Для начала можно пофтыкать библиографию и список премий (данные с официального сайта автора), чтобы освежить в памяти светлый образ «человека пермского периода».

Библиография (книги):
2003 год: «Чердынь – княгиня гор» (Пермь), «Сердце пармы» (Москва, «Пальмира»), «Географ глобус пропил» (Москва, ВАГРИУС).
2004 год: «Вниз по реке теснин» (Пермь), «Корабли и Галактика» (Москва, АСТ).
2005 год: «Золото бунта» (СПб, «Азбука-Классика»), «Географ глобус пропил» (СПб, «Азбука-Классика»).
2006 год: «Сердце пармы» (СПб, «Азбука-Классика»), «Общага-на-Крови» (СПб, «Азбука-Классика»), «Земля-сортировочная» (СПб, «Азбука-Классика»), «Железные караваны» (Пермь).
2007 год: «Золото бунта» (АСТ), «Message: Чусовая» («Азбука-Классика»), «Географ глобус пропил» (АСТ), «Блуда и МУДО» («СПб, Азбука-Классика»).

Премии:
2003 год – имени Д.Н.Мамина-Сибиряка.
2004 год – «Старт», «Эврика!», имени П.П.Бажова.
2006 год – «Книга года».
2006 год – «Ясная Поляна», «Странник», «Портал».

В конце мая вышла новая книга А.Иванова: «Блуда и МУДО». Жанр этого произведения автор определяет как «порнографический плутовской роман».
Заявленный жанр и название тронули сентиментальное сердце вашего покорного слуги неземной свежестью и чистотой и заставили незамедлительно выдвинуться в ближайший книжный магазин с целью приобретения этого нашумевшего еще до издания произведения.
После запойного во всех смыслах прочтения удалось связаться с автором и попросить его откомментить… эээ… много чего откомментить.
Спешу заметить, что автор, предварительно соглашаясь на беседу, назвал свой новый роман «падонковской книшшкой» и сообщил, что хотя «всем пообещал, что про неё никому не дам интервью», сделает исключение для Удаффкома, что б/п пронзило мой изъеденный продуктами разложения нарзана и неизбалованный вниманием известных личностей мозг.

Итак:

xz-zx: Алексей, банальный вопрос, но в процессе чтения он все время крутился в голове: для кого ты написал этот роман?
А.Иванов: Слушай, спроси повара в ресторане: для кого он это всё готовил? Да хоть для кого. Работа у него такая. Кто придёт в ресторан – для того и готовил. Кто прочитает мою книгу – для того я её и писал. Я не маркетолог, чтобы иметь целевую аудиторию. Имелся бы адресат - он был бы указан на шмуцтитуле. Например: «Книга предназначается для подростков пубертатного периода».

xz-zx: По поводу названия. Правда ли: вычурное название придумано тобой, чтобы книгу не выдвигали на премии, и неблагозвучность – залог спокойствия в этом отношении?
АИ: Я наврал, а все поверили. Как дети, честное слово. Здравый смысл-то где? Ну кто же так поступает со своей книгой? Ты назовёшь своего сына Климаксом или дочь Поллюцией, чтобы им не давали призы на школьных олимпиадах? Да, я не хочу участвовать в премиях, но книгу назвал так, потому что хотел её так назвать. Потому что такое название для неё – подходящее. Прочитай статью Б.Кузьминского «Гордый VIP, солёное ухо» от 2005 года – там уже озвучивается название «Блуда и МУДО». А в 2005 году я ещё только облизывался на премии и совсем не желал выпадать из этого потока.

xz-zx: В хорошей книге каждый находит своё. Интересно авторское представление - одной двумя фразами: о чём твоя книга?
АИ: Книга – о структуре глупости. Есть такое выражение: глупость – это не отсутствие ума, а такой вот особенный ум. «Пиксельное мышление», о котором я пишу в своей книге, - это современная глупость. И мне интересна её структура. Чем эта глупость отличается от обычного здравого рассуждения. Три признака, которые отмечает мой герой Моржов, - это то, что я смог откопать, систематизировать и сформулировать.

xz-zx: Такая ситуация: начал читать вечером - сразу как-то шибануло в голову, а когда утром вспоминал персонажей, почему-то ощутил тошноту как с похмелья. Ещё момент: попил пива, начал читать – содержание стало укладываться намного мягче. Чем объяснишь такие скачки в восприятии? Это что, «пьяный роман»?
АИ: Это жизнь такая. Прокомментирую твоё впечатление двумя самоцитатами. Первая – про утреннюю тошноту, из «Блуды»: «Я просыпаюсь, вижу этот мир - и у меня шок». Вторая – про пивную толерантность, из «Общаги»: «Я вот в связи с этим придумал уникальный рецепт, как справиться со всеми жизненными трудностями. Надо все проблемы разделить на две части – разрешимые и неразрешимые. Разрешимые отбросить. Неразрешимые тоже разделить на две части - важные и неважные. Неважные отбросить. Важные тоже разделить на две части – срочные и несрочные. Несрочные отбросить. Короче, вот так все делить, делить проблемы, пока, наконец, не останется последняя, самая главная: где купить пива?»

