Ты пишешь письмо северному оленю. Ты пишешь его красной киноварью крови. Макаешь пальцы в собственное сердце, черпаешь в нём. Ты стоишь на краю обрыва – ветер омывает твоё тело – и делаешь в воздухе такие пассы руками. Ты хочешь поздравить северного оленя с Новым Годом и Рождеством Христовым.

«Дорогой северный олень!

В этот день, когда последний лист сорвался со старого плюща, когда золотистая корочка небесного каравая покрылась трупными пятнами, а цены на продукты снова подскочили, я желаю тебе оставаться тем же чистым северным оленем, что однажды проскакал по краешку моей роговицы, озарив северным сиянием всю мою душу!

Навеки твоя М.Л.»

Ты делаешь шаг вперёд.

*

Её прекрасное обнажённое тело, покрытое «гусиной кожей», под которой ещё теплилась жизнь, катили на железной каталке в реанимационное отделение городской больницы №3. В расплывчатом мареве мелькали гирлянды и ёлочные игрушки, бумажные снежинки на окнах. Безумным хороводом проносились лица людей, шальные от шампанского и медицинского спирта. Двое молодых медиков суетились над ней, делая искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Ещё одна женщина в зелёной шапочке следила за пульсом. Люди были очень усталыми, в их глазах стояла мутная тоска, лишь изредка вспыхивали в них праздничные искры.

Молодые люди переговаривались:

- И так каждый новый год. Как будто нам одной бытовухи мало. Будто не хватает нам отравлений. Обязательно находятся такие: или вены режут в ванной, пока родственнички за столом зажигают под Верку Сердючку, или, как эта - с балкона вниз головой в сугроб. А нам их потом спасай! К чему? Всё равно жить не хотят и не умеют и только праздник нормальным людям портят.
- А тебе что, непонятно?
- Нет.
- Ну, представь. Может человек и оступиться. Вот горе у него, а вокруг все веселятся, и никому до него и дела нет. А тем более, если ребёнок ещё: гормоны кипят, страсти бушуют.
- И что, обязательно надо в мою смену убиваться?
- Ну конечно. Ты же любишь свою работу. Считай, что это подарочек тебе на Новый год.

Двери в реанимацию распахнулись, в проходе показалось покрытое крупными оспинами лицо доктора Бремерова. Марлевый респиратор был у него стянут на подбородок, и густые, с проседью, усы топорщились в стороны, точно под действием электричества. Доктор улыбался одними глазами; маленькие и выцветшие, они будто ликовали.

- Остановка сердца, - сказала женщина в зелёной круглой шапочке. – Ноль часов пятьдесят три минуты.

Один из санитаров, кативших каталку, быстро зафиксировал полученную информацию в специальном бланке.

- Приготовить дифибрилятор, – сказал доктор.

Её переложили на операционный стол, под потолком вспыхнули лампы. Бремеров потёр контакты дифибрилятора друг о друга и приложил к её груди. Затрещал разряд, тело содрогнулось.

- Ещё разряд! – скомандовал доктор.

Кардиограф рисовал прямую линию.

- Мы её теряем, - сказал доктор. - Необходимо срочно произвести прямой массаж сердца. Приступаю к операции.

В руке его холодно сверкнул скальпель, и вот уже разошлась в стороны тонкая бледная кожа на груди – будто молнию расстегнули. В разрезанную грудину доктор вставил специальное приспособление, наподобие механического домкрата, и с его помощью развёл в стороны рёбра, обнажив сердечную мышцу. Пальцами в перчатках доктор задрал свой операционный халат и спустил брюки. Волосы на его лобке были очень густые и с такой же в точности благородной сединой.

- У меня хуй семнадцать сантиметров, - заявил доктор, выгибаясь вперёд.

Все присутствовавшие сально засмеялись.

Доктор взобрался на каталку, вставил хуй в развороченную грудную клетку и приступил к прямому массажу сердца. После пятнадцати фрикций сердце забилось, и она распахнула глаза. Удивление и ужас смешались в её взгляде. Доктор нагнулся и произнёс:

- Ты не узнаёшь меня? Я северный олень, и я получил твоё письмо! Позволь мне ответить.

С этими словами доктор принялся размахивать своим покрытым кровью детородным органом, выписывая в тяжёлом больничном воздухе буквы.

«Дорогая М.Л.!

Спасибо огромное! Желаю тебе счастья, здоровья и успехов в Новом Году!

Северный олень»

*

Жизнь по каплям покидала тебя. Вокруг смеялись люди. Последнее, что ты увидела, было то, как молодой медик протирает полотенцем высокий бокал, а женщина в зелёной круглой смешной шапочке водружает на твой операционный стол огромную вазу с яблоками.


7 января 2008 г., (17 декабря 2008 г.)