Я очень  добр был и доверчив
В ту ночь, когда гремят куранты.
Был я поддат, был я беспечен,
Был… Эх, ребята! Аккуратней!

Ведь люди разные бывают,
Особо в ночь на новый год,
Когда бокал, наполненный до краю
Осушивает радостный народ.

Среди всей этой вакханалии
Казалось, непомерная любовь
И страсти чувственны играют,
Когда бокал осушен вновь.

Эта феерическая ночь, и дама
Сердца, под руку со мной.
Какая неожиданная драма
Случилась, выждавши, потом.


Я просто шел с двумя друзьями,
Я просто шел с улыбкой на лице.
Мы с Женькой жарко обсуждали,
Что президент пиздел стране.

О новогоднем обращении
Всего лишь был наш разговор,
Но как-то вызывающе смотрели
Три паренька на нас в упор.

Я с дамой сердца под рукою
Смотрел бесстрашно им в ответ.
Сказал я другу Женьке: «Спорим,
Подойдут да спросят сигарет.

И вот тогда их троица
Вдруг зашагала к нам.
В тот момент, я, помнится,
Целовал свою мадам.

«Ребят, прошу прощения,
Не найдется ль папироски?»-
Сказали джентльмены
В спортивках в три полоски.

«Я извиняюсь господа, но …»-
Последние мои слова.
Тогда забыл я про свой спор
И понял – мне пизда…

Бровь зашивали – рассеченье,
Фонарь у девушки моей,
Теперь  уж бывшей. Загляденье,
У ней щас кавалер – еврей.

Ты про меня наверно скажешь:
«Он безнадежный графоман,
И девушка его сбежала
К еврею, хуев дон жуан».

Но время зря я не теряю,
Сейчас с Женьком на мма хожу,
Субботним вечером  мы в паре
Выслушиваем скромный «не курю»,
А дальше…