Вместо вступления

Можно сколь угодно резать поверхность глобуса вдоль и поперёк в поисках идеала. Пароходами, электричками, на верблюдах и слонах. Барражировать над его просторами на Боингах и Туполевых, Конкордах и Цеппелинах. Но вряд ли где-то ещё вы найдёте такие края, как те, что выпестовали вас с пелёнок и, дав поджопника, отправили в большой мир. Так уж мы устроены. Всяк кулик своё болото хвалит. Не, ну есть, конечно, и такие, что «сало русское едят», но речь не о них. Не думаю, что паршивая овца сможет испортить стадо. Вот о нас стадных и поговорим. Как впрочем, и о старых мудрых козлах, ведущих стадо. Иногда в будущее, а иногда и в прошлое. Поехали?

Пролог

Утро в деревне начинают, ясен хрен петухи. Спокойно! Вы не о том подумали, я же имел в виду тех крикунов из породы Леггорнов и Род-Айландов, что своей душераздирающей перекличкой не дают выспаться.
- Ванька! Ты спишь, что ли скотина? Быстро вставай, я тебя ждать, не намерен.
Крик под окном и барабанная дробь по стеклу, застали Ивана на самом интересном месте сна. Лидка уже начала расстёгивать бретельки своего лифчика, внизу живота у Ваньки сделалось сладко…
- Ванька сука! У тебя пять минут или я иду один.
Чертыхнувшись, Иван посадил себя вертикально, нащупал ногами тапки, мысленно извинился перед зазывно потеющей Лидкой и понёс непослушную утреннюю плоть в сенцы и далее в сральник.

Внизу, на расстоянии почти двух метров, кипела собственная жизнь. Вёрткие опарыши по случаю утра устроили догонялки. Окружающая их субстанция бурлила словно живая. Кому-то и говно Родина. Мстительно помочившись, на сей Содом, Иван зевнул и пошёл на кухню к рукомойнику.
Процедура умывания заняла минуту. Ещё пару минут хватило, чтобы влить в себя полстакана кипятка с грузинским псевдо чаем. Вобщем минут через восемь Ванька вышел на улицу с тем, чтобы попасть под водопад упрёков.

Невозмутимо выслушав Мишкину скороговорку, Иван плюнул другу под ноги, с сожалением отметив, что не попал и спросил: - Долго вонять будешь или мы уже пойдём?
Мишка запнулся, возмущённо хапнул воздуха и, скривив морду буркнул: - Ладно, пошли спун. Но в следующий раз так и знай, один уйду.

Ещё с вечера парни договорились сходить на дальний кордон к деду Мотьке. Зачем? Да просто так, попроведать и вообще. Напряжные дни экзаменов позади, аттестаты перезрелости на руках. Отгремели пустыми бутылками выпускные пьянки. Отстучали свою дробь по крутым черепам солдатские бляхи. Впереди определённая неопределённость. Устройство себя любимого в мире хапиенсов. Но это завтра, а сегодня можно ещё чуток вдогонку повалять дурака, напоследок. Наверхосыточку.

Мишке просто, он идёт к бате на комбайн. И параллельно подаёт документы в сельхозтехникум. А Ванька, как безотцовщина никому даром не нужен и в хрен не впёрся. Мать целыми днями на ферме, бабке кроме телевизора и Дом-2 ничего не надо.
Есть у Ивана задумка, но пока вилами на воде писанная. Давно уже, ещё с той поры как научился читать, инфицировал его тогда ещё живой отец книгами о море.

Станюкович, Верн и Лондон, вот те люди, которые собственно и определили выбор будущего грозы морей. Всю зиму Ваньша пахал как проклятый истопником в сельской кочегарке. Зарабатывал трудодни. Накопленного капитала должно было хватить для проезда в город-мечту Севастополь. Хотя в условиях сегодняшнего противостояния бывших братских республик, это могло стать проблемой. Но це детали.
Мать с его выбором смирилась, а более и отчитываться не перед кем.

Nobody is glad to us also we of nobody we wait - Нам никто не рад и мы никого не ждём. Примерно как-то так. И посему никаких якорей, только море и прощай немытая Россия. Главное добраться до Севастополя, а уж там один чёрт зацеплюсь, - думал Иван.
Его размышления прервал Мишка.

- Слышь Вано, а чё я вчера видел! Пошёл вечером по воду, смотрю, Ирка Корякина из «Б» вся причепуренная такая, на понтах куда-то намылилась. Мне жуть интересно стало, куда можно в девять вечера в наших ебенях пудриться? Глядь-поглядь, к нашей красотуле подкатывает джип размерами с дяди Колин трактор. Вылазят из него двое жигитов с носами. Короче карликовые тапиры бля. Ирка с ними мило здоровкается и в салон. По газам, только я их и видал.

