошные пидоры. Они ни чем не лучше баб - живут в родительских квартирах, едят родительский хлеб и работу с 9 до 18 считают каторгой, предпочитая тусоваться на вечеринках и нихера за это не платить. Как шлюхи -  попрыгать на хую и ещё что-то с этого поиметь. Ну, ты меня понял, короче. Давай, Колян, будь мужиком, думай своей башкой, тебе жить свою собственную жизнь. Пошли въебём по стопарю».
Когда родня упилась самогоном до того, что от их пьяного пения уже тошнило, Коля вышел на улицу, чтобы прогуляться. Погода будто оплакивала его отъезд.                                                Вы, наверняка, знаете эту пору лета, когда тепло, градусов 20, а на небо одета серая маска, которая, как свинцовый панцирь защищает планету от солнечных лучей. Вдобавок к этому с неба свисает полотно мелкой мороси.                                                                                        Коля шёл без цели, просто шёл по улицам, прощаясь с родными местами. В наушниках громыхали запрещённые "ЛЯПИСы". Настрой был боевой: через сутки он будет в культурной столице России, в городе Санкт-Петербург. Он запланировал кучу мероприятий на неделю вперёд: сходить в Эрмитаж, поплавать по каналам города, посмотреть на фонтаны, прогуляться по ночному городу и много других развлекух...     
Вдруг из-за поворота вышла Людка - его подруга для поебаться (Коля заглядывал к ней периодически). Она была обычной шлюшкой местного разлива. Когда она была маленькой, она, как и все девочки, мечтала о принце. В подростковом возрасте она связалась с одним Красавчиком, который её лишил детской мечты. Лишив Людку девственности, он ещё, где-то с месяц, потрахал её, а потом на одной из вечеринок прямо при ней затащил в соседнюю комнату какую-то потаскуху и всю ночь "жарил" её так, что весь слышал. На следующий день поползли слухи, будто Людка - блядь, как будто она даёт всем подряд. Всплыли наружу подробности о том, как она берёт в рот, какие позы она любит и прочие прелести её интимной жизни. Естественно, Людкин и так невысокий авторитет в школе, а затем и на улице упал ниже плинтуса. Она какое-то время ещё пыталась бороться за себя, но мало-помалу начала сдаваться. В этом ей помогли алкоголь, трава, таблетки. Естественно, там, где весёлые загулы, там и беспорядочные половые связи. И Людку понесло во все тяжкие...
- «Привет, Кола!» - она всегда звала его так. 
- «Дорова, дорова» - с некоторой горделивостью поприветствовал её он. 
- «Ты чё такой напыщенный?»
  - «Да вот, прогуливаю свои яйца по родным улицам. Я сваливаю, завтра в Россию...» - сказал многозначительно Коля. 
- «А чё так? Остапиздело слоняться в пустую?»
- «Ну ты, как обычно, в точку»
- «Так может, на посошок, ко мне?»
- «Я только ЗА»
- «Окей. Только заскочим к одному барыге. Он мне должен»
- «Пошли» 

