«Дайте в юность обратный билет, я сполна заплатил за дорогу».

  В середине душного июльского дня 90го года ко мне, маявшегося от безделья на практике при кафедре подошли два моих знакомца, можно даже сказать приятеля – Федя Нечаев и Боря Васильев.
- привет, Грин!
- привет, парни. Как вы, че за новости?
- Все славно. А Какие у тебя планы на август?
- если честно, то никаких особо. Можно конечно поработать, но так заебало, почесноку.
А вы что надумали?
- вот в Пятигорск хотим поехать. В строяк. На винзавод.
- Гоните?
- Неа, все по-честному. Есть такой стройотряд, правда при педагогическом. Но можно вписаться на месяц.

Сейчас, вероятно, тема студенческих стройотрядов подзабыта, а в те времена это было массовым, организованным явлением, со своей иерархией, бюрократией, и достаточно строгой привязкой к тому или иному ВУЗу.

-Есть знакомый, он нас и впишет. – продолжил Боря. Зовут его Анатолий Куценко – мы с ним на теме музыки скорешились. Он нас старше, какой-то там инженер или научный сотрудник и афигенный авторитет стройотрядовского движения.
Нечаев с Васильевым были друзья еще со школы. Они, как многие в те годы, увлекались музыкой – Федя играл на флейте, Боря на гитаре, и сочиняли собственную музыку, что-то в стиле «Аквариума».
Мы все познакомились в колхозе на первом курсе. Все мы были питерские, и в принципе корешились, хотя наши интересы по жизни несколько расходились.
- Если возможность есть, я с вами, пацаны. – ответил я. Только за. А то в городе скоро голова потечет.
- Отлично. Давай тогда у тебя вечером соберемся все и обговорим что и как.

У меня была своя однокомнатная квартира, купленная сполгода назад, где мы и собрались.

Первым пришел Васильев, принеся с собой несколько бутылок Ркацетели – «раком до цели», как называли сей немудреный напиток в студенческой среде.
Вскоре подошел и Федя в компании с тремя незнакомыми мне людьми.
Знакомься, Грин, это Витя – он с нами играет, это Рафик, его друг, он тоже с нами поедет, а вот и сам Куценко.
Витя был миниатюрным блондинчиком, Рафик – крепко сбитым грузным армянином с борцовски сплющенными ушами и веселыми маслянистыми глазами навыкате.
- Анатолий, представился последний из вошедших, можно просто Толик.
Толик был начинающим лысеть мужчиной лет 30ти, сутуловатым и худощавым, в очках и с вылезающим брюшком. Нам, 20ти летними пацанам, он казался совсем взрослым мужчиной. В молодости разница в возрасте в десять лет кажется изрядной.
 
Компания отъезжающих была разношерстной – я, Федя и Борис были политехниками, Витя учился в каком-то техникуме, Рафик единственный из нас был студентом пединститута, от которого и был сформирован отряд.
Толик же был каким-то преподом то ли в ЛЭТИ, то ли в Бонче.
На правах старшего он несколько суетливо разливал вино, с жаром, перебивая сам себя рассказывал нам, как классно летом в тех краях, как звенят гитары, как льется вино и дают девчонки.
- Денег тут конечно не заработать, это не на Северах батрачить. Но этот отдых – ради него я и тяну всю эту лямку, говорил он.
Рафик увидел перчатки, висящие у меня на стене.
- Боксер?
- Боксер.
- а за кого выступал?
- за «Молнию». А ты, наверно борец.
- Да, вольник.
- на межвузовском выступал. С нашими боролся?
- Да. С Матвеевым и с Шамилем.
- ну и как?
- крепкие у Вас ребята.
Тут в квартиру вернулись остальные гости (я, как некурящий, выгонял всех курить на лестницу на правах хозяина) и разговор пошел в области музыки. Ребята говорили про «Аквариум», «АДО», Куценко упоминал вообще каких-то незнакомых мне полубардов.
Около полуночи гости разошлись, оставив в квартире запах перегара и табака и выработанную концепцию:
- Куценко всех нас вписывает, сам едет на три дня раньше, чтобы проверить договоренность на местах и сообщает что все готово телеграммой.
- Мы сами берем билеты (решили лететь, тогда это было недорого, главное, выстоять многочасовую очередь). Обратные билеты будут за счет стройотряда.
В строяке надо будет работать пять дней в неделю, остальное время свободно.
Денег не заплатят, но будет где жить и кормежка.

Билеты мы купили достаточно легко – приехав в 7 утра в кассы АЭРОФЛОТА на Невском, мы, забив на практику, менялись между собой в очереди, и около 2х дня стали обладателями авиабилетов по маршруту Ленинград – Минеральные воды ( в ту пору, обычный курортный центр).
Две недели ожидания мы провели либо в посиделках у меня, либо в пивной «Гангрена».
Куценко заглядывал всего пару раз, улаживая какие-то свои дела на кафедре и отмазываясь перед семьей (он был женат и имел, кажется, дочь).

