Жил в третьем подъезде у нас рыжий кот.
Ну не такой рыжий, как я , а что-то ближе к цвету апельсинов.

Звали его - Хохлом... Не мы, коты, конечно звали. А хозяева его так звали. И этому нашлись особо веские причины.
Во-первых его еще котёнком хозяева привезли в Москву от бабушки из Ивано-Франковской области, а во-вторых у него были глаза разного цвета. Один был "жовтый" а другой - "блакитный". Желтый и голубой, если по-нашему...

На "Хохла", Хохол демонстративно не откликался. Дворовым котам он представился сначала как Левко, затем как Гуцул. Затем окончательно запутавшись попросил называть его Бандерой. После того как огрёб пиздюлей от Барсика из пятого подъезда, уже не возражал против Хохла, но при этом упорно продолжал мяукать на каком-то диком, невообразимом наречии. Даже "мур-мур" в его исполнении выглядело как "укр-укр", хотя коты постебавшись конечно, эту чудь восприняли с благодушием...

..Хохол первое время выходил гулять с девочкой, лет десяти Она водила его на поводке в ошейнике, мол, Москва всё-таки... Но этот гордый украинец, не вынес наших, гнусных подъебок со стороны, и как-то раз, когда дворовые коцаны сравнили его с собакой, взбрыкнул, до крови оцарапал бедного ребенка, вырвался из ошейника и благополучно сыбал к гаражам прокуратуры.

Неделю Хохол мужественно переносил стойкости и лишения бездомной жизни. Неделю я его наблюдал практически в диких условиях, в то время, когда меня, сытого и раздувшегося от Китикета, хозяева пинком отправляли срать на улицу.

Не, блин. Я бы конечно на месте Хохла, честно - охуел. Но тот реально, сторонился нас, местных, брезгливо фыркая и называя нас "Клятымi мосКiтами". Однажды, когда, Васька-серый предложил ему, по доброте душевной сходить на помойку и пожрать, Хохол брезгливо выдал ему целую тираду насчёт древности, его хохлинного рода, и того, что его предки были когда-то саблезубыми тиграми, добывающими еду самостоятельно... Оцарапаная им девочка, по три раза на дню выходила во двор, со слезами на глазах и напрасно звала его, в надежде, что эта помаранчевая, шовинистическая тварь отзовётся...

- Хохолик, кис-кис....

Хохол всё слышал. Но мрачно сидел, забвишись между шпалой лебедки и рельсой в прокурорском гараже и даже ухом не вёл в ответ на детское горе. Он был независим как памятник Тарасу Бульбе. И совсем не собирался сдаваться обратно в сладкий плен, постоянно бормоча что-то про какой-то котомор, который устроили люди, утопив на Украине всех его братьев и сестёр.

***

После этого, мы видели, как вконец оголодавший Хохол, решил поймать себе на обед ворону. Потомок саблезубых долго выжидал в кустах, царапал когтями землю, подолгу высматривая как под балконами дома, подбирая выпавшие из кухонных окон объедки, вместе с голубями пасутся вороны. Ворона, в виде потенциальной пищи, видимо казалась Хохлу жирнее и вкуснее инертного и ленивого голубя. Вобщем, Хохол, решил, что -  жрать надо именно ворон и долго выжидал в засаде подходящего момента,  когда одна из этих наглых птиц окажется рядом с ним на расстоянии броска. На его беду такой момент не заставил себя долго ждать и Хохол прыгнул!

- Зря. -Хмыкнул Васька-Серый. - Ой зря! Лучше бы он этого не делал.

...Двор огласил дикий рёв... Надо признаться, в Хохле всё-таки было что то от тигров, ибо так орать обычные городские коты - не умели:

- Ебаний в рот!!! - Орал Хохол, петляя по двору, тщетно пытаясь ускользнуть от резких ударов сыпавшихся на него сверху -  Проклята птиця. Щоб ти здохла! Щоб у тебе яйця з дупи не вилазiлi...  Та ти охуєла, дурка проклята!!! Убери вiд мене свiй дзьоб, тварюка!

Ворона, хрипло каркая, кружила над ним, целясь в хохлинную башку клювом и улучшив подходящий момент, наносила своим каркальником прицельные удары по его тупому черепу, до тех пор, пока несчастный Хохол, не сообразил что к чему, не перевернулся с лап на спину на спину, и застыв не выставил вперёд когти всех своих четырёх лап...

Ворона тоже была не дура. На кошачьи когти, ей пикировать не хотелось. Она, своим истеричным клёкотом, в одно мгновение сгоношила на воздушную битву еще трёх, пасущихся неподалёку ворон, и эти, ебаные птицы смерти, закружились над растопыренным Хохлом, как мессершмиты, не давая бедолаге перевернуться на лапы и свалить в безопасное место.