- Ты то же самое подумал, что и я? – спросил Иван.
- А чё тут думать-то? Походу на заработки Ирка подалась…
- Ахереть! Значит проституирует?!
- Да мне насрать по большому счёту. Чё я ей мама что ли? – Ванька сплюнул себе под ноги. – Пусть живет, как хочет.

Так разговаривая, парни вошли в перелесок, дорога пошла грунтовая, убитая в смерть. Не дорога, а колея полная мягкой, похожей на пудру пыли. Ванька снял старенькие кроссовки и с удовольствием погрузил ноги, словно в тёплую воду. Но, не пройдя и нескольких шагов, он вдруг ойкнул и отскочил в сторону.
- Ты чё пляшешь? – рассмеялся Мишка. – Нашёл чё?
Иван почесал наколотую ступню и, нагнувшись, принялся шарить в глубокой и мягкой пыли. Опа, есть!

На его ладони лежала металлическая пуговка с ушком, которое и накололо ногу. Разглядывая находку, Ванька пробормотал себе под нос: - А пуговка не наша, не с нашего кармана…
- И буквы не по-русски написаны на ей, - с готовностью поддержал дружка Мишка и заржал.
- Слухай декламатор, а тебе не кажется, что здесь недавно что-то тащили вооон в те кусты? – задумчиво спросил Иван.
- Так чё гадать-то? Щас и проверим.

Мишка без лишних рассуждений углубился в придорожный кустарник. С полминуты был слышен треск сучьев, а затем сдавленный вскрик Мишки: - Ёпась мать! Сюда Вано!
Ванька не заставил себя ждать и как мог быстро бросился на зов друга. За кустами была небольшая прогалина, на ней-то и лежал человек. Вернее бывший человек, а ныне труп.

Человек лежал на спине, раскинув руки в стороны. На лице застыло недоумение и обида. Висок был разбит, запёкшаяся кровь стекла в траву и уже подсохла. В немом оцепенении парни смотрели на свою находку. Наконец Ванька отклеил непослушную соплю языка от нёба и выдохнул: - Это же Олег-магазинщик?! Я балдею!

Сказать, что парни пребывали в шоке, это значит не сказать ничего. Не так уж часто мы в юношеском возрасте сталкиваемся со смертью, тем более насильственной. Все похороны ещё впереди и разочарования связанные с небесными вершителями там же.

Немного опомнившись от первого шока, парни огляделись. Внимание Ивана привлёк блеск в кустах малинника. Не долго думая он запустил руку в колючие заросли и ухватил предмет.
- Не трожь дурак, - предостережение друга оказалось излишним и запоздалым. Ванькина рука сжимала за прорезиненную рукоять обычный туристический топорик. Лезвие инструмента, впрочем, как и рукоять были густо вымазаны схватившейся кровью. Испытав ощущение гадливости, Иван тут же отбросил топорик в сторону и судорожно вытер руку о траву. 

- Ну и чё ты хватаешь, чё ни попадя? -  запоздало напустился на него Мишка. Книг что ли не читал? Отпечатки и прочая ерунда. Теперь доставай и вытирай, там же твои пакли остались. Однако Мишкин совет вновь запоздал. Из-за поворота послышался шум быстро приближающейся машины, и парни бросились в глубь леса. Пробежав шагов пятнадцать, они дружно, как бойцы на учениях рухнули за большой ствол упавшего гнилого дерева.

Дальнейшее можно охарактеризовать, как дурной сон. Как же нам иногда хочется вернуть кадр назад. Вернуть и изменить очерёдность событий. Однако в реку нельзя войти дважды. Сия аксиома нерушима. А на поляне разворачивались события. Вернее продолжение и собственно финал.

Из подъехавшей Нивы выскочили двое, причём оба два личности более чем известные. Иван уже открыл рот, собираясь их окликнуть, но широкая ладонь друга со шлепком закрыла пол лица.
- Молчи, - шепнул Мишка в самое ухо. – Смотрим и молчим!

А двое приехавших быстро подошли к трупу и принялись что-то искать.
- Вот же сюда в кусты я его и бросил, - оправдываясь, произнёс тот, что по моложе.
- Потому что ты баран! Почему с собой не забрал?
- Так труханул малость, ты бы сам-то не зассал? Да вот же он!
-Стой, не лапай, - окрикнул старший. – Вас точно было двое, ты и Олежек? А почему так натоптано? Вон травушка-то ещё не расправилась, словно минуту назад здесь были. И почему топор не в кустах, а здесь? Топоры бегать не умеют. Не нравится мне это. Стой тут, а я по следу пройдусь.

