Алексей.

Лист широкий, лист банана
На журчащей Годавери,
Тихим утром - рано-рано
Помоги любви и вере.
                  Валерий Брюсов.

  Они стояли нестройной многочисленной толпой и провожали в последний путь Лешку — самого талантливого и доброго среди нашей группы. И самого неловкого и непрактичного тоже.

  Митинский крематорий был грязно-белым зданием, внушающим одним своим видом отвращение к самой процедуре сожжения неповторимого человеческого тела. Дикий и подлый этот способ захоронения людей, но законы мегаполиса неумолимы, черт его подери – овес нынче дорог.

  Умер Леша неудачно, если можно так выразиться – под самый Новый год. И Лера, развив свойственную ей бешенную активность, сумела за сутки с небольшим решить все технические проблемы. И вот сегодня, тридцатого декабря, похороны.
  На синем-синем небе ни облачка, и солнце льет скудно свой  золотистый светлый поток на их лица — сейчас около одиннадцати утра. Наша очередь подходит минут через тридцать-сорок. Печаль лежит на лицах людей.
  Кроме пятерых фмшистов, а шестой из группы 136 ФМШ №18 Володя не смог прилететь из своей гребанной Америки, в толпе провожающих в последний путь были немногочисленные родственники, много сослуживцев и еще какие-то незнакомые люди.

  - Странно — подумал Евгений — когда Алексей женился на Лере, и то людей на свадьбе было меньше, чем сейчас. Наверно, смерть для человека более значимая вещь — пришел он к такому неутешительному для себя выводу.

  Наконец всех впустили в зал для прощания с телом друга — гроб уже вкатили в центр помещения.
  Быстро и неловко они распределились по периметру зала, а у гроба встали Лера, мама Леши и представительный крупный мужчина в черном костюме.

  Лешка лежал в гробу в новеньком синем костюме, вытянувшись в струнку - его лицо с благородной горбинкой знаменитого шнобеля  было ужасно бледным.
  Мужчина в костюме оказался распорядителем зала и четко организовал прощание.
Все, кто желал, сказали свои слова об усопшем.
  - А ведь почти никто не знает их присутствующих, кроме наших ребят из группы, что хоронят Гения двадцать первого века — горько усмехнулся Евгений про себя.
Взяла слово Лера:
  - Как я буду жить без тебя Леша? Кто меня и дочку нашу Люсю кормить будет...
  - Тьфу! Эта дура и стерва, вместо слов любви и памяти, речь о бабле даже в такую минуту завела, чтоб ее кондрашка прям здесь взяла эту похотливую суку – с неприязнью подумал про себя Евгений.
  Изменяла она Лешки нагло и лихорадочно бессистемно, а когда он узнал, горе его было неописуемо...

−    … Прощай друг! Страна и мир потеряли ум тысячелетия… - заплакал у гроба Евгений.


  Минут через двадцать пять тело Алексея сгорело в жуткой печи крематория — но душа и мысли его остались в душах родственников, друзей.
  - Я изложу их на бумаге, клянусь! – решил Евгений про себя.

  Самые близкие люди потом поехали на поминки — квартира Лешина была Виллиса Лациса.
  Пока народ размешался за столами, ходил в ванну мыть руки, Евгений прошел в комнату друга — квартира была большая трехкомнатная. У Леши была страсть — он писал футуристические картины. Женя взял все картины — а их более тридцати оказалось -  и разложил где смог, а где и  поставил на пол.
В комнату заглянула Лера:
  - Женя! Все практически расселись, прошу к столу.
Тот кивнул и спросил:
  - А у Лешки остались дневники? И еще я хочу на память взять одну картину. Вот эту с видами на Марсе я люблю.
Лера нахмурила узкий лобик, став похожею на скунса:
  - Дневники валяются в верхнем ящике стола, а на картины у меня уже есть покупатель, берет оптом, извини Евгений — и ускакала эта дура, не ведая, что творит — раздать друзьям картины надо было.
  Он открыл ящик, достал кипу терадей, положил их в свой портфель и пошел пить водку в память друга - не чокаясь.

  Пятеро фмшистов продолжили затем поминки в ресторане «Арагви», вспоминая друга и поминая его обильно…

  Далее они дружно переместились в уютную громадную квартиру Евгения…

  После Нового года Евгений стал разбирать дневники Алексея, попутно собирая все материалы из своего компа. Но главным была для него память, обыкновенная человеческая память…

  Смерть Алексея.

                                Не бойся смерти – она лишь очередное преображенье.