xz-zx: Немного о персонажах. Почему, не взирая на «падонковскую» сущность, главный герой всё же не совершает логичных поступков из серии «подрочить» или «поссать в умывальник»?
Так и вспоминаются слова ресурсного камрада Вежливого лося:
«… Не верю также, между прочим,
(Какое наглое враньё!)
Всем тем, кто, якобы, не дрочит.
Дрочить пачётно, мудачьё!
Не верю тем, кто в умывальник
Не ссыт (все ссут, не наебёшь),
И прочим, кто кривит ебальник,
Лишь речь заходит про пердёж…»
АИ: «Блуда» - вещь не субкультурная. Я на ставил себе цели вывести в главные герои падонка. Просто некоторые вещи в поведении моего героя созвучны принципам падонков (как мне кажется), поэтому я и решил, что падонкам книшшка понравится. Но идеал падонка описывайте сами.

xz-zx: В описаниях природы везде эротизм. Например: «Талка здесь изгибалась как-то совсем интимно» или «полураздетая луна брела…», «ёлки походили на монахинь» и т.п. Как это прописывалось: изначально или добавлялось позже, с целью усиления эффекта по типу виагры, которую постоянно жрёт твой главный герой?
АИ: Местоположение пейзажа в повествовании всегда зависит от ритма. Поэтому «точки пейзажа» намечались прямо по ходу написания, когда ритм ещё «живой», творящийся здесь и сейчас. Если удавалось с разгону сделать необходимый пейзаж, то, значит, он сразу и появлялся. Если не удавалось, то потом я возвращался к этому фрагменту и дорабатывал. Ничего особенного, обычная техника создания текста.

xz-zx: Порнопродюсеры ещё не обращались за сценариями?
АИ: Пока нет, но я жду предложений. Порядки столичной литературной жизни – не для меня. Московское чтение и критика напоминают мне лихорадочное пожирание розочек с торта, когда пожирающие все в креме до ушей, но наесться не могут, вкуса не распробовали, проглотили кое-как, обрекая себя на бурчание в животе, кто-то вообще подавился, а кто-то полизал и сплюнул на пол. А торт, над которым так старался повар, остался надкусан, истыкан вилкой, но не съеден и, не принеся никому радости, выброшен в помойку. Так что в столице с такими порядками мне тяжело. Буду зарабатывать на жизнь порносценариями. Там люди уж точно получат удовольствие, которое я хотел им доставить своим креатиффом.

xz-zx: Да, будут нужны актёры - обращайся, можно намутить на ресурсе. Гыгыгы.
АИ: На хрена мне актёры? Мне будут нужны актрисы. Я пока не заголубел. Когда меня вместо премии «Большая книга» скатили с горки, мой друг, прототип Щёкина, сказал мне: «А чего ты хотел? Ты же не москвич, не еврей и не педик». Слова жестокие и несправедливые, но доля правды в них есть. Так что актёры пусть трудоустраиваются сами.

xz-zx: Алёнушка – квинтэссенция молоденькой провинциальной проститутки. Ни в коем разе не ассоциируя автора с персонажем, всё равно спрашиваю: откуда такое знание матчасти? Уж очень реалистичны диалоги и антураж.
АИ: Благодарю за комплимент, но на этот твой вопрос ответить невозможно. Не важно, совру я или скажу правду. Предположим, я отвечу: знание матчасти проистекает от детального знакомства с этой матчастью. И тотчас я превращусь в аморального типа, к которому, соответственно, уважения нету. А зачем мне такое реноме? Или же я скажу: вы чего, я такими делишшками не грешу! И тогда любой читатель тыкнет мне в глаза: а фиг ли тогда о них пишешь? То есть, ответ на этот вопрос ставит меня перед выбором, кем мне интереснее быть: завсегдатаем притонов или недобросовестным писакой? Меня такой выбор не устраивает. Поэтому я гневно отметаю твой вопрос.