Они стояли у двухэтажного деревянного барака. В половине окон не было стёкол. В правом верхнем углу из окна, завешенного зелёным покрывалом, торчал дымоотвод от печки-буржуйки. Людка истошно крикнула "Э-Э-эий!!". Можно было бы так громко и не орать, всё равно бы барыга услышал, ведь на улице было совершенно тихо. Слышно было, как капли дождя падали с носа и разбивались о траву под ногами. Покрывало сдвинулось, и из проёма окна вывалилась бородатая голова барыги.
- «Какого хуя?» - прорычал, видимо только что проснувшийся, барыга.
- «Это я тебя хотела бы спросить. Какого хуя, ты так долго не отдаёшь долги. Ты бы лучше так же долго трахался»
- «Да ладно тебе, Люба, не кричи, а то соседей разбудишь. Заходите»
- «Вот так нужно разговаривать с этими 'кончалами'. Знаю я вас всех, как облупленных» - ворчала Любка себе под нос, пока они поднимались на 2-ой этаж по дряхлой деревянной лестнице.                                                                                                                                                      Войдя в квартиру, Коля чуть не блеванул от едкого сладкого запаха. Обстановка у барыги была, мягко сказать, не уютная: всюду валялись пользованные стеклянные банки; немытая алюминиевая тарелка с засохшей на дне гречкой стаяла прямо в прихожей, в ней копошился никого не боящийся таракан; облупившаяся краска на полу была как будто бы специально разбросана, как серпантин, по всей квартире; из мебели был только двухстворчатый шкаф (видимо доставшийся барыге от бабушки), в котором он выращивал семь кустов конопли. Семена он заказывал через интернет; кроватью ему служил обоссаный матрац, застеленный сальным махровым одеялом; телек работал, но был повёрнут экраном к стене с ободранными обоями. Создавалось впечатление, будто это телек обгрыз эти обои красно-оранжевого цвета; на кухне была электрическая плитка, на которой варилась какая-то смесь в колбе; холодильник явно дышал на ладан. На нём стоял кассетный магнитофон, из которого в ярости орал Е. Летов, времён 1989 года; печка-буржуйка завершала картину, пыхая и стреляя горевшими в ней досками с фасада этого барака.
- «Чаю не желаете?» - спросил барыга.                                                                                                            Он был довольно колоритным персонажем. Худой, как спичка, ногти нестриженые и грязные, в носу болталась не по размеру большая серьга. Одет он был в обвисающие портянки и майку-алкашку. При этом он был какой-то суетной. Складывалось впечатление, что он унюханный в говно - глаза стеклянные и, как это бывает у торчков, грустно-бодрые. Среди своих его звали Суета за его вездесущность. Он постоянно был на движняках.
- «Спасибо, конечно, но мы обойдёмся. Где то, что ты должен?» - Люба была в напряжении. Она была похожа в этот момент на дикую кошку, которую загнали в угол.
- «Да ладно тебе, не кипишуй» - барыга достал из кухонного стола полиэтиленовый пакет с коричнево-зелёным содержимым и протянул его Любе. Та схватила его и сказала Коле: -«сваливаем» - и двинулась к выходу.
- «Зря вы отказываетесь от чая. Бьюсь об заклад, вы такого ещё не пивали» - прикрикнул им в след барыга.   
Дождь прекратился. На улице пахло мокрой травой и грязью. Коля сделал глубокий вдох. «Такое бывает один раз в жизни: чувство свободы и лёгкая дрожь в ногах, как будто летишь. Любой горизонт открыт – ты Бог - нет обременения ни в чём - всемогущее право на всё». Бошки оказались достаточно сильны. Коля сделал всего пару хапок, и ему этого было достаточно. Через минут пять у него начался загон по поводу того, что Люба, на самом деле, не дворовая шлюха, а мать-спасительница. Она всем своим нутром способствует очищению мужчин от их агрессии и постоянному стремлению доминировать. Она, так сказать, через половой акт спасает мир от катастрофы. Он подвёл к тому, что любой мужчина без ласки становится фюрером и если бы Гитлер, Сталин, Пиночет или те же Ленин, Ницше, Путин, Лукашенко и прочие не были ограничены в женской ласке и Любви, мир мог бы сейчас катиться совсем по другим рельсам. Он взглянул на Любу с искренним уважением, и ему захотелось тут же на кухне поцеловать ей руку. Та, где-то глубоко в своих мыслях, сидела у окна и медленно тянула сигарету.
- «Скажи, а ты их любишь?»
- «Кого, придурок?»
- «Ну этих, клиентов своих?»
- «Да иди ты на хуй, Кола. Ты чё гонишь. Какие в пизду клиенты, какая ебать её любовь. Обкурился, так сиди, молчи - не надо этой меланхолии. Ты меня ещё к святым припиши, руки мне давай целовать. Все вы скоты и животные. Что в вас мужиках есть человечного? Вы даже романы пишите только для личной выгоды: либо бабло, либо внимание женщин. Брось ты, балван, вас ни что уже не спасёт. И меня вместе с вами и весь этот ёбаный мир засосало в воронку алчности и эгоизма. Ты пойми, если бы не один урод, я бы может уже была детским доктором. Слава Богу эта мразь старчалась и сейчас из себя ничего не представляет - кусок тухлятины, ебись он в рот».
Коля сходил в ванную, освежился.
- «Ну, чё, моя королева, давай на прощание быстрый секс и я отчаливаю». 
Пока Коля шёл домой его время-от-времени подгружало. Он не переставал думать о том, как в мире всё закручено: ведь любой наш поступок обернётся нам с торицей. Если ты однажды сделал говно кому-то, даже пускай и себе самому, через какое-то время к тебе возвращается та же параша, только во сто раз сильней. А если ты сделал что-нибудь позитивное, то и ждать не надо в обратку того же, всё равно не придёт. «Энергия, мать её, имеет черный, негативный окрас и цепляется тупо за минус. И если, вдруг, все решат, что ты - пидарас, то так оно, скорее всего и есть!»…







•    И мне с тобой повезло. 
Словно не было лета. 
Как всегда, всем назло 
Ты была не одета. 
Прожит весь этот век. 
Ты пустая бутылка 
Виски, вот твой секрет. 
И не работает ссылка.                       

•    Ненадолго уйду, 
Чтобы завтра вернуться. 
Я с тобой не могу.
Ты пытаешься сниться. 
Прожит весь этот век. 
За проблемой проблема.
Если ты человек, 
Почему невесома?   