  Сердце у Леши слабым было с рожденья. А когда он узнал, что жена его Лера спит с богатеньким буратино, и по совместительству товарищем институтским Валерой, решил расставить все точки над i, и поперся к любовнику жены на работу. По простоте душевной, он полагал, что один откровенный разговор решит эту дурацкую проблему. Отсидев полтора часа в приемной, он, взвинченный донельзя, влетел и выпалил с ходу:
  - Валера! Ты с ума сошел! Тебе мало блядей за бабки, так ты у меня жену крадешь.
И бессильно сел на краешек стула.

Ряшка Валеры изобразила недоумение:
  - Леша! Дружище! Да чтобы я, да с твоей женой Лерой?
Да не в жисть! – и нажав кнопку интеркома, попросил секретаршу – Мариночка, пожалуйста, два кофе сделайте. И пару рюмок коньяку, лучшего.
  Леша сидел, вперев глаза в паркет кабинетного пола. Тот был свежовыложенным.
  - Интересно, сколько бабла отвалил за это дубовое украшение? – подумал неприязненно Алексей.

  Сексапильная Мариночка внесла на подносике – дорогущем, от хохломы, но впрочем все в этом кричащем офисе было безвкусно, дорого и помпезно – два кофе в чашечках из китайского фарфора и два коньяка в рюмках из богемского хрусталя. Ловко разместив напитки возле каждого, она с порочной улыбочкой, спросила:
  - Что-нибудь еще, Валерий Семенович?
Похотливо поглядывая на секретутку, товарищ произнес сакраментальную фразу:
  - Если будет нужна тяжелая артиллерия, я дам знать спецсигналом, Мариночка.
Секретарша, ловко повиливая упругой попкой, величаво вышла павой.
  - Тебе этой сучки мало, Валерка? – тихо спросил Алексей. И не чокаясь махнул дорогущий коньяк «Мартель» залпом, как обычную водку, которую пил в повседневной жизни.

  Товарищ, сделав глоток коньяка, долго смаковал его, перекатывая во рту, и наконец проглотив, смачно выдохнул и произнес задумчиво:
  - Какая сорока на хвосте принесла тебе сплетню эту нелепую? – и сделал еще глоток – на это раз в два раза больше первого. Глазки его холодно постреливали, ощупывая фигуру друга.
  Леша, собравшись с духом, выдал свой главный козырь:
  - Так мне сама Лерка сказала. Позавчера я заметил у нее новый сотовый i-phone. Спрашиваю, откуда такая дорогая игрушка? А она мне, ничтоже сумняшеся, глядя своими бесстыжими серыми глазками прямо мне в лицо и говорит, что от любовника подарочек. А любовник  есть парень непростой. А я бездарь и неудачник, не умеющий заработать бабло в такое сладкое и славное время для хапка. Я ошарашено говорю, и кто у нас любовник? А она про тебя рассказала – специально, сука проклятая такая, именно про тебя, как самого успешного из нашего выпуска.
Я ей сразу поверил – такими вещами не шутят. Два дня приходил в себя и вот решился на встречу.
Валера на секунду опустил глазки к долу, на затем резко встал с кресла и прошел на середину кабинета.
Встав в театральную позу а-ля-наполеон, он затараторил:
  - А что ты хотел, Алексей? Лерка, баба молодая, здоровая, с хорошими амбициями. А здесь ты муженек, сидишь на двадцати тысячах в своем «Атлоне» и решаешь проблемы мировой науке. Ей это надо? Естественно, что она, не будь дурой, берет от жизни то, что ты ей дать не можешь. Не скрою, ситуация неприятная, мы все-таки товарищи. Но она сама мне на шею повесилась, а какой мужик устоит перед халявой?!

  Товарищ опять прошел на свое место, где его ждало кожаное шикарное кресло. Допив махом коньяк и судорожно хлебнув кофе, он нервно посмеиваясь, проговорил:
  - А она в постели просто зверь, выматывает за два часа до полной пустоты.
Алексей плеснул остатки кофе в темное пятно напротив – его глаза были все в слезах. Тяжело понурившись, он вышел из кабинета, миновал проходную , и выйдя на улицу, двинулся куда глаз глядят. Ровно на тридцать седьмом шаге его сердце разорвалось на части и последняя мысль, промелькнувшая в его светлой голове
была печальной и странной одновременно:
−    А кто же из ребят поймет результат вчерашнего…

                                  Сон Евгения в новогоднюю ночь.


                                                      Крик одинокой души
                                                      Не услышит никто -
                                                      Он увязнет в блаженстве.

