Часть 1:          http://udaff.com/creo/95798.html

Часть 2:          http://udaff.com/creo/95814.html
 
      Часть 3:          http://udaff.com/creo/95851.html

Часть 4:          http://udaff.com/creo/95872.html




    Декабрь, 2005 год.

          Директор  вызвала к себе учителя химии. Войдя в кабинет и увидев там секретаря, Гулевин сразу догадался, что разговор будет тяжёлым.
        - Ну, Игорь Михайлович, рассказывайте, что это вы здесь за тайное общество организовали? – без предисловий сурово начала Панина.
        - Не понял, Надежда Семёновна, - Гулевин ещё не верил до конца, что директрисе всё уже известно.
        - Только давайте, Игорь Михайлович, не будем разыгрывать спектаклей, - поморщилась Панина. – Или вы говорите всё, как есть, или я подключаю органы, - она посмотрела на секретаршу так, что та вжалась в стул.
        - Хорошо, - согласился «химик», - давайте без спектаклей. Позвольте присесть.
        - Присаживайтесь, - Панина кивнула на стул. – Слушаю вас внимательно.
        - Понимаете, Надежда Семёновна, мы…
        - Мы – это кто? – усмехнулась директор.
        - Елизавета Тарасовна, извините, но я вынужден…
        - Продолжайте, Игорь Михайлович, - перебила Панина. – Елизавета Тарасовна чистосердечно во всём призналась. Так что слово теперь за вами.
        - Это правда? – спросил у Коваленко Гулевин.
          Та молча кивнула.
        - Вы мне не верите, Игорь Михайлович? – скривилась Панина.
        - Верю, но, сами понимаете, как-то не удобно, - замялся Гулевин.
        - Совращать несовершеннолетних граждан вам удобно, - усмехнулась Надежда Семёновна, - а признаться директору в неблаговидных поступках стесняетесь.
        - Почему же совращать? – возразил «химик». – Мы не занимаемся развратом. Это просто небольшой бизнес. Дополнительный, так сказать, заработок.
        - Вот и будьте добры, поделитесь опытом, - наигранно рассмеялась Панина.
        - Хорошо, - согласился Гулевин. – Я всё расскажу. Два года назад, я изобрёл препарат, который помогает человеку испытать оргазм.
        - То бишь наркотик? – спросила Панина.
        - Ну, по большому счёту, да. Но он из разряда лёгких. Действует всего в течение часа. Не вызывает агрессии…
        - Это не имеет значения. Наркотик – есть наркотик. Говорите дальше.
        - Дальше мы решили…
        - Я ещё раз спрашиваю, кто «мы» ?
        - Я и сын Елизаветы Тарасовны, - уточнил Гулевин, - решили сделать бизнес. То есть наладили производство препарата и стали продавать его через дилеров.
        - Дилеры, я так понимаю, учащиеся школы? – спросила Панина.
        - Да, - кивнул Гулевин. – Для этого мы с Иваном создали тайное общество под названием «Наслаждение». Затем в работу общества включилась Елизавета Тарасовна.
        - Какие её обязанности в вашем обществе? – спросила Панина.
        - Она давала нам информацию о состоятельных родителях. То есть о тех учениках, которые могут покупать препарат.
        - Сколько он стоит? – спросила Панина.
        - Одну таблетку мы продаём дилеру за пятнадцать долларов. А дальше он сам решает, по какой цене продавать тому или иному клиенту. Бывают случаи, когда клиент готов платить даже сто долларов за одну дозу…
        - Ясно, - снова перебила Панина, - ну вот теперь я вижу, что вы не врёте. В принципе, всё это я уже знаю. И не смотрите так на Елизавету Тарасовну, она здесь ни при чём. Информация мне поступила не от неё. Хотя жаль, конечно. Мы проработали вместе более двадцати лет, и я всегда ей доверяла.
          - Надежда Семёновна, простите, пожалуйста, я очень виновата перед вами, - захныкала Коваленко. – Просто я боялась…
          - А ученикам подсовывать наркотики вы не боялись? – презрительно спросила Панина.
          - Так получилось, Надежда Семёновна…
          - Хорошо, Елизавета Тарасовна, занимайтесь пока своими делами, я вас вызову, - распорядилась директор. – Мы поговорим с Игорем Михайловичем наедине.