     


____________________________________
            Поездка в Питер выдалась на славу: грязный, жёсткий советский общий вагон, соответствующие вагону проводники. Пот, перегар, карты, свисающие всюду грязные ступни пассажиров с нестрижеными слоящимися ногтями. Коля ехал в купе с пятью работягами-каменщиками, Володей, Зубом, Петро, Гришей и Юриком, которые всю дорогу играли в «тыщу», пили дешёвую водку, запивая её пивом и закусывая сухариками «с рыбой». К ночи, когда водка закончилась, Зуб пошёл на разведку к проводнику. Он был высушенным, как изюм, всё туловище его было в наколках, а во рту был вставлен передний железный зуб. Он утверждал, что зуб этот из платины, но было видно, что это не так. В лучшем случае, он был из нержавеющей стали. Зуб всеми своими манерами и внешним видом напоминал ЗэКа. Он был заводилой, вспыльчивым, громким, грубым. Пока он шёл по вагону, шатаясь и ругаясь матом, он успел ввязаться в перепалку с каким-то студентом, которому не понравилось, что Зуб одёрнул его ногу. Всё могло бы закончится мордобоем, если бы не проводник с корзинкой. Зуб купил у него всё оставшееся пиво и, обняв того по братски, спросил нет ли чего покрепче, на что проводник одобряюще кивнул головой и они пошли к нему в купе. Зуб вернулся, когда уже было темно, и вместе с ним пришёл поддатый проводник. Он был маленького роста, смуглый от загара, с чёрными волосами. После двух-трёх стопок разговор зашёл в тупик. Было видно, как забегали желваки на лице у Зуба. Самое хуёвое было в том, что спор не имел под собой ни какой серьёзной подоплёки. Спорили о судьбах Родины. Было ясно, что ни Зуб, ни проводник не имеют ни малейшего отношения к будущему своей страны. Они всего лишь два дождевых червя, которые вылезли на асфальт после летнего дождя. Об их существовании никто не знает, и знать не хочет. И вот накал страстей дошёл до того, что Зуб потащил проводника в тамбур для разговора по-мужски. Проводник пытался перевести ситуацию в ранг шутки, но у него это плохо получалось. Короче, Зуб вышел с ним в тамбур. Перечить ему никто не смел. Он был в авторитете. Через пару минут он вернулся один.
- «А где этот хмырь?» - сомневаясь, стоит ли в данной ситуации задавать вопросы, спросил Гриша.
- «Там, где и положено быть пиздаболу» - ответил Зуб с отдышкой.
Проводник с поломанным носом и окровавленным левым глазом лежал в толчке без сознания.
- «Блядь, опять выбил костяшку, сука. Ну чё, есть там ещё чё? Наливай. Кто на подкупе?»

Коля влез на третью полку и лёг спать. Снов не было, были только пьяные выкрики всю ночь. Утром его ждал загадочный, манящий, немного пугающий и от этого пьянящий Питер.


Питер
          Здравствуй, Витебский вокзал! Здравствуй, хмурое утро! Питер, как вся наша жизнь, то плещет лучами яркого солнца, раздавая оплеухи спящим прохожим, то просит дождём и порывами ветра побыть ещё хотя бы пару минут дома, обнимая тебя тёплым чаем с "ромовой бабой". Но чаще всего, просто выплёвывает тебя на проспекты-улицы, давая понять, что с тобой никто не будет считаться всерьёз - любой живущий в этом городе от Красного села до Парголово обречён на промокшие ноги триста дней в году. Вот поэтому менталитет тех, кто живёт здесь немного мазохистский. Все пытаются быть к друг другу поклонно-вежливыми, но, как того требует большой город, нужно всё таки знать в какой момент урвать кусок мяса, лежащий на дороге.                                                                                  Много кто уехал в Москву, много кто едет в Москву в данный момент, но это люди другой формации - это, в большинстве своём, те, кого не останавливает ничего перед возможностью быть довольным, бежать по разморённому городу в сухих туфлях и набитым желудком. Это люди похожие на новобранцев в рядах ментов - хочется делать так, чтобы согражданам жилось лучше, но система устроена таким образом, что в итоге живётся лучше только тебе, а улицы, как были в крови, наркотиках и проституции так и остались. В итоге, как всегда, как грабили старух, как насиловали детей, как убивали на кухнях тупыми ножами в пьяном бреду, так оно и есть. Только у ментов машины становятся всё респектабельней, только менты всё чаще живут в двухуровневых квартирах или в особняках, стоящих на берегу озера, только менты выглядят всё шире и шире.   
Коля подошёл к ларьку с сигаретами и, когда он хотел взять себе пару банок пива "НЕВСКОЕ ОРИГИНАЛЬНОЕ" и пачку сигарет "LD", тут же около него нарисовался какой-то бич с просьбой выручить двумя рублями. Коля послал его нахуй и, взяв свой заказ, вышел на дорогу, чтобы поймать попутку. Ехать в метро, а уж тем более идти пешком, с похмела было впадлу...                                                                                                      Машина остановилась на перекрёстке Невского и улицы Марата. К двенадцати утра уже стояла жара. Воздух был наполнен запахом бензина, плавящегося асфальта и перемешан с ароматом готовящейся неподалёку шавермы.
У объекта Колю встречал прораб. Это был приземистый, активный мужчина лет 35.
- «Здорова! Меня зовут Костя» - он протянул ему свою руку с несоразмерно длинными пальцами. – «Как добрался? Всё заебись?». Он произнёс эти слова так быстро, что Коля и опомниться не успел. – «В общем, смотри. Пойдём, я тебя проведу по объекту и по дороге буду всё показывать и рассказывать»…

Продолжение следует…………