  Новый год Женя отмечал в компании фмшистов на своей квартире. Неловко смешав шампанское, водку и коньяк он к трем часам оттрубился напрочь и погрузился в волшебный сон…

– Евгений, поведай нам, кто сподвиг тебя покинуть печку?
– О други мои, – сказал герой. – Я думал по-перва, что превзойду всех в мире богатством и могуществом благодаря заступнице моей волшебной щуке, и затаил в своей душе надежду эту на долгие века. Но вот однажды сон удивительный одолел меня - я вам поведаю его как величайшую сокровищницу мира. Внимайте дружно.
  На площади я встретил девушку, краше которой нет никого на всем белом свете.
Стройна как серна, в стану перехватить ладонью можно. Лицо ее с нежным овалом персика, обрамлено золотистыми кудрями. Точеный носик, зеленые глазища – с ума сойти, какая красота! Я поражен был молнией мгновенной и, преклонив колено, смиренно попросил руки и сердца. Получив согласье, трепеща от безмерного счастья, я посадил любовь свою на луку лошади своей – вороного мерина с куцым хвостом. Решил к родителям своим для благословенья срочно отвезти невесту. На выезде, на самой околице, нас остановил молодец красивый – Джордж Клуни вылитый! – и молвил:
  - Добрый день, люди добрые. Разрешите к вам присоединиться, ибо в лесу нашем неспокойно – разбойничают лихие люди.
Я добр сердцем и ответствовал дружелюбно:
  - Вместе длинный путь короче нам покажется. Поехали!
И незнакомец, сидя верхом на рыжеватой кобылке с длиннющим хвостом, пристроился в кильватер. Разговорились о том, о сем. Выяснилось, зовут его Вердер и путь свой держит он на Восток. Нам он поведал историю свою, печальней нет на свете.
  - Он жил в стране, где главным был успех. Успех материальный. И он имел свое небольшое дело, была жена и семеро детей. Но вот однажды случился кризис и бизнес его накрылся медным тазом – никому не нужны стали его столь искусно сделанные модненькие шляпки. Он брался за любую мелкую работу, но прокормить столько ртов был не в состоянии. И все они потихоньку умирали от недоедания. Не вытерпев их страданий, столь тягостных, что нет ни слов, ни музыки, чтобы выразить всю их проклятую степень – он темной ночью, когда бушевала буря и молнии сверкали, подобно пляскам смерти, убил поочередного каждого – зарезал, втыкая прямо в сердце острый клинок кинжала. Лишь слабый вздох очередной жертвы сопровождал столь гнусное злодейство.
  Хотел и сам он броситься грудью на острие меча, но смалодушничал и убежал из столь пагубной страны. Затем услышал он, что где-то на Востоке есть тамошний мудрец, который может приоткрыть завесу тайны Бытия и снять с души необъятный камень греха, томивший душу непрестанно. К нему сейчас свой путь он держит.
Выслушав рассказ – все утерли слезы.  Но тут Евгений насторожил уши – впереди раздался шум копыт.
  - Разбойники! – взметнулась мысль раненной голубкой. Он приказал:
  - Прячемся в кустах терновника. Быстрее – и поспешил в заросли густые, спешиваясь на ходу. Укрывшись ловко, он помог невесте аккуратно спуститься на изумрудную травушку-муравушку быстрее. Вердер тоже не дремал – примостился рядом.
По дороге проскакали лихие люди числом семи – и вот токмо пыль, взметнувшееся клубом, оседала – она была предвестницей беды.

  Чужестранец предложил Жене сходить на разведку, оставив девушку с лошадьми. Тот
по простоте душевной согласился, не подозревая коварных замыслов Вердера. А чужестранец, разглядевший неземную красоту девушки – ее, кстати, звали Варварой, что выяснилось в процессе разговоров – влюбился  в нее насмерть и решил взять с собой в далекий путь: жить без девицы было ему в тягость, да и готовить пищу сам он насмерть не любил. Как не любил он постирушки и разные хозяйственные дела.
  Когда они удалились от Варвары на расстояние крика, Вердер оглушил дубиною Евгения и отволок подальше в разлапистую чащу. Минуту он боролся с желанием проткнуть несчастного мечом, но вспомнив про детей своих и кроткую жену, Вердер токмо связал Евгению руки и для надежности еще раз огрел того палкой.
  Прибежав к Варваре, он задыхаясь крикнул:
  - Беда! Схватили Женю злобные грабители. Быстрей садитесь на лошадку и поскакали.
Бедная красавица лишь скорбно молвила:
  - Как это все печально…
Когда проснулся я, то почувствовал неясную тревогу. Но сам постичь тайну сновиденья я не могу.
И встав с печи, пошел искать волхвов, иль святого человека, чтобы они раскрыли мои светлые очи…

  Проснувшись окончательно, Евгений остро почувствовал одно – кровь из носу, но надобно раскрыть тайну смерти Лешки, а главное, продолжить его работу по нейрочипу…