            Коваленко, тяжело вздохнув, поднялась со стула и вышла из кабинета.
          - Вы хоть понимаете, во что вы вляпались, Игорь Михайлович? – спросила Панина, когда дверь за секретаршей закрылась.
          - Понимаю, Надежда Семёновна, - понуро ответил Гулевин. – Чего ж тут не понять.
          - Что будем делать?
          - Прошу лишь об одном, Надежда Семёновна, не сдавайте нас милиции. Это же крах.
          - А чтобы вы на моём месте сделали? – сощурилась Панина.
          - Не знаю, уволил бы, наверное. Но я обещаю: сегодня же прекращу всю эту деятельность. Пожалейте, Надежда Семёновна. У меня жена беременна. Она этого не переживёт.
          - Сколько вы зарабатываете в месяц на своём препарате? – неожиданно спросила Панина.
          - Около двенадцати тысяч долларов. Из них две мы платим Елизавете Тарасовне, а остальную сумму делим пополам с Иваном, её сыном.
          - Не плохо для начинающих бизнесменов.
          - Надежда Семёновна, может быть…
          - Не торопитесь, Игорь Михайлович. Я уже давно за вами наблюдаю. В принципе трагедии никакой нет, но, если до милиции дело дойдёт, вам не поздоровится.
          - Мы принимаем меры предосторожности.
          - И что же это у вас за меры, когда я без труда узнала всё подробности.
          - На то вы здесь и директор, - улыбнулся Гулевин.
          - Ох и льстец, вы, Игорь Михайлович, - рассмеялась Надежда Семёновна и вдруг, сделав серьёзное лицо, сказала: - Пять тысяч долларов в месяц! Согласны?
          - В смысле? – удивился «химик».
          - Не тупите, господин Гулевин, - нахмурилась Панина. – Работайте дальше, но ежемесячно будет мне выплачивать пять тысяч долларов. Понятно?
          - Но! – замялся Гулевин. – Мне нужно доложить партнёру, вдруг…
          - Никаких «вдруг». Ваш партнёр наложит в штаны, как только узнает, что вы на грани разоблачения. Разве у него есть выход?
          - В общем-то, вы, как всегда правы, Надежда Семёновна. Хорошо. Я согласен. Вернее, мы согласны. Только можно вопрос?
          - Задавайте, - кивнула Панина.
          - Кто вам доложил о нашей организации? Это важно. Вы же понимаете, если человек сказал вам, завтра он так же может пойти и в милицию…
          - Не волнуйтесь, в милицию они не пойдут. Они даже с меня взяли клятву, чтобы я никому не рассказала.
          - Если не секрет, а как же вам удалось развязать им язык? И кто это? Вы не хотите говорить?
          - Давайте так, я вам скажу, но они не должны знать о нашем разговоре. Договорились?
          - Разумеется, - закивал Гулевин.
          - Это две девчонки из восьмого класса – Качалина и Зорина.
          - Странно, - удивился Гулевин. – Я почему-то был уверен, что они никогда не нарушат клятву. Очень странно.
          - А ничего странного нет. Одна из моих осведомительниц застала их, когда они занимались сексом. Доложила мне. Ну а дальше дело техники. У меня свои методы.
          - Вы имеете в виду сексом с мальчиками? – спросил Гулевин.
          - Если бы, - усмехнулась Панина. – В том-то и дело, что они занимались однополой любовью. А, когда я их прижала, они испугались огласки. Вот и приоткрыли занавес вашей организации.
          - Да, никогда бы не подумал на них, - покачал головой Гулевин. – Дело в том, что мы сами никогда ничего им не давали и не предлагали.
          - А они и не говорили, что получали таблетки от вас.
          - А как же вы догадались, что…
          - Как говорится, у женщин свои секреты, Игорь Михайлович, - рассмеялась Панина.
          - Ясно, - Гулевин не нашёлся, что ответить. 
          - В общем, Игорь Михайлович, давайте так. Я буду держать руку на пульсе и, если вдруг почувствую опасность, сообщу. Но и вы не расслабляйтесь, никому не давайте повода. Понятно?
          - Хорошо, Надежда Семёновна. Спасибо вам. Вы не пожалеете о сотрудничестве.
          - Надеюсь-надеюсь, - Панина встала из-за стола и открыла окно. – Что-то жарковато натопили. Душно…




       

                                                  * * *
     
      После разговора с Паниной Гулевин направился в квартиру-лабораторию и застал своего партнёра пьяным. Тот уже узнал от матери плохую новость и набрался в хлам.
        - Что, Игорёк, картина Репина  «Приплыли»? – Иван попытался встать из кресла, но ему это не удалось. – Я говорил тебе, что рано или поздно нас арестуют.
        - А с чего ты взял, что нас собираются арестовывать? – недовольно буркнул Гулевин. – Ты зачем набрался?
        - Какое теперь это имеет значение? – икнул Коваленко. – Может, в последний раз коньячку хорошего употребил…
        - Рано в тюрьму собрался, Ваня. Чего это ты раскис?
        - Так мать повзва… поз.. позвонила, сказала, что дири… директорша всё знает, - Иван еле ворочал языком.
        - И что с того? Знает. Ты мне скажи, почему ты набрался, между прочим, на рабочем месте?
        - Да ладно тебе, ну что ты, Игорь Мих… Михалыч…
        - Ложись, - приказал Гулевин. – Тебе нужно проспаться. Потом поговорим. Никакой опасности нет.
        - Как нет? А эта ваша, как её, мымра Надежа… Надежа Сёмна?
        - Она с нами. Попросила долю…
        - Как с нами? Она в милицию не заявит? – удивился Коваленко.
        - Говорю же, попросилась в долю. Будем выплачивать ей гонорар.
        - За что? – возмутился Иван. – Как ещё горо… гонорар? За что мы должны ей платить?
        - За молчание, - отрезал Гулевин и процедил: - Ваня, ляг, поспи. Я тебя очень прошу.
        - Нет, ты мне скажи… что за горо… гонорар?
        - Ложись спать, я сказал, - закричал Гулевин. – Проспишься, поговорим.
        - А чего это ты на меня кири… кричишь?
        - Извини, - опомнился Гулевин. – Ладно, Иван, давай не будем ссориться. – Он помог приятелю добраться до кровати. – Ложись-ложись, отдохни, всё нормально, не переживай.


                                                  * * *
       
       
          К вечеру Коваленко протрезвел. Пошарил по холодильнику и, не обнаружив «лекарства» от похмелья, набрал номер Гулевина.
        - Игорь, - прохрипел он в трубку, - что там случилось? Я сильно был пьяным?
        - Конечно, сильно, - недовольно ответил Гулевин. – Спрашивается, зачем так набираться. Ты же, в конце концов, на работе.
        - Это ты коньяк вылил? – виновато спросил Коваленко.
        - Да. Ты как?
        - Так себе, - расплывчато ответил Иван. – Ты приедешь?
        - Еду уже. Жди.
        - Ты утряс с Паниной?
        - Всё хорошо, не волнуйся. Приеду, расскажу, мне сейчас неудобно говорить, я за рулём, - Гулевин положил трубку.

        Через полчаса заурчал дверной звонок.
        - Зря ты вылил коньяк, - с порога пожаловался Коваленко.
        - Прекращай бухать, Ваня, - сказал Гулевин. – Для чего ты деньги зарабатываешь? Чтобы потом от алкоголизма лечиться? Как малое дитя…
        - Хорошо, я прислушаюсь к твоему совету. Но коньяк ты вылил зря. Голова у меня, как помойное ведро. Может, чекушку возьмёшь?
        - Прекрати. Никаких чекушек. Всё. Вообще, прекращай со спиртным. Терпи.
        - Подлечиться бы немного… Ну что там, говори, - вспомнил Иван о разговоре.
        - В общем, Панина хочет пятёрку зелени в месяц, - сказал Гулевин.
        - Ни хрена себе? За какие коврижки? - казалось, хмель с Ивана как рукой сняло.
        - За молчание, - ответил Гулевин.
        - То есть, теперь она с нами в доле? – удивился Коваленко.
        - Выходит так.
        - Наглая собака. Пятёрку зелени. Значит, мы будем пахать, свои задницы подставлять, а она пять тысяч долларов в месяц получать? И ты согласился?
        - Твои предложения? – усмехнулся Игорь Михайлович. – Нужно было сказать ей: «Идите, Надежда Семёновна, в милицию, но ничего мы вам платить не будем…»? Так, что ли?
        - А что же нам останется? – сообразил наконец-то Коваленко. – Пятёрка на двоих?
        - Ничего страшного, - уверенно сказал Гулевин. – Информация дороже денег. Она будет нам помогать.
        - Каким образом? Может, придёт сюда, таблетки будет делать? – хихикнул Коваленко.
        - Нет, Ваня, сюда она не придёт. Но не забывай, у неё большие связи, она дружит с другими директорами. Если, не дай бог, откуда подует ветерок, мы сразу будем знать. А это гораздо выгоднее денег. Мы не должны работать вслепую. Видишь, как получилось?
        - Да, кстати, а откуда она узнала? Кто-то из наших?
        - Хитрая бестия, - ухмыльнулся Гулевин. – Она узнала о нашем обществе, а о том, откуда берутся таблетки просто вычислила.
        - Так кто ей рассказал об обществе?
        - Наташка с Катей, подружки восьмиклассницы. Они, оказывается, лесбиянки. Какая-то девчонка их застала в постели, ну и настучала директрисе. А той только попади на крючок. Вот она из них всю информацию и выудила. Сначала об организации, а потом мама твоя рассказала о таблетках. Вернее об изготовителях, то есть о нас с тобой.
          - Моя мама? – удивился Иван. – Не может быть. Она позвонила мне сегодня днём и сказала, что Панина всё знает. 
          - Дурак ты, Иван. Она знала только о том, что мы создали тайное общество. А маму твою она взяла на понт. Та и закивала головой.
          - Вот дура старая, - возмущённо процедил Иван и схватился за телефон.
          - Погоди ты, - Гулевин его остановил. – Не раздувай. Мать твоя не причём. Она не виновата.
          - Сам же говоришь, что это она доложила Паниной.
          - Говорю, - согласился Гулевин, - но она не виновата. Когда девки рассказали ей об организации и о том, что употребляют «Оргазмин», Панина просто всё сопоставила и вычислила. Она очень умная баба. Считай, что нам повезло. Другая бы сразу позвонила в милицию…
          - Ничего себе повезло, - ухмыльнулся Иван, - опустила нас на пять тысяч долларов в месяц. 
          - Да что ты заладил: пять тысяч - пять тысяч. Заработаем мы эти пять тысяч. Главное, теперь у нас есть сообщник в лице директора школы. Понимаешь?
          - Не-а, - помотал головой Иван.
          - Пить меньше надо, быстрее бы соображал.
          - Ну вот, опять ты мораль читаешь… - захныкал Коваленко.
          - В школе обычно вся информация проходит через директора. Если Панина в доле, она заинтересована, чтобы мы спокойно работали. Поэтому я вижу в этом только плюс. Хрен с ними с деньгами, мы просто увеличим производство. Даже, если в какой-то другой  школе что-то всплывёт, мы всегда вовремя узнаем. Понял теперь?
          - Примерно, - Иван потёр виски обеими руками и зажмурился.
          - Вот и хорошо. Со временем поймёшь. А этих двух лесбияночек нужно пригласить на собеседование, - Гулевин потёр руки. 
          - Куда? – вздёрнул брови Коваленко.
          - Ну не сюда же. В ту квартиру.
          - Ты имеешь в виду, где мы развлекаемся? Сам же предупреждал, чтобы о ней никто из знакомых не знал. Ты что? Хочешь с ними развлечься? Они снова побегут к Паниной.
          - А нам-то что? Пусть бегут, - рассмеялся Гулевин. – Ты вот что, друг, сделай-ка пару таблеток с двойной дозой. Давай ими займёмся. Классные девочки.
          - Игорь, - испугался Иван. – Они же ещё молодые. Им лет по четырнадцать?
          - А тебе старух подавай? Четырнадцать  лет – в самый раз. Даже в Канаде разрешают с двенадцати лет замуж выходить…
          - Да ладно тебе, - не поверил Коваленко. 
          - Точно говорю, где-то читал. Давай это дело отметим. Таблетки сделай прямо сейчас. А я на выходные всё организую.
          - Сделаю, - кивнул Иван.
          - Вот и хорошо. Я давно мечтал с лесбияночками покувыркаться.
          - Старый ты развратник, Игорь Михайлович.
          - Тебе понравится, - заверил Гулевин. – Даже, если ляпнут Паниной, ничего страшного. Она поймёт. Сама по любовникам бегает.
          - А ты откуда знаешь? – удивился Коваленко.
          - У матери своей спроси, она тебе глаза откроет. Я даже знаю, с кем Надежда Семёновна встречается.
        - А я почему-то раньше её считал такой безгрешной, солидной женщиной, - покачал головой Иван.
        - Ага, ангел во плоти, - ухмыльнулся Гулевин. - Ты видал, как она на денежки клюнула. Ей бы не директором школы работать…
        - А кем? – спросил Коваленко.
        - Директором преисподней. Та ещё тётка. В общем, готовься, на выходные погуляем.
          Гулевин, пожав руку партнёру, направился к выходу. Уже у самой двери он резко обернулся и  сказал:
        - Иван, прекращай пить. Это до добра не доведёт.
        - Хорошо, Игорь. Я всё понял.
        - Давай. Пока. Завтра увидимся.