Вскоре он уехал, а спустя два дня я обнаружил в своем почтовом ящике телеграмму «С нетерпением жду тчк Толик тчк».

Несмотря на студенческий голяк, мы саккамулировали толику денег – кто больше, кто меньше – у меня было рублей 150, зажиточный Рафик имел 200, Федя с Борей по сотне, и Витек около 90.
Деньжата решили отложить на край и попусту не тратить.

Перед отлетом мы раскурились прямо перед зданием Пулково и добили это дело парой пива.
В приподнятом настроении (для меня, например, это был первый полет в разумном возрасте) мы , сжимая нехитрый скарб, погрузились в недра громадного ИЛ-86 и вместе с толпой отдыхающих взмыли в небо. В те времена на рейсах можно было курить возле туалетов в хвосте и парни вспомнив нехитрое выражение «сигарета после плана добивает наркомана» отправились курить, я же задремал, жмурясь от солнца…


Аэропорт Кавминовды встретил нас курортной суетой и какой-то нагроможденностью стройматериалов вокруг него – складывалось впечатление, что идет толи стройка, толи ремонт, только все строители, бросив работу, занялись более привычным делом – зарабатыванием денег на отдыхающих.

При этом люди вокруг были приветливы и вежливы, забегая вперед, могу написать честно – за все время пребывания мы ни разу не столкнулись с каким-либо хамством, хачбыдлячеством или национализмом, такое впечатление что вокруг – оазис дружбы народов.
Куценко мы не без труда обнаружили возле нагромождения каких-то бетонных плит.
Он был одет в джинсы, клетчатую рубаху-ковбойку, кожаный жилет и выгоревшую добела строевку с массой лычек и нашивок на ней.
Толик был изрядно навеселе и радушен.
- сейчас, ребята, надо доехать до Пятигорска, там расселимся в общаге. Можно на автобусе, недоргого, можно на тачке.
Мы предпочли первый вариант, но автобус был забит так плотно, что вошли в него только я и Федор.
- Мы вас догоним, сказал Куценко. Запомните адрес – улица Патриса Лумумбы, 35. Четвертый этаж. Предупредите там, что за вами еще едут, чтобы комнату побольше дали.

В тесноте, но не в обиде уже затемно мы добрались к указанному адресу.
Это было классическое общежитие, единственным отличием от студенческого в нем было то, что вахты были при входе на каждый из этажей, здание принадлежало разным организациям.
На нашем четвертом этаже вахтера не было, и мы, проникнув внутрь, наткнулись на какого-то грустного вида малого, одетого в форму стройотряда.
- Добрый вечер, парень! Мы из Питера. Проводи нас к командиру на заселение, или покажи нам комнату побольше, сейчас еще люди приедут.
- еще приедут? С удивлением ответил он. Пойдемте.
Он распахнул дверь и нас встретил шум и гогот.
Как оказалось, оставшиеся решили не ждать автобуса, и приехали на частнике, значительно обогнав нас.
Таким образом нас поселили в комнату на четверых. Куценко, как VIP стройотрядовского движения, разместился в отдельной комнате.
На этаже находилось определенное количество комнат, где жили стройотрядовцы. Других проживающих не было.
Типично для общаги было наличие общей кухни на этаже, двух вместительных сортиров и двух душевых в торцах этажа.
- одна женская, одна мужская – догадался я.
- нет. Ответил грустный малый. Одна общая, по очереди моемся,  одна командирская.
- О как! Высказался вслух Васильев. Ну и порядки тут. Пойдемте что ли знакомиться.
Мы накрыли легкую поляну из привезенной с собой водчонки и легкой закуси из консервов, ребята расчехлили гитары, Федя достал флейту и мы отправились в ближайшую комнату.
- добрый вечер! Привет педагогам от дружественных политехников! Просим к нам в каморку! В программе сегодня и ежедневно – распитие алкоголя, живая музыка, признания в любви, стихи и танцы до утра! – таким нехитрым слоганом мы собрали у себя подавляющее большинство наших соседей на ближайший месяц. Не было только Куценко, который отчалил спать в свою комнату, и командира стройотряда.

  Только сейчас я смог оценить, в каком цветнике мы оказались: стройотряд был процентов на 95 женским, девушки были юны, и прелестны, как и положено 19ти-20ти летним студенткам. Были среди них и настоящие красавицы.
Наши парни грянули «Поезд в огне», я разливал водку, искренне удивляясь отсутствию вина на столе (на винзаводе ведь работают!?!) а Рафик уже оказывал знаки внимания какой-то рыхлой пышнотелой блондинке с толстыми ляжками, едва прикрытыми джинсовой мини-юбкой. (Его армянское чутье его не подвело – Наталья, студентка-педагогиня из Воронежа, даст ему на следующий же день).

Смущало меня разве что отсутствие энтузиазма на лицах наших гостей и какая-то напряженность. Впрочем, причину ее мы поняли через четверть часа.

Дверь открылась без стука и в нее решительно вошел весь такой комсомолец – гибрид Павки Корчагина и Павлика Морозова. Весь опрятный из себя, чуть старше нас, с нашивкой командира на строевке (ни у кого из нас не то что нашивок, строевок не было и в помине), комсомольским значком на суконной подложке, он весь кипел от возмущения.
- Кто разрешил пьянку?! Всем отбой. Вы, новенькие, завтра переде построением ко мне в 7-30 в комнату, проведу вам инструктаж. На первый раз – без наказаний, сказал он как отрезал, и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

К нашему удивлению все гости мгновенно рассосались по комнатам. Командир, грустно вздохнул боец, что встретил нас с Федей.

Хуйня какая-то пацаны, сказал Рафик. Мы отдыхать приехали, а не в пионерлагерь.
- я лично на хую видал такой распорядок дня вместе с таким командиром, добавил я. Надо ему все по-пацански растолковать раз и на всегда.
- ты как Рафик, впишешься?
- говно вопрос. Парни вы посидите тут, мы сейчас все сдедаем.
Пошептавшись мы вышли с Рафиком в коридор, где без труда нашли комнату с табличкой
«Мякишев Алексей Иванович – командир».
Я вежливо постучал.
- Да?
- Разрешите войти, Алексей Иванович?
- заходи.
Мякишев уже снял строевку, надеясь отойти ко сну.
Чего Вам?
- Алексей Иванович.
- разрешаю Алексей.
- Алексей. Мы бы хотели уже с завтрашнего дня стать полноценными бойцами вашего отряда, поэтому просим Вас пройти к нам в комнату, чтобы провести инструктаж сегодня, что бы завтра, так сказать, начать жизнь с чистого листа.
- осознали, бойцы. Похвально. Пойдем.
Мы подошли к двери, Рафик открыл дверь нашей комнаты первым, и зашел в нее.
Затем я приглашающим жестом пропустил Мякишева вперед.
После этого со всего маху дал ему поджопник, от которого он влетел в комнату.
Тут же Рафик одним движением взял его на удушающий, заставив выгнуться и встать на цыпочки, благо командир не был велик ростом.
С лица Корчагина (или Морозова?) не успело пропасть выражения изумления, когда я прошелся ему тройкой по корпусу. Бил я вполсилы, чтобы избежать переломов ребер, но и этого было достаточно для того, чтобы он обмяк в железном захвате Рафика и начал сучить ногами.
Я пробил его в солнышко, а Рафик разжал захват, отчего командир рухнул на колени, как куль с дерьмом.
- только сблюй, падла, сказал я. Своей строевкой весь пол вымоешь. И не сдержавшись, добавил ему открытой ладонью в ухо, отчего тот повалился на пол и тихо завыл.
А теперь слушай внимательно, внушительно сказал Рафик. Пацаны здесь приехали ниебаться какие здоровоые, весь твой режим мы на хую вертели. Работать мы будем как и все.
Но! После работы – у нас свободное время. И не только у нас – а у всех студентов и студенток, что тут горбатятся. Если еще раз после работы ты нам помешаешь отдыхать получишь пиздюлей. 
Если будешь нам пакостить, в Питере мои дружки тебя порежут, блядина.
Ты понял меня, или Грину тебе ливер отбить?
Мякишев закивал, не вставая с пола.
Молодец, продолжил Рафик. Теперь встань, принеси нам ключи от твоей душевой и пропади до утра.

Мы рывком подняли командира на ноги, он держась рукой за печень, ни слова не сказав, вышел, закрыв за собою дверь.
Эх, пацаны, сказал Федя, не кончится это добром. Сейчас выпрут нас отсюда, а еще в институт бумагу напишут и пиздец. Отчисление.
Не ссы, ответил Гарик. Я эту гниду еще по институту знаю. Чмошник он и ссыкло.
Или ты хочешь по режиму тут дудеть. Нахуй мы тогда поехали?
В комнате повисла пауза.
Все молчали, стараясь не глядеть друг на друга.
В комнату тихонько постучали.
Витя рывком открыл дверь.
На пороге согнувшись и все так же держась за живот стоял Мякишев.
-я принес ключи. тихо сказал он, можно идти?

В это момент все поняли, что нам удалось переломить жизнь в нашу пользу.
Мы на кураже допили оставшуюся водку и повалились спать, рассудив что завтра – оно будет завтра, и никак по другому…


Про дальше будет дальше..