xz-zx: В романе много ноу-хау, выраженных аббревиатурами. Насколько серьёзна для тебя представленная в книге теория? С пиксельного мышления и ВТО я конкретно пропёрся – зацепило. Пример пиксельного мышления навскидку (чтоб всем было понятно) получится соорудить?
АИ: Хоть в книге рассуждения о пиксельном мышлении выстроены системно и выглядят теорией, на самом деле это всё-таки образ. Можно сказать, что образ теории, которая, в свою очередь, является образом, архетипом повсеместной практики. Я же не социолог, не психолог и не культуролог, чтобы разрабатывать теории в их специфически-научном виде. Все умопостроения Моржова – это наукообразный и саркастический гибрид экзистенциализма и симулякров, то есть, Сартра и Бодрийяра. Точно так же сюрреализм Дали – живописный гибрид материализма Маркса и психоанализа Фрейда. Пример с Дали, кстати, я уже приводил, но не погнушаюсь повториться. Однажды в одном из комментов к своему интервью я прочитал пренебрежительное: «А-а, этот Иванов всегда говорит одно и то же!». Блин, а чего вы хотели, если Иванова спрашивают об одном и том же? Начну отвечать по-другому – скажут, что шизофреник. Ну, а образчик пиксельного мышления… Да запросто. Отождествление фамильона и гарема. Или любой лозунг. Или любой рекламный слоган. «L’Oreal – ты этого достойна!». Что, действительно всякая дура с баблом достойна хорошей косметики? По карману – не значит «достойна». И что, хорошей косметики действительно нужно быть достойным, а просто так, просто за деньги, без достоинства, хорошую косметику тебе не продадут? Подмена понятий – один из механизмов пиксельного мышления. На пикселях строится весь пиар.

xz-zx: Пиксельное мышление и женское мышление – до какой степени синонимы?
АИ: Ни до какой. До какой степени синонимы понятия «американец» и «дурак»? Бывают американцы – дураки, бывают и не дураки. Точно так же и русские. И все остальные. Если бы я в сюжетную основу своего романа положил, например, политику, то у меня почти все персонажи были бы мужчинами, и такого вопроса не возникло бы. Зато возник бы другой вопрос: мышление политика и пиксельное мышление – это синонимы? Просто глупости везде хватает – и среди политиков, и среди американцев, и среди баб.

xz-zx: А  Фамильон?... Как давно пришла мысль о нем, после речей Жириновского?
АИ: Про Жириновского я отвечу тебе первой фразой из своего романа: иди в жо! Чего все прицепились к Жирику? Про гаремы говорили царь Давид, Пушкин и Рамзан Кадыров. Я не молюсь на Жирика, бред его не слушаю, у телека не ночую. И фамильон – не гарем. В фамильоне моего Моржова 13 человек, из них женска полу – всего пятеро, причём одна из них – девочка 12 лет. Какой гарем, друг? Фамильон строится не ИЗ баб, на НА доступе к ресурсу. В отличие от гарема, где все жёны знают, что они в гареме, в фамильоне многие его члены и не подозревают о том, что они входят в фамильон; основа фамильона – тайна. В гареме жёны живут на содержании мужа, а в фамильоне через мужчину пристраиваются на работу и кормятся сами. В конце концов, женщина не может состоять сразу в двух гаремах, а в двух фамильонах – может. Про фамильон говорит не Моржов, а Щёкин, который объявил себя «новым марксистом» и строит теорию классов не на основе доступа к средствам производства, а на основе доступа к финансовым потокам. С точки зрения «щёкинского марксизма», концепция семьи по Энгельсу – из «Происхождения семьи, частной собственности и государства» - приведёт к утверждению семьи-фамильона. Ты, блин, совсем как журнальный критик. Схватил признак, лежащий на поверхности, и сделал по нему пиксельный вывод. Боже мой, для кого вообще писать в этой стране?.. Хоть кто-то читать умеет? Так, знаешь ли, «Приключения Электроника» и «Иваново детство» - фильмы-близнецы, потому что про подростков. Честное слово, иди в жо!

xz-zx: «Друиды», «упыри» - откуда выросло? Специально для книги придумывалось или обиходное? А «начичить» от «чичи» или «Чичиков»?
АИ: «Начичить» - от Чичикова. Этот глагол я придумал специально, чтобы всем совать в морду сходство с Гоголем. Мой роман – это гараж, в котором стоит «мерс». Гоголь – ключ от гаража. Но не от «мерса». Кто схватит этот ключ и убежит, радуясь, тот никуда на романе не уедет. Кстати, я приготовил и другие «недостаточные ключи» - пистолет, сертификаты и американцев с Ориона. Если читатель купится на эти подсказки, то попадёт мимо кассы. Все эти подлянки мне нужны для того, чтобы читатель начал думать. Меня заколебали читатели (критики), которое не хотят думать, но всегда готовы высказать своё мнение. Чтобы сразу идентифицировать таких читателей (критиков), я и подсунул им это мочегонное. Если читатели (критики) желают обделаться, то вокруг них в бассейне романа сразу расплывётся цветное пятно «недостаточных объяснений». А вот «упырей» и «друидов» я придумал, постаравшись влезть в шкуру своего героя Щёкина. Наверное, специалист по семантике сможет объяснить, почему для называния подростков и деревенских мужиков вспомнились именно такие слова, но сам я, пожалуй, не объясню.