                                            * * *
         
          В пятницу после занятий Гулевин подошёл к Наташе Зориной и предложил ей встретиться в субботу.
        - Что-то случилось, Игорь Михайлович? – испуганно спросила Наталья.
        - Ничего не случилось, - ласково улыбнулся учитель, - просто нужно обсудить кое-какие вопросы. Приезжайте к 15:00 вместе с Катей. Метро «Смоленская». Как подниметесь наверх, позвоните, я вас встречу.
        - Кто-то ещё будет? – спросила Зорина.
        - Иван Дмитриевич и я, больше никого, - ответил Гулевин и добавил: - Разумеется, о встрече никто не должен знать. Родителям скажите, что собрались в кино. Хорошо?
        - Да-да, конечно, - закивала Наташа. – Это не обсуждается.
        - Как вы поживаете? – спросил Гулевин. 
        - Всё хорошо, - смущённо ответила Наталья и опустила глаза.
        - Надумали, в какой институт будете поступать? – участливо спросил Гулевин.
        - Ой, Игорь Михайлович, ещё рано. Думаем пока. Хотя Катька, вроде бы, хочет на дизайнера учиться, а я ещё пока не определилась.
        - Ладно, времени у вас ещё предостаточно, думайте. До встречи. Мы вас ждём.


                                                              * * *
     
      В субботу Наталья позвонила от станции метро и уже через несколько минут они вместе с Катей подходили к квартире к дому на улице Плющиха. Гулевин был гладко выбрит и одет по-домашнему. Иван для храбрости ещё до прихода гостей пропустил пару рюмок коньяка, но всё равно вёл себя как-то суетно. Девчонки, заметив в большой комнате накрытый стол, несколько смутились.
          - У вас, Игорь Михайлович, сегодня какой-то праздник? – тихо спросила Зорина.
          - Человек, Наташенька, должен каждый свой день принимать, как праздник. А у нас с Иваном Дмитриевичем для вас сегодня просто сюрприз.
          - Ой, я обожаю сюрпризы, - потирая ладони и ничего не подозревая, радостно воскликнула Катя.
          - Прошу, - Гулевин жестом пригласил девушек, - присаживайтесь, будьте как дома, не стесняйтесь. По традиции нашей организации мы сегодня должны признать вас взрослыми девушками.
          - Как это? – удивилась Наташа и взглянула на подругу. 
          - Не пугайтесь, девчонки, - заметив испуганный взгляд Зориной, сказал Гулевин. – Мы с Иваном Дмитриевичем интеллигентные люди, никаких непристойностей мы вам не предложим. Просто в жизни каждого человека наступает момент, когда он  должен прикоснуться к взрослой жизни. У нас не должно быть друг от друга никаких секретов. Мы имеем право позволить себе получать от жизни истинное наслаждение. Молодые люди часто считают, что удовольствие – это что-то постыдное, и оно должно тщательно скрываться от других. Да, о своих чувствах, желаниях и переживаниях, разумеется, нельзя рассказывать первому встречному. Но у нас здесь – другое дело. Мы являемся членами тайной организации и должны полностью доверять друг другу. Сегодня мы объявляем вас взрослыми членами нашего общества и первый тост я предлагаю выпить за начало вашей настоящей, не детской, жизни. Но сначала это! - Гулевин поставил на стол крошечную шкатулку, открыл крышку и, вынув четыре таблетки, продолжил: - Дорогие Наташа и Катя, мы знаем, что вы иногда употребляете так называемый эликсир наслаждения. Поскольку сегодня необычный день, и мы общаемся со взрослыми девушками, наступил тот момент, когда мы можем сделать это вместе. Это вам, - Гулевин положил перед девушками две таблетки, - а это нам с Иваном Дмитриевичем. – Он тут же отправил приготовленную заранее пилюлю-пустышку  в рот. Коваленко последовал его примеру.
          Девушки переглянулись. Немного смутившись, Наталья всё же взяла со стола таблетку и проглотила, запив её соком. Качалина сначала не решалась, но Гулевин подбодрил её:
          - Смелее, Катюша, не стесняйся. Или ты не хочешь становиться взрослой? – пошутил Гулевин.
          - Хочу, - тихо сказала Катя.
          - Тогда вперёд!
            Катя положила таблетку на язык и потянулась за стаканом.
          - Ну, вот и умницы, девчонки, - похвалил Гулевин. – Он наполнил бокалы красным вином и предложил выпить.
          Через двадцать минут Наталья Зорина откинулась на кресло и закрыла глаза. Гулевин наблюдал за девушками. Таблетки начинали действовать. Катя встала из-за стола, прошлась по комнате, затем подошла к подруге и, подвинув стул к её креслу, села рядом. Наташа глубоко дышала.
          - Девчонки, - Игорь Михайлович старался говорить как можно тише, - вы не стесняйтесь нас, делайте всё, что хотите. – Он подошёл к Кате и положил ей на плечо руку. Катя дрожала. Гулевин, мельком взглянув на Коваленко, подмигнул ему.
          Наталья неожиданно встала и объявила:
          - У вас здесь очень душно… - она провела языком по пересохшим губам. – Можно мне принять ванную?
          - Конечно, дорогая, - улыбнулся Гулевин. – Пойдём, я тебя провожу.
          - Я тоже хочу в ванную, - сказала Катя.
          - Пойдёмте-пойдёмте, девочки. Я же сказал вам, будьте как дома. – Он взял Катю за талию и помог ей привстать. – Если вам жарко, раздевайтесь. Вы же теперь взрослые девочки, а взрослые друг друга не стесняются. Всё, что было раньше под запретом, теперь можно делать, и никто вас не осудит.
          - Можно я поцелую Катю? – хриплым голосом вдруг произнесла Наташа.
          - Не можно, а нужно, - радостно ответил Гулевин и, развернув Катю лицом к подруге, сзади погладил её грудь.
            Катя раскраснелась, закрыла глаза и шагнула на встречу Наталье. Та стала её целовать и неожиданно опустилась перед ней на колени. Обхватив подругу руками, она продолжала одаривать поцелуями её живот, ноги. Катя расстегнула пуговицу на блузке. Гулевин нежно провёл рукой по груди и шёпотом предложил девушке снять блузку вовсе. Та не сопротивлялась. Расстегнув все пуговицы, она сняла блузку и швырнула её в сторону, оставшись в юбке и бюстгальтере.
        - Катенька, лапочка, - простонала Наталья, - сними, я хочу видеть твою грудь. Катя ловко скинула бюстгальтер, а Гулевин расстегнул молнию на её юбке. Наталья решительно встала и быстро разделась. Обе девушки остались в трусиках.
        - Девчонки, вы не будете возражать, если и мы с Иваном Дмитриевичем разденемся? – спросил Гулевин. – Здесь действительно жарковато.
        - Раздевайтесь, - томно произнесла Катя. – Я всегда мечтала увидеть голого мужчину.
          Гулевин разделся донага. Коваленко пока не торопился.
        - Ну, Иван Дмитриевич, а что же вы паритесь-то? Раздевайтесь, - улыбаясь, предложил Гулевин. – Девочки хотят видеть мужчин.
        Подруги легли на ковёр и, отбросив всякий стыд, принялись ласкать друг друга так, словно, кроме них, в комнате никого не было. Гулевин пристроился рядом с ними и прошептал:
        - Наташенька, давай я помогу тебе поласкать подружку, - он стал целовать Катину грудь, легонько покусывая набухший сосок. Катя застонала и потянулась к губам мужчины.
          Коваленко, наблюдая за оргией, жадно курил. Затем налил полный бокал коньяка и залпом его осушил. Не раздеваясь, он опустился на пол и стал целовать Натальины ноги. 