Старший повернулся в сторону засевших в засаде пацанов и, пригнувшись, словно ищейка пошёл в их направлении. Сердце Ивана колотилось пробежавшим сто миль зайцем. Шаги приближались. Наконец нервы парня не выдержали и он, вскочив, бросился бежать в глубину леса. Он нёсся как лось во время лесного пожара. Сшибая башкой молоденькие осинки, раздирая в кровь руки колючками.

Зато оставшийся лежать за лесиной Мишка, смог увидеть и услышать продолжение драматической сцены. Первым движением старшего мужчины было броситься в погоню, однако он тут же сдержал порыв и задумчиво посмотрел на молодого подельника.
- Ты узнал его? – спросил старший.
- Так Ванька это Дерюшевой Нинки сын, - пробормотал молодой. - Сдаст он нас, к бабке ворожейке не ходи.
- Вот и видно, что ты идиот! На топорике-то его пальчики остались. Радуйся баран! Иди в машину, там у меня в бардачке полиэтиленовый пакет есть. Тащи его сюда, я в него вещдок упакую. Да не трясись ты так, хвост заячий. Всё будет заебок! Или тебе слова участкового инспектора мало?!

Вечером, за старым, давно не используемым амбаром состоялся диалог. Весь день Ванька прятался в угрюмом помещении, раз, за разом переживая навалившиеся события. А к вечеру появился Мишка.
- Еле нашёл тебя, как только сообразил, что ты здесь? – проворчал друг, разворачивая принесённый с собой узелок.

От запахов у Ивана зашевелились кишки. В чистой тряпице оказались пирожки, половинка варёной курицы и каравай хлеба. Ванька с жадностью ухватил пирог, но рука друга безжалостно хлестнула его по пальцам.
- Курицу жри балбес, она быстрее испортится. Пироги с собой возьмёшь.
- Куда с собой? – недоумённо пробормотал Иван.
- Вобщем слухай сюды. Тебя уже объявили в розыск, как подозреваемого в убийстве. Были у твоей мамашки, всех соседей перевернули кверху жопами. Из райцентра бригада наехала. Участковый подсуетился гад!

- Так может пойти и рассказать, как всё было на самом деле? – жалостливо спросил Иван.
- Ты Ваньша вовсе дурак что ли? Кому сказать, на кого покажешь? На участкового? А кто тебе поверит? На топоре твои пальчики. Бежать тебе Ванька надо, лучше в большой город. Но не в райцентр. Там полторы улицы, каждый каждого в лицо знает. Спалишься махом. Ты ж хотел к морю? Вот туда и дёргай. Я тебе денег малость принёс, на мотик копил. Здесь двадцать девять тысяч рваных. По дороге крутанёшься, авось вырулишь.

- Ну и куда я сейчас? Кому нужен, ни документов, ни хрена. Мать, небось, психует?
- Попсихует и перестанет. Когда немного утихнет, я ей сам тихонечко скажу. А сейчас снимай штаны.
- Не понял?! – Ванька вытаращил на друга глаза. – Причём тут штаны, сбрендил, что ли от потрясений?

Ни слова не говоря, Мишка вытащил из принесённой сумки брюки, куртку и пару нормальных ещё кроссовок.
- Переодевайся каторжник. Я твои шмутки подкину так, что будто ты утонул. Пошукают малость и перестанут. Тебе ведь не надо, чтобы тебя во всесоюзный объявляли?
Не переставая удивляться головастости друга, Ванька быстро переоделся и занялся курицей. Он рвал её как голодный тигр и вроде бы даже рычал. А Мишка смотрел с жалостью на друга и гонял в голове безрадостные думы.

Часть-1 (Дожизнь)

Глава-1

Мишка ушел, когда стало смеркаться, напоследок стиснув друга за плечи, а Иван лежал на куче прелой соломы и маялся. Итак. Мокряк повесили на него, рыпаться бесполезно, Российское правосудие и не таких пескариков хавало. Дай бог, чтобы Мишкина придумка проканала. Пусть уж лучше отпоют, чем бегать по всему совку от стаи гончих, да шарахаться от каждого мента. Вот только с документами закавыка. С его-то рожей, плечищами и кулаками, без нормальной ксивы заметут на раз. И значит перво-наперво надо разжиться паспортом..................