Лесничий Михайло, очень любил грибы. В этом году грибов было охуеть, как много. Михайло затрил ими всю свою избужку и все гребаные землянки, которые он нарыл, чтобы хранить там хавчик, чтобы студеной землей не сдохнуть с голода нахуй и не одичать… В одной из таких землянок у Михайло жила олениха, с ампутировнными задними ногами. Два года назад, в холодную и голодную зиму, ее почти уже задрала стая волков, как вдруг на шум выскочил Михайло на лыжах и с ружьем, и захуярил в упор из двустволки вожака, который пытался разорвать ей гороло. Грохануло, охуительно. У белки спящей в дупле случился инфаркт беличьиго Микарда и она скончалась нахуй у Михайло зазвенело в левом ухе… Вожак замертво отлетел к сосне, пачкая горячей кровью уже и так сильно испачканный кровью оленихи белый снег… Волки с визгом и скулом отскочили нах… Михайло перезарядил и захуярил еще пару волков. Остальных сдуло на безопасное расстояние… Олениха блять, была бы собакой завиляла бы хвостом. А так просто уставилась на Михайло огромными преданными глазами… Михайло блять, хотел этой оленихой затарить свои землянки, но та блять была готовой на все, тока не помирать. У Михайло блять стало щемить сердце. Такой хуйни он не испытывал с тех пор как в детстве он спас девочку и та подарила ему обслюлявленую конфету-леденец…
Хуй с ней, блять вернее с ней пизда. Нехай живет. Он хотел уже прихватить с собой вместо оленя волков и сьебаться, но раненая олениха разгадала его мысли и выдала такой охуительный крик, что медведь в берлоге пернул и перевернулся на другой бок… У Михайло зазвенело в правом ухе и не на шутку сыграло очко, в предчувствии угрозы разъяренного самца мужа этой оленихи, и ее грозных родителей. Такой хуйни он не испытывал с тех пор как в детстве его бабушка отхуярила дубцом и выгнала из дома в лес, эато, что он заставлял ту девочку, которую спас, обсосать его хрен как леденец.
Пришлось олениху брать с собой. Он выделил ей самую большую земляну, прописал на полную собственность, и долго выхаживал. Правда ноги ей пришлось ампутировать, т.к. т.к. они сильно пострадали от волчьих зубов.
Михайло очень привязался к оленихе. Долгими зимними вечерами он приходил к ней в землянку, кормил ее с руки, иногда ложился рядом и рассказывал, как провел день… Она всегда радостно встречала его глубокомысленным молчанием, и очень внимательно не перебивая, слушала… Она улыбаясь, поила его теплым молоком. Михайло любил молоко оленихи высасывая его прямо из вымя.
И вот однажды, в один из таких вечеров, Михайло напился молока и согрелся у ее на брюхе. Рассказал ей самое сокровенное и проникся к оленихе особой симпатией и нежностью, на которую только был способен 48-летний мужик живущий в бескрайнем лесу… Михайло чувствовал что ее трепетное тело отвечает взаимностью и желанием.
Хрен распрямился в штанах и призывно зачесался. Михайло пристроился сзади, ощущая волнительность и трогательность момента. Потрогал ее мохнатую пизду. Из пизды свисала густая и липкая капля смазки. Почему-то вспомнилась его первая женщина Зина, большая целюлитная тетка, стоящая раком и призывно покачивая огромной задницей. Блять, этот кадр навеки запечатлен и продублирован у него на всех уровнях памяти. И как иногда подозревал Михайло записан даже в загрузочный сектор…
Михайло обнажил хрен и прицелился им в возбужденный звериный источник жизни… Яйца в предвкушении как-то странно заломило. Такой хуйни он не испытывал с тех пор как однажды работая скотником в колхозе, он вздумал поиметь корову, а та во время процесса задорно уебала ему копытом по яйцам. Михайло потерял сознание и очнулся когда его яйца осматривал ветеринар, под дружный хохот доярок… После этого он решил никогда не ебать копытных животных…
Но тут был особый случай. Задних, копыт у оленихи не было, по этому можно было поступиться принципами и безопасно хуярить всласть. Чем он в ближайшие две минуты и занялся…
После этой первой романтической ночи, Михайло ебал олениху каждый день. Иногда забывал накормить, но поебать никогда не забывал. За два года супружеской жизни он привык к ней, выучил все ее повадки и эрогенные зоны. Последнее время она стала надоедать ему, так и он изменил ей пару раз на стороне.
И вот, блять, настал критический момент, когда блять подперли жилищные условия. Грибы пропадут без хорошей землянки, а осталось тока одна в которой жила олениха. Михайло терзался два дня. Он не знал что делать, чем пожертвовать - теплой, понимающей и безотказной оленихой или преотличными свежесобранными грибами. Когда, грыз червяк в желудке, трезвый разум, вспоминая длинную зиму, говорил - грибы, а затяжной, утренний стояк, говорил - "Какие в пизду грибы, - Олениха"
А ситуация разрешилась совсем неожиданно. Михайло утомившись, не заметил маленькой белой поганки затесавшейся среди кучки сыроег. Отведав горячей ароматной похлебки, он почувствовав себя хорошо, наведался к оленихе хлопнуть ее по попке. Залез а привычную и удобнуб позицию. Вздрючил ее как положено, и за пол минуты перед оргазмом, Михайло, вдруг, почувствовал тошноту и помутнение в мозгу. Кончал он из двух отверстий одновременно. Кончал, орошая олениху внутрь тягучей белой малафьей и орошая ее снаружи вонючей блевотиной из кусков недожеванных грибов и картошки…
Это был последний оргазм в жизни лесника Михайло. Немного погодя, олениха - калека отбросила свои оставшиеся копыта. Может не смогла пережить смерть любимого спасителя, может задохнулась в блевотине, может просто с голоду померла или от старости, кто знает?