Жыли-были казлята с мамой-казлихай. Жыли бес атца - он сидел в тюрьме за сирийные, особа жыстокие убийства. Казлята расли хулиганами и падонками. По утрам ани шли в лес на любимую паляну и долга курили марихуану. Патом они хахатали и сланялись па лесу бес дела. Даябывались да зайцев и ежей, да всякай хуйни мелкай. Вечерам ани шли ибацца са сваими маладыми казлихами в публичный дом, каторый люди пачиму-та называли <сараем>. И вот аднажды их мать, старшая праститутка, гаварит им утром:
- Сыночки, блять! Ваша мама заибалась в примом смысле. То исть у меня балит ужэ фсё на вас-пидарасов работать. Вы все деньги праёбываете на наркотики и маладых казлих. Хватит, блять! Пастроицца на падаконнике!
Казлята ахуели ат маминых наездаф, но ничего не паделаишь - мать есть мать. Пастроились ани на падаконнике, а мать им как заарёт:
- Вы наказаны на целый день! Лахи, блять, ибаные! Будете сидеть дома и ни хуя не курить траву. Шлюхи великавозрастные! Пиздосы реальные!
И ушла нахуй. Пацаны пасидели-пасидели, самый млатший па кличке Гадёныш пашёл к печке, дастал из-за неё пакет с травой и начал сварачивать джойнт из газеты. Все грусна сматрели на него. Гадёныш закурил.
- Ну хули приуныли,- гаварит Гадёныш, - сичас курнём и будем сматреть телик.
- Нахуй нада, - гаварит средний казлёнок па кличке Слись, - ща бы аттапыривались на восдухе, песды бы саве дали а тут:, - и заплакал.
- Хули плачешь, сапля! Саберись, блять! - гаварит самый старший, - слизами горю не паможышь. Нам надолга этава пакета не хватит. Чё делать будим, пацаны?
- Да, пиздец всему. Бес марихуаны долга не пратянем. Патамушта мы все уже тут тарчки, - гаварит фтарой после старшыва брата казлёнак с паганялай <Лысый>.
- Ибанёмся тут фсе - веники курить будим нахуй! - говорит ещё адин, па кличке <Цуцык-Ебануцык>.
- Точна, ибанёмся, - гаварит шыстой, па кличке <Гавёшка>
- Фсех, блять, увезут в дурку! - гаварит Седьмой.
- Увезут-увезут! - гаварит васьмой. Все казлята хором:
- А ты кто, уёбак?! Нас жы семира было всигда! Ты откуда такой взялся, выблядак?!!
- А я, пацаны, вашэ видение:
- Пиздишь, сука! От травы глюков не бывает! - это младший, то есть Гадёныш гаварит.
- Бывает, блять! Ищё как бывает! Трава-та у вас не прастая, а трава-мурава. Ана вызревает в садах садовника Волка, каторый её паливает всякай палезнай хуйнёй, атчиво ана становицца такой заибательскай. Ну ладна, пацаны, я пашёл, а то абламываете вы миня.
- Стой! - закричали фсе хором, - Стой! Где этот Волк-та живёт? Скажы!!! Но восьмой казлёнак-привидение уже растаял в восдухе.
- Блять! Где ты дастал эту траву?! - заарали фсе на Гадёныша.
- Нашёл нахуй, бля буду, нашёл!
- Будишь-будишь, какие тваи годы:, - задумчиво сказал Старший, - надо найти этава садовника-Волка, убить иво, садрать шкуру матери на варатник и скасить фсю траву у ниво в саду. Правильна я гаварю, пацаны?
- Пра-а-а-аильна! - заарали фсе казлы.
И вдруг расдался стук ф дверь. Все присели на измену.
- Чё за хуйня? - испуганно спросил Лысый.
- Мусора! - сдавленна прабарматал Гавёшка.
- Хуйня! Нада спрасить кто там ебашит в нашу дверь, - гаварит Цуцык-ебануцык. И стал сварачивать новый касяк.
Прошло полчаса. Пацаны тока пыхнули, вдруг стук раздался снова.
- Бля-а-а-а-ать! Точна мусара, - выдохнул Гавёшка.
- Спалили фсю хуйню, - гаварит Слись.
- Блять, нада спрасить кто, - заварачивая джавану гаварит Цуцык-Ебануцык.
- Да, нада спрасить кто, тока сначала пакурим, подал голос Седьмой казлёнак.
Пацаны пакурили, передавая друк другу касяк сваими малинькими капыццами и пуская парики махнатыми губёшками. Посмиялись. Прашол час. Стук повторился.
- Еба-а-а-а-а-а-а-ать! - заарал Старший, - ани там ужэ спицназ привизли. Нада атбивацца, - с этими славами он пабижал к печке и вынул из-за неё агромную базуку.
- Сичас ибану па двери и пиздец фсем, - гаварит.
- Ебашь скарее! - закричали фсе, - а мы пака новый касяк прикалотим. Кстати, паследний. А потом пайдём искать Волка, чтобы он нам паказал дарогу к сваему заебательскому саду.
Старший ебанул па двери. Расдался взрыв, фсё акутало дымам.
Пацаны закурили косяк и стали ждать, пака асядет пыль. Пыль асела. Младший гаварит:
- Чё, пацаны, пайдём пасмотрим, чё там за хуйня у двери.
- Пайдём, - сказали все хором.
Они вышли на крыльцо и ахуели - пирид ними лижало разорванае на куски тело Волка, а рядам такое же тело их матери с волчьим хуем ва рту.
- Блять, гаварил жэ, што нада спросить кто, - сказал плачущий Цуцык-Ебануцык.
- Да уш, - сказали фсе и пашли искать сад Волка.

Канец.