Со мной на курсе училась девушка удивительной, выходящие за всякие рамки приличия, красоты. Ничего подобного я больше никогда не видел ни в кино, ни в живой природе. Сказать о ней «гений чистой красоты» — это значит сильно преуменьшить достоинства ее внешности. Звали это чудо природы Нина.
Вела она себя стандартно. Пока была трезвая. Но стоило ей выпить немного спиртного… Тогда имел хождение металлический рубль с портретом Ленина. Однажды, будучи слегка пьяной, она положила этот рубль лицом вождя мирового пролетариата себе на грудь. Не далеко, в общем, от соска. И рубль не упал! Э-эх, как мне в ту минуту Ленином захотелось стать…

А еще на нашем курсе учился мой друг. Дружбан тоже считался парень туповатый. Но о броской красоте речь там тоже не шла. Небольшого роста, рыжий. Щуплый. Лицо придурковатое, даже с легким налётом идиотизма, можно сказать. Как волноваться начинал — то ли шепелявил, то ли заикался, сразу и не понять. В общем, глядя на Колю, плакать хотелось человеку даже невзыскательному. А потому, хотя друган мой по натуре и был скользкий и верткий, как кишечный паразит, девушки его не любили. Вообще. Ни одна не польстилась. А это уже горький онанизм.
Где-то курса с третьего Нина жила с одним нашим сокурсником и даже родила от него ребенка. Парень был он видный, баскетболист с лицом голливудского героя-любовника, и подавал большие надежды как детский хирург. Перед распределением ему предложили ординатуру по детской хирургии, но, при одном условии. У него должна быть Ленинградская прописка. А если прописки нет, то, извини, участковый врач в Вологодской области.

Пусть сгорит синим пламенем проклятое советское прошлое в потухших артековских кострах вместе с его идиотскими законами… Где-то недели за две он охмурил внучку ректора…
Зачем Колян потащил к меня тогда к Нине — я до сих пор понять не могу.
— Садитесь, ребята, я вам сейчас кофе налью, — сказала нам Нина. Она снимала какую-то комнатуху в коммуналке и была явно пьяна.  — Вот черт, а молока то и нет. Зато у меня помидоры есть. Помидор — он ведь с красным знаменем цвета одного. И как закуска необычайно хорош. Так что, ребята, ешьте пока помидоры да утешьте мою дитятю, чтоб не плаколо. А с молоком я сейчас вопрос решу.
Колек принялся неумело качать трехмесячного ребенка, а Нина вышла на кухню и минут через десять действительно принесла чашку молока.
— Нин, а Нин, выходи-ка ты за меня замуж, — попросил ее холодеющий от волнения Коля, когда мы выпили по глотку кофе. Судя по выражению его лица можно было подумать, что он обращается с просьбой не к сокурснице, а непосредственно к царю небесному.
— Ты только не бойся, Нин, поженимся фиктивно, конечно, — продолжил Коля тоном человека, который никогда не ошибается и всегда прав, — У тебя Ленинградская прописка появится, тебя здесь оставят, ну а потом, когда все устаканится, мы разбежимся. А то ведь сошлют тебя куда-нибудь на северный Кавказ, ну и будешь там терпеть издевательства от черни и инородцев. Жалко тебя. Плакать будешь от унижения и непосильного труда каждый вечер. Да и ребенка не на кого оставлять будет. И дни свои ты закончишь в психбольнице после очередного алкогольного срыва. Зачем нам этот кастастрофизм, сама подумай?
Вот ты, Нина, к примеру, опять выпила, — продолжил он, допивая кофе, — А так нельзя. Мы должны заречься от пьянства в качестве первой реакции на пожар. Я же мужчина достаточно зрелый чтобы не впасть в соблазн, даже если водка подешевеет, ты меня знаешь. Да и девочке твоей какого без отца будет? А так мы вместе по жизни пойдем. Курсом кройки и шитья. Временно, конечно. Подумай Нин над моим предложением, все взвесь. Я верю, Нин, в твой светлый разум.
Нина была не настолько пьяна, чтобы от удивления не открыть рот.
— Слушай, Нин, а чего это у тебя за молоко такое? — сказал я, чтобы как-то разредить атмосферу, — вкус какой-то странный. Вроде как парное даже.
— Да оно и есть парное, — ответила Нина, медленно приходя в себя от предложения фиктивно выйти замуж, — у меня молока этого хоть залейся. Малая моя все не выпивает, приходится сцеживать, чтоб мастит не развился. Обычно я его выливаю, а сейчас сцедила и вам в кофе налила. Что, не вкусно?
Красоты, повторю, Нина была неземной. Ангел во плоти. Национальное достояние.

PS. А друг мой, Колян, понятное дело, шанса своего не упустил. Безрукий мужчина, можно сказать, а холодильник украл. Она ему потом еще двоих детей родила.