xz-zx: По поводу мата. В книге он в устах всех, начиная с уголовников заканчивая детьми. Говоришь Парфёнову из «Newsweek»: «Это уже не мат – это речь». Где грань? Может завтра придти в свое ПТУ и вместо:
- Доброе утро! Давайте настроимся на серьёзную работу. Впереди сессия, к ней надо достойно подойти.
начать:
- Ну что обосрыши? Хуёво вам? Щас один хуй все пизды получат, не от меня блядь, так от директора!
А чего – пусть адаптируются в реальном мире…
АИ: Грань между нормативной и ненормативной лексикой общеизвестна. Это грань между нормативной и ненормативной ситуацией. Вышесказанное не означает, что в ненормативной ситуации нужно пользоваться ненормативной лексикой, но ненормативность ситуации оправдывает использование такой лексики. Если же ситуация нормативна, а лексика – нет, значит, произошла деградация культуры. Потому что культура - это комплекс иерархий и табу. В своём романе эту деградацию я называю КВ – Кризисом Вербальности. То есть, речь перестаёт быть транслятором ценностей. Без возможности объяснить «что такое хорошо и что такое плохо» – и при этом быть услышанным, культура поневоле рассыпается, как здание, сложенное из кирпичей без раствора.

xz-zx: Ценен юмор твой. Были эпизоды, которые читал «из-под стула» (например с Миленой в гостинице). Как удаётся оценить правильность «позитива», предсказать смех читателя? Ведь при неоднократном самопрочтении выгодность эпизода может притупиться.
АИ: И притупляется. Но объяснить, как «получается смешно» - невозможно. Если бы возможно было вывести алгоритм смехотворности или раскрыть секрет чувства юмора, то чувство юмора не было бы в такой цене. Для меня же смех читателя очень важен. Если мы смеёмся над одной шуткой, значит, мы на одной волне и понимаем друг друга. Во всяком случае, не собираемся друг друга убивать.

xz-zx: Щекандер…Кто он – продолжение линии Служкина из «Географа..» или новая ипостась? Есть ли у кого-то из героев романа прототипы?
АИ: Кое у кого из персонажей есть, кое у кого нет. У Щёкина – есть. Но это мои личные знакомые, а не публичные персоны. И «Блуда» - не сиквел «Географа», как и «Общага» не его приквел. Служкин – это не Отличник, который выжил, и Моржов – не Служкин, который разбогател. Родство этих персонажей проистекает не от их душевного сходства, а от того, что у них общий папочка – я.

xz-zx: Уже приходят отзывы «необученныхспециально» людей? Как они принимают книгу?
АИ: Пока ещё отзывов не было. Книга-то всего две недели, как в продаже. Рано ещё. Но думаю, что в целом отзывы просто читателей и профессиональных критиков будут совпадать. Как в положительном смысле, так и в отрицательном. Критики – они, в целом, всё равно персонификация общества. Выражая своё мнение, они, тем не менее, вербализируют мнение общественное. Не во всех случаях – так, но в моём – так.

xz-zx: Знаю, что очень востребован и занят писатель Алексей Иванов: обязательства по контрактам, киносъёмки, интервью, встречи с читателями. Не мешает всё это писать? Как скоро и в каком направлении ждать от тебя нового выстрела?
АИ: Мешает. Я человек не публичный, мне выдерживать этот натиск тяжко. Хотя с «Блудой» такого натиска нет. С «Золотом» - был. Но в случае «Золота» легче было придумать, о чём спрашивать. А о чём спрашивать про «Блуду»? В неё критик что-то не въезжает, хотя чего в ней сложного-то? А задавать вопрос «Снимал ли ты шлюх по саунам?» осмелится только падонок. Так что пока – нормально. И это к лучшему, потому что я боюсь в раздражении наговорить много лишнего и несправедливого. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Ори - не ори, а уже к вечеру все про это забудут. Я же писал – Кризис Вербальности. Поэтому, если Господь будет милостив, я надеюсь на достаточно продолжительное время сойти с писательского небосклона. Хочу заниматься телевизионными и киношными проектами. Предложения есть. Какие – не скажу.