Душевной жаждою томимый
И в поисках своей струны,
Симфонией души гонимой,
Аккордом звука для луны;
Бухал на тротуаре немец,
Нажравшийся в тