Ну и что ж, что оказался  лиственным
И к зиме засох и облетел...
Был и остаёшься ты единственным
В пёстрой круговерти душ и тел.
                          (Девочка ниоткуда)

«Наконец-то уходят холода, и в воздухе, нет, ещё не запахло, но почувствовалось приближение весны. Какая-то неуловимая, неосознанная дрожь проходит по жилам, и сердце начинает сбоить. Мне всегда кажется, что весна пахнет свежим арбузом, свежестью» - подумал мужчина и вылез из-под проперженного лоскутного одеяла под хохлому, потянулся в тапки с бубенцами и, облокачиваясь на стену, сделал несколько робких шажков.

«Старик, чуть прихрамывая, шёл знакомым маршрутом. Пиджак с женского плеча, брюки с пузырями на коленях. Древние выцветшие труселя, на бесполезном и небритом человеке. Человек-отработка. Вторсырьё» - на мысли о вторсырье дядька задумался. Неплохой бизнес можно замутить. Лишь бы жадный пипл жадно хавал. Вот сейчас образцы приготовлю, размышлял наш герой.

«Дорога, пыхтя и спотыкаясь, поднимается в гору, блеснул луч солнца, и всё взорвалось в его торжествующем хохоте. Метрах в двадцати как девочки в свадебных платьицах, белые и парящие, ликующие и улыбающиеся солнышку сбившись в стайку, о чём-то сплетничают берёзки. В каком то сладком, щемящем предчувствии выхожу под солнце. Вдруг начинают дрожать ноги, давит грудь. А солнечный свирепый простор смотрит на меня миллионом глаз, бескрайнее небо, простор и бесконечность. Асфальтированная дорожка вывела его к знакомому месту. Всё, как и год, назад, ничего не изменилось. Разве, что кое-где краска облупилась. Надо бы в следующий раз подкрасить немного облупу» - хорошо, что сортир на улице, подумал мужчина, пока дойдешь – шедевр родишь.

Старик присел на обитый клеёнкой стульчак, достал из заначки бидон с брагой и складной литровый стаканчик. Налив на донышко мутной бормотухи, он плеснул себе на лицо, освежился, затем наполнил стакан и хлопнул, удовлетворенно кряхтя и кашляя. От этого старые продрогшие тополя в огороде замерли мокрыми и стали неприветливыми. В вершинах, там, где сплелись ветви и где вездесущие вороны устроили свои пристанища, шумел ветер. Шумел камыш, деревья гнулись, а кусты, находясь где-то посередке между камышом и деревьями в цепочке эволюции, тупо молчали. Пасмурный день, хмурый и нахохлившийся. Плачущее, горемычное, усыпанное канфети траурных облаков небо. В  вершинах тополей ветер устроил перепалку с воронами, а старик слушал дождь, испражнялся, брызгая на истоптанные бежевые туфли и сиротливо оглядывался по сторонам.

Вдруг взгляд старика провалился и ушёл в те бездумные дали, из которых к нам ночной порой являются курносые мальчишки и девчонки. Являются для того, чтобы разбередить душу и умчаться обратно, в иное…
Мутные слезы потоком покатились по щетине старичка. Он думал о влагалищах - хлюпающих, теплых и влажных. Некогда сильные руки, теперь сморщенные и трясущиеся вновь наполнили стакан. Пройдоха легко выпил, снова закурил и натужился. Несколько мокрых капель сорвались с ветвей и упали ему на макушку. Старик вздрогнул, пригладил давно не чесаные лохмы кудрей. Кому мыть, для кого причёсывать? Люди говорят надо жить. А для кого? Жить для себя? Кому все эти литры слёз? Еще ребенком пацана разыграл учитель астрономии, сказав, что редкий мужчина доживает до 30 лет. Парень поверил и ежеминутно ждал смерть. Он представлял себе страшную картину так - «Звонко стуча костыликами по умытому дождём асфальту, идут двое - первый и второй. Третий не идет, маленький, но уже хитрый, как лис, висит бесполезным грузом головушкой вниз между ляжек несчастного тридцатилетника,
- Эх, папка, папка. Ты только не плачь, не рви сердце. Ну, как же так получилось, что не уберегли мы тебя. Ты бы с тётей Олей сошёлся что ли? Она ебанутая как ты красивый. Вместе-то век коротать проще. Мёрзну я папка, хоть бы варежку натянул на коки».
Мужчина с ленцой погладил гениталии,
- Отвяньте постылые, не до вас, - и полной грудью выдохнул перегар в матушку природу».

И вновь пьяный воздух от песен и музыки, от взлетающих шаров и бесшабашного вопля весны в голове и выдыхаемого перегара. Лучше б меня в больницу уложили, гонял думки в голове прозаик. Ноги отнялись, вернее лучше б одна завредничала и ее отпилили плачущие врачи. Сказали бы, что от нервов, а мне всё едино. Устал я дроча, всё один да один. Когда уже «старушка» постучится? А в прошлом месяце у меня деньги в магазине отняли... продавец. Стукнул по башке, да и сбежал. Сорванец, местный. Я то знаю его, да в тюрьму его сажать не охота. Брат мой родной. Мамке его сказал во дворе, так она меня в психушку обещала отправить. Люди то злые стали, но родня злее. Так и сказала:
- Пьеро, да я тебя старый алкаш в дурдом закатаю, чтобы на родню не клеветал.

- А мне ведь многого не надо. Бухло и хлеб в день под радио, зубочистку и поплакать. Я ведь жить то не хочу. Незачем. Мне б только покататься на пони, кормить его морковкой и написать чё нибудь сопливо слезливое о плаксах. А потом поесть на набережной и смотреть на пароходы. Сердце исплакалось, а всё стучит и стучит маетное.

Старик вновь заплакал. Горькие слёзы проедали дорожки на запорошённом неприкаянностью лице. Слёзы утраты с утра, слёзы безысходности в обед, слёзы одиночества ночью вместо ватрушки.

Старик закрыл бидон, поставил его на прежнее место. Его глаза и глаза пролетающей мимо навозной мухи встретились на краткий миг. Морщинистая рука смахнула горькую влагу с еще более морщинистой заплаканной скулы.
- До свидания моя сладенькая мушка, мой хороший и внимательный слушатель. Моя ягодка маленькая. Я к тебе приду скоро. Ты только не плачь, видишь, я уже почти не плачу. Ты мамке привет передавай, - старик сложил свои экскременты в пакет и, положив за пазуху, заревел белугой в четыре ручья. Что подумала муха, глядя на мужчину, неизвестно, но она, расстроившись от размышлений о своем однообразном питании, заслезила.

Старикашка, еще больше прихрамывая на стоптанный протез, пошёл по дорожке к выходу с погоста. Сгорбленный, потерявший всё самое дорогое на свете. Потерявший веру и солнце. На выходе толпа юнцов лет семи. Пиво в руках, пиво в голове. Старик, сгорбившись ещё больше, краешком-бочком обошёл шумную компанию. Неожиданный окрик в спину заставил его вздрогнуть.

- Эй, дурилка деревенская! Закурить «Ричмонду» не найдется?
- Хорошие они всё-таки, хоть и шумные, - подумал старик поворачиваясь юзом. Наполовину съеденная мороженка в вафельном ведерке ударила его в щёку, - упс … какие шалунишки, а ведь могли и арматурой атхуярить.

«Человек утёрся рукавом, нахохлился, как обиженный воробей и пошёл дальше. Вороний грай вперемешку с хохотом сопровождали его до самого выхода. Плакала природа, плакало небо (как обычно). Тихонько, как раненая бездомная собака плакал тридцатилетний старик» - писал старпер на ветхом заборе. Только плачущей матери и пьяного рыдающего акушера не хватало для полноты картины.

«И вновь будут вёсны, буйные, непокорные и жизнеутверждающие. Вновь в садах закипит сирень-черёмуха, вновь мир взорвётся неукротимой жаждой жизни и любви. Счастья и вечного продолжения. И тогда я ещё вернусь. И если весенним тёплым вечером сидя на веранде или у распахнутого окна вы вдруг увидите на стекле капли тёплого ночного дождя, и занавеска выгнется парусом и сад наполнится шёпотом и тенями, знайте. Это я вернулся мстить вам в своих строках» - вывела дрожащая рука на стене плача халупы посреди деревенского кладбища.

Кому вторсырьё высочайшего качества? Мнётся-гнется как угодно. Желающие пишите  megagrafomania@eygen.perm.ru
Спамир, тебе со скидкой 10%.

Вечно в слезах пацаны
Ваш Ебентеевский Пьеро.

Из истории болезни -
ИНЗ:100866123
Дата поступления образца:
Врач: Обломов
Психбольница №2  г. Пермь
ЛАБОРАТОРИЯ
Дата взятия образца:
21.05.2008 14.13
21.05.2008 11.41
Исследование Результат Единицы Референсные значения Комментарий
СМ КОММ Аллоиммунные антитела

Кретинфолы 3.1 % 1.0 - 5.0
Мудофилы 0.5 % < 1.0 СОЭ (по Вестергрену) 2 мм/ч < 20
*Результат – Графоман в последней ипостаси. Лечению не поддается.