Возможно от усталости, но, скорее всего, вследствие неправильной диеты, почти полностью состоявшей из алкоголя и покупных сэндвичей, утро выдалось довольно хмурым и унылым. Завалившись в Рейвенскорт парк, я проспал под тенью раскидистого дерева возле баскетбольной площадки почти до самого вечера.
Ехать к школе на встречу абсолютно не хотелось, потому что было ощущение, что со мной просто не захотят общаться. Подходя к станции метро, услышал раздававшуюся из колонок возле турникетов тревожную классическую музыку.



Грустные мотивы ее как нельзя лучше соответствовали моему состоянию, и я с полчаса просидел на лавочке, думая о том, что скоро опять наступит холодная ночь.



Доехав до станции Finchley Road, вышел на улицу и в жалкой надежде встретить Вадика пошел к месту, где мы с ним пили «Strongbow».



Посидел немного на ступеньках лестницы, понял, что это глупо и вернулся обратно к метро.



Натянул на голову капюшон и, закурив сигарету, с интересом смотрел на двух бездомных путешественников с рюкзаками, довольно красиво рисовавших разноцветными мелками на асфальте возле магазина сценки из библии. Люди кидали им монетки в консервную банку, а я на полном серьезе пожалел, что мне было лень научиться в свое время играть на гитаре.
Доехав до Килбурн парка, взял пивка и расположился на лавочке в скверике напротив метро.



Делать было абсолютно нечего, поэтому я откупорил банку и принялся с интересом наблюдать, как какой-то злобный мужик выглядывал из окна расположенного неподалеку многоквартирного дома и ругался матом на водителей автобусов, парковавших свои транспортные средства на конечной остановке в непосредственной близости от его квартиры.
- Я ЩАС ВЫЙДУ И ВЫБЬЮ ИЗ ТЕБЯ ВСЕ ДЕРЬМО, СУКА!!! – бушевал свирепый ублюдок, а драйверы, с грустью махнув рукой на перекур, от греха подальше уезжали прочь.
За полчаса, что я сидел на лавочке, мужик прогнал целых три автобуса.
Побродив по Килбурн парку, понял, что снова спать в зарослях особого желания нет. К тому же то тут то там по кустам уже вовсю шуровали фонарики патрулировавших территорию садовников, цель которых была выгнать всех наружу. Лезть обратно через трехметровые ворота под покровом ночи было стремно, так что я не нашел ничего более умного, чем купить для согрева еще пива.
По дороге к магазину увидел настоящую живую лису, которая, крадучись, выползла из кустов и, словно испуганный ворюга, поджав облезлый хвост, побежала куда-то через дорогу.
Стрельнув сигарету у черного мужика, стоявшего на автобусной остановке со своим жирным белым другом, неожиданно разговорился с ними. Увлекательно пробеседовали часа полтора на тему славных боев Мухаммеда Али, и они стали расходиться. Спросив, где я живу, нигер в очередной раз достал из кармана летнего пальто портсигар, закурил сигарету и снова угостил меня.
- Нигде. – ответил я и вкратце поведал ему о своем положении.
- ТЫ ЖИВЕШЬ НА УЛИЦЕ?!! – воскликнул, округлив глаза, он, - OH MY GOD!!! FUCK, MAN!!! (1) Пойдем со мной, переночуешь у меня.
Делать было нечего, поэтому на свой страх и риск я купил четыре банки пива, и мы пошли по направлению к многоэтажному кирпичному дому.



- Я не уверен, но мне кажется, что мой знакомый, который был сейчас с нами – гей. – сказал, пренебрежительно фыркнув, негр, - Я, конечно, не уверен, но в последнее время у меня складывается такое впечатление.
Мысленно смахнув со лба пот, я отбросил все сомнения и понял, что сегодня мне сильно повезло.
Квартира его состояла из трех комнат, где жили человек, наверное, семь. Все они были черными и практически все предлагали мне купить у них наркоты.
Ронни постелил мне на полу матрас, дал мягкую подушку, и мы немного поговорили, коротая время за пивом и дудкой шмали, которую он достал откуда-то из-под плинтуса. Вообще же движуха на хате происходила постоянно – кто-то входил, выходил, спрашивал о чем-то, что-то искал, не находил, ругался и уходил прочь. Разговор же наш получился с такими завихрениями, что я абсолютно не представлял себе, к каким берегам выведет нас течение русла увлекательной беседы. Не помню, как заснул, зато в памяти хорошо отпечатались дикие глаза Ронни, который вполголоса поведал мне тайну, заключающуюся в том, что курит он только самый отменный крэк…



Проснулся я оттого, что кто-то постоянно скрипел половицами у меня под ухом, перешагивая через мое мирно и довольно спящее в настоящей теплой квартире туловище. Ронни лежал на своей кровати и не спеша курил сигарету.
- Доброе утро. – сказал ему я.
- Э-э-э-й!!! Как спалось? – полюбопытствовал он.
Заверив его, что я уже почти как неделю так хорошо не высыпался, потряс стоявшую рядом на полу открытую банку пива:
- Эй, да тут еще больше половины!!!
Я потряс вторую и, убедившись, что она почти полная, передал ее Рону. Сидевший позади нас на матрасе у окна нигер начал из-за чего-то возмущаться, но мой приятель сказал, чтобы я просто на него забил.
- Все в порядке, не обращай на него внимания. – Ронни приподнялся на локте и, затушив бычок, крикнул, - ДА ЗАТКНЕШЬСЯ ТЫ ТАМ, НАКОНЕЦ, ИЛИ НЕТ?!!
Под остатки пива разговор у нас неожиданно зашел на тему американской привычки подавать на всех в суд по делу и просто так в надежде обеспечить себя деньгами на всю оставшуюся жизнь. Ронни посмеялся над моим рассказом о мужчине из Индиаполиса, который, сходив по-большому в штаны, срубил бабок с администрации района за то, что поблизости просто не оказалось бесплатных туалетов. Затем он сделал мне рукой знак подвинуться поближе и с безумно хитрым взглядом начал вполголоса рассказывать:
- Я приехал сюда нелегально из Нигерии 2 года назад. Затем мне удалось снять эту квартиру. А один раз я пришел домой очень пьяный и заснул с незатушенной сигаретой. Ковер загорелся, а потом огонь перекинулся на обои и мебель. Видишь это? – он показал мне следы зарубцевавшихся ожогов на руке, спине и лбу, которые, однако, были незаметны с первого взгляда на его темной коже, - Сейчас все нормально, а тогда мне даже пришлось делать пересадку кожи. Соседи вызвали пожарных, и они меня вытащили. Я наглотался дыма и провел без сознания несколько дней. Потом я очень долго лечился. Я провел в больнице почти год. А теперь мне платят деньги за то, что я пострадал по вине компании, которая занимается установкой противопожарных водных распылителей.
Видишь? – он указал на потолок, - Они просто не сработали в тот раз, и теперь у меня очень хороший адвокат, который говорит, что еще немного, и мы отсудим у них нормальные деньги…
Он посмотрел на меня, изучая мою реакцию, и, спустя пару секунд, мы вместе рассмеялись.
Вид у него при этом был настолько довольный, что я снова принялся грузиться по поводу своей несостоятельности. О таких людях слагают легенды, восхищаясь их прошаренностью в области нахождения различных уловок, дабы обеспечить себе непыльное существование. Многие в открытую называют их паразитами, однако, как мне кажется, все это из-за зависти и осознания того, что сами они никогда не отчаются на подобную авантюру, будучи намертво прикрученными огромными ржавыми шурупами к своему правильному скучному мирку.
Не желая злоупотреблять гостеприимством, с позволения Ронни я принял душ, после чего сказал, что мне пора идти. Он дал мне 2 фунта на пиво и сэндвичи, пару сигарет и, попрощавшись с ним, я вышел на улицу.
Дождь на улице лил как из ведра. Покурив под навесом подъезда, я открыл зонт и направился к метро.
В районе вокзала Виктория мне в голову вдруг пришла довольно безбашенная идея купить билет и съездить на пару дней в Эдинбург, дабы проникнуться атмосферой уэлшевских книжек и попрактиковаться в восприятии действительно безумного диалекта. Однако в последний момент все-таки решил не совершать необдуманных ходов. Денег у меня на тот момент оставалось что-то в районе 120 фунтов. На хостел хватило бы вряд ли, но на еду и веселье - вполне.
До вечера тупо выходил на разных станциях второй зоны и просто шел в выбранном наугад направлении, осматривая районы-кварталы, что само по себе – довольно увлекательное занятие для привыкших к серости дневной Москвы российских туристов.
Вечер провел в Сохо, и, не придумав ничего лучше, отправился ночевать в Килбурн парк.
Подъезжая к станции, моргнул, а в следующий момент меня уже будил работник метро на конечной станции. Выругавшись про себя, я встал и перешел на другую сторону узенькой платформы на открытом воздухе.
Прямо напротив станции в десяти метрах за деревьями располагался жилой двухэтажный кирпичный дом, из распахнутого настеж окна которого жутко гремела безумная музыка, представлявшая собой быстрый речитатив поверх ломаного ритма драм-н-бэйса, неожиданно переходившего в разухабистый фолк-реп с какими-то индийскими-народными просветленными напевами обдолбавшегося гуру.
Трое девчонок, громко смеясь, самозабвенно колбасились в зажигательном танце прямо на ночной платформе. Глядя на них, я улыбался и сожалел о том, что со мной нет рядом моих московских друзей. Ко всему прочему ступни мои болели довольно сильно вследствие того, что обувь за последние несколько дней я снимал по большей части лишь в парках, да и то всего на пару часов. Подъехал поезд, и я нырнул в вагон.
Выйдя на улицу из метро, встал как вкопанный, абсолютно не узнавая окружающее пространство. Откуда тут покрытая граффити эстакада, нищий с плакатом и непонятного назначения промышленное здание? Спросив у работника метро, сколько выходов в город на станции, на полном серьезе усомнился в собственном рассудке. Way out был в единственном экземпляре. Протупив с полчаса перед картой метрополитена, в конце концов, понял, что нахожусь на станции Kilburn, в то время как нужная мне называется Kilburn Park.
Доехал туда на одной из последних электричек и, купив 2 литра «Strongbow», устроился на лавке в многострадальном скверике. Ополовинив канистру, заметил множество людских силуэтов возле здания со странной надписью «Salvation Army (2)» через дорогу. Заснув на несколько минут, посмотрел в ту же сторону и на этот раз не увидел там никого.
«Приснилось или проглючило?» -подумал я и, напялив на себя 2 кофты, которые постоянно таскал с собой, примотав к поясу, все равно не смог согреться.
Лютый ветер рыскал меж деревьев и, пролетая мимо, пронизывал меня насквозь. Спать на холодной металлической скамейке не представлялось возможным, поэтому, услышав какие-то веселые крики, доносившиеся из здания «Salvation Army», я направился туда.
Дверь была открыта и, войдя в небольшой зал, я понял, что попал на африканскую церковную службу.



На неком подобии сцены прыгал негр, говоря что-то про то, что Иисус любит нас всех и подарит нам спасение. Тихо и спокойно начиная каждую новую фразу, под конец он срывался на дикий эмоциональный крик, а остальные люди, стоявшие поперек рядов лавок, начинали что-то безумно и непонятно тараторить, кричать, воздевать руки к потолку, наполняя небольшой зал таким гвалтом, что я просто в полном ахуе сидел на стульчике в углу и смотрел на все это действо, разинув от изумления рот.
Несколько мужчин ходили по замысловатой траектории позади рядов и беспрестанно выкрикивали “YA, MAAN!!!”, соглашаясь с брызжущим слюной со сцены проповедником, а дети весело прыгали вокруг них и играли в догонялки. Несколько людей спали сзади на расстеленном шмотье, а пара молодых нигеров, развалившихся на стульях в противоположном углу, как мне показалось, с угрозой и недоверием во взгляде зыркнули в мою сторону.
Меня посетила немного пугающая мысль о том, что, войдя в транс, эти люди могут всей толпой налететь на меня и забить в экстазе до смерти, ведь я был единственным белым в здании. Однако вместо этого, когда проповедник сменился, все, улыбаясь, принялись синхронно петь «Аллилуйю».
Мне показалось немного необычным то, что выходившие на сцену люди время от времени прикалывались, а весь приход смеялся и шутил в ответ, чтобы в следующий момент хором запеть какую-нибудь умиротворяющую песню.
Черная женщина подошла ко мне и спросила, не желаю ли я кофе.
- Yes, please. – ответил я и принял от нее горячую дымящуюся кружку.
Согревшись, я прислонился к стенке и закимарил, постоянно просыпаясь от их песен, криков и радостного смеха…

(1) ГОСПОДИ!!! ОХУЕТЬ, МУЖИК!!! (1) (англ., прим. автора)
(2) Армия спасения (англ., прим. автора)

To be continued…