                                                          * * *
       
            Вечером, возвращаясь домой, Катя взволнованно спросила у подруги:
          - Наташка, ты хоть помнишь, что мы с тобой вытворяли?
          - Наполовину, - ухмыльнулась Зорина. – Не знаю, как нам завтра и на глаза появляться перед Игорем Михайловичем.
          - А тебе хоть понравилось? – смущённо спросила Катя.
          - Даже не знаю, - Наталья пожала плечами, - сначала было хорошо, но потом как-то не ловко. И голова у меня сильно разболелась. Состояние такое, словно меня побили.
          - У меня тоже голова болит, - сказала Качалина и потёрла виски ладонями.
          - К утру пройдёт, это, наверное, от волнения.
          - Да, - согласилась Катя. – Всё-таки первый раз перед мужчинами разделись. Что-то мне так стыдно теперь.
          - Ладно, что теперь поделаешь, - грустно сказала Наташа. -  Игорь Михайлович правильно говорит, когда-то это должно было произойти. Да я и сама хотела попробовать. А с кем? С нашими одноклассниками? Придурки…
          - Какие одноклассники? – едва не вскрикнула Катя. - Ты видела, что произошло с Любкой из восьмого «г»? Она переночевала у своего парня, а утром вся школа гудела. Этот идиот рассказывал всем, как они оральным сексом занимались. Нет, я с одноклассниками никогда в жизни ничем подобным заниматься не буду.
          - Как думаешь, Игорь Михайлович никому не скажет? – спросила Наташа.
          - А кому он расскажет? Жене своей, что ли? – усмехнулась Катя. – Он сам с нас клятву взял, чтобы мы никому не рассказали. Боится.
          - Конечно, боится, - согласилась Наташа, - мы же не совершеннолетние. Их вообще за это могут в тюрьму посадить.
          - Но они же девственности они нас не лишили, - сказала Катя.
          - Ну и что? – хмыкнула Наташа. -  Это всё равно называется развращение малолетних.
          - Приглашал ещё раз в гости. Пойдёшь? – спросила Катя.
          - Не знаю, посмотрим. Он мне в ванной сказал, что хочет в следующий раз побыть один с нами. Без Ивана Дмитриевича.
          - А ты будешь расставаться с девственностью? – спросила Качалина.
          - Не знаю, Катька, можно попробовать. Игорь Михайлович говорит, что это будут совсем другие ощущения, но самое главное – если начать заниматься сексом по-взрослому, с лица исчезнут прыщики.
            - Это он тебе сказал? – рассмеялась Катя.
            - Да, - кивнула Наталья. – А что ты ржёшь?
            - Всё это ерунда, я читала в интернете, что прыщи от этого не проходят. Они сами пройдут с возрастом.
            - Я и раньше слышала об этом, - возразила Зорина.
            - Говорю тебе, всё это ерунда.
            - Ладно, посмотрим. Давай, пока, - Наталья поцеловала подружку, и они расстались.

          На следующий день Игорь Михайлович в школе несколько раз встречался с девчонками, но он вёл себя так, словно ничего между ними не произошло. И подружки успокоились.

(продолжение следует)