Они бы, наверное так и летали до вечера, но Барсик, заебавшись смотреть на это дело, задумчиво произнёс...
-  Слышь, коцаны. Хуй знает что это за еблан, но всё таки не по понятиям. - Наших бьют!

...Разумеется, после этого, не сговариваясь, пяток здоровых, дворовых котов, ломанувшихся с боевыми воплями в атаку, в момент отогнали охуевших птиц от несчастной жертвы, заодно  и вернув пошатнувшееся равновесие в природе.
Вороны при виде нашей, нешуточной решимости, и превосходящих сил - предпочли ретироваться, и проклиная кошачий род, дружно вспорхнули на крышу прокуратуры, уже оттуда обкладывая нас хуями.

Хохол же, жалкий, и позорно отпизженый потенциальной едой, был вынужден, изрядно смутившись, поблагодарить нас за содействие а там уже пошло знакомство. Ритуальное обнюхивание, облапывание, ощупывание усов и визуальная оценка выступающих из под хвоста яиц.
Вот, именно так мы и приняли Хохла в нашу дружную тусу дворовых котов, даже не смотря на его прорывавшиеся изредка, непонятные заёбы.

Поцарапанаая Хохом, девочка-хозяйка, вечером выбежав из подъезда во двор, сразу же поймала на руки, метнувшееся в её сторону, оголодавшее и отпизженное рыжее чмо с охуевшими от приключений, разноцветными глазами. Это мы научили его правилам жизни и существования котов и кошек в одном социуме с человеческими особями.

И вот именно с тех тех пор Хохол, стал для нас - своим. Особенно окончательно, он влился в дворовый коллектив после того, как обрёл долгожданную независимость. Свобода, по его словам, ему стоила четырёхчасового майдана у дверей, сопровождавшегося дикими криком - "Мяущенко-Так!" Глава семейства, наконец не выдержал, и не взирая на крики и протесты женской части общества, точечно выписанным пендалем отправил Хохла, прямиком в сырую тьму ночного подъезда... А там уже, на улице, он быстро освоил нехитрую науку, как надо выжидать своих и проситься домой когда захочется жрать или беззаботно поспать в тепле.

***

...Случай, который произошел с Хохлом летом прошлого года, заставил нас с опаской относится к его выебонам, которые чуть не стоили нам жизни.
Мы с Тимохой-кастратом, грелись на козырьке подъезда, наблюдая проходящую внизу, мирную людскую жизнь. Во двор, с улицы, зарулил огромный мерседес с мигалкой на борту и остановился прямо посреди двора.
- Зырь, Рыжий. - Сказал мне Тимоха. - У людей такие тачки считаются очень козырными. Эта вот тут уже приезжала несколько раз, правда парковалась со стороны дороги.
- С хуяль ты такой просвящённый? - Лениво зевнул я.
- А у меня окна на ту сторону выходят. - Хмыкнул Тимоха -  Я много чего знаю. Эта тачила иногда заезжает за хозяином Хохла.
- А вот и сам Хохол. - Кивнул я вниз на детскую площадку, которую пересекала ленивая, рыжая туша потомка саблезубых.
Хохол, снизу, нас не видел. Он молча пересёк площадку и уселся на бордюре, подставив лохматый бок солнцу. Стоявший в трёх метрах от него мерин, мало затрагивал Хохла в глобальном процессе получения особого кошачьего кайфа.
- Может его сюда позовём? - предложил Тимоха, но в этот момент, задняя дверца Мерседеса отворилась и из неё вылез пожилой, жирный мужик в белой рубахе.
Хохол уставившись в упор на мужика, неожиданно тихо мяукнул.
- А хорошо, в Москве, в центре! Правда, Андрюш? Деревья. Тишина. Природа! Коты вон, живые - Радостно сказал мужик огдядываясь по сторонам. - Не всех еще передавили на дорогах.
  Андрюша видимо был водителем, и что он там ответил в кабине, хуй проссышь. Но мы отчётливо видели и слышали, что ответил Хохол.
- Мяу. - Сказал ему Хохол, не сводя с мужика глаз.
- Смотри, Тимоха, наш Хохол пытается у крутика пожрать выпросить. - Усмехнулся я.
  Тимоха кивнул. Все коты во дворе знали, что у Хохла была привычка, в достижении цели - прикидываться бедным и несчастным, а когда он получал что хотел, то опять становился наглым и своенравным.
 
- Котик! - Обрадовался мужик. - Иди-ка сюда, кис-кис.
- Хуис. - Ответил ему Хохол. - Что я пустые пальцы от колбасы не отличу?
- Котик, хороший котик. Иди ко мне киса... - Мужик направился к Хохлу вытянув вперед руку. Хохол было напрягся, но в последний момент решил не съебывать. Послушно подставил голову... Даже муркнул что-то.
- Блядь, Андрюша! - Заорал мужик, почёсывая Хохла рукой между ушами, - смотри! Это же кот-свидомит! У него один глаз голубой, а другой желтый!
- Шеф, а трезубца у него на яйцах, часом нет? - И тут мы увидели, вылезающего из за руля Андрюшу. Даже мясник из продуктового, дышал бы этому Андрюше в пупок. А машина, о! Это была отдельная песня. когда Андрюша вылез на белый свет, мерс крякнув, поднялся на рессорах, как минимум, на десять сантиметров вверх.
- Охуеть, Андрюша! - Заржал мужик. - Надо ему оторвать башку и послать Ющенко на день рождения... Это-ж надо! Кот-свидомит!!!

Мужик, явно не знал того факта, что коты прекрасно понимают человеческую речь. Хохол, внезапно из рыжего стал каким-то чёрно-бурым. Или мне это показалось, или у украинских котов в это нормальное явление - менять цвет в зависимости от ситуации, но следущая реакция Хохла, заставила даже меня удивиться.  Он издав ни звука со всей дури впился зубами в руку мужика, до кучи, провел коронный кошачий удар, полоснув его когтями правой лапы, ...
В этот момент запищал домофон железной двери, и на крыльце появилось новое действующее лицо, а именно хозяин Хохла одетый в строгий чёрный костюм, увидев эту сцену, своего кота, висящего на руке начальника, хозяин Хохла остолбенел. Хохол, не раздумывая разжал челюсти и рванул со всех лап в глубину двора.

- Олег, блять! - Заорал мужик, схватившись за окровавленную руку - Пристрели его нахуй!!! Замочи эту мразь! Однозначно! Стреляй, давай!
Хозяин Хохла тупо смотрел то на шефа то на своего кота, который всё-таки предусмотрительно прыгнул в сторону детской площадки...
- Стреляй, Олег, уйдёт! - Орал мужик. - Стреляй давай! Иначе уволю...
Олег, в непонятках вытащил служебный пистолет и прицелился в строну кустов.
- Шеф, но это же кот! - Выдавил он, не опуская ствол...
- Убей его, блядь! Захуярь ебаную Бандеру!!!

Раздался выстрел. Тимоха аж подскочил... Но толстый мужик, истерично вращая глазами, вдруг заметил то-ли Тимоху, на козырьке подъезда, то-ли мою рыжую шкуру, и вскинув вверх  здоровую руку, указывая прямо на нас истошно заорал...

- Вон они, твари! Олег, захуячь их немедленно!
- Владимир Вольфович! Там же окна! - Чуть не плача воскликнул хозяин Хохла.
- Съебываем, Тима. - осторожно сказал я. - По козырьку, на карниз первого этажа и в кусты... А там, в соседний двор.

Пуля как раз прошлась по кирпичу, раздробив его на мелкие кусочки, в тот момент, когда я в находился уже в состоянии прыжка. Плюхнувшись всеми четырьмя лапами на жестяной карниз, я и не собирался оборачиваться, чтобы оценить ситуацию. Просто спрыгнул с карниза на землю и рванул что есть силы в нужном направлении... Проскочив проезжую часть двора, я вломился в кусты акаций, каким-то образом ободрал себе полхвоста, но сумел вырулить на всей скорости к детской крутилке... От крутилки было метров десять до угла соседнего дома, которые я уже преодолел на автопилоте а там, слава богу, уже была спасительная щель между домами...

...Когда я выскочил в соседний двор, то сразу наткнулся на абсолютно спокойного и вылизывающегося Хохла.
- Ну как дела, Джавдет? - Ехидно поинтересовался он. - Стреляли?
- Мудак ты, Хохол.
- Не Хохол он! - Тяжело дыша, выговорил подоспевший за мной Тимоха. - Свидомит ебаный...
- Поакуратней, Котцабе. - Проворчал Хохол. - За мяукалом иногда следите. Между прочим мне домой скорее всего путь заказан.
- Людоед, бля. - Тимоха посмотрел пасущуюся неподалёку у мусорных бачков ободранную болонку. - Зырьте, ребзя. Пошли собак чмырить!

...Я отошел на полметра от друганов и сел на краишек бордюра. Светило солнце. Жить оставалось еще дохуя по нашим кошачьим меркам. Но эта жизнь иногда зависила не только от нас, а еще и от бродячих псов, автомашин, мудаков с пушками, и еще много от кого. Но есть и мелкие радости в этой жизни. Например такие как аптека за этим домом. Там всегда так вкусно пахнет кошачьим бухлом... Но о том как мы с коцанами бухали в аптеке, я расскажу как нибудь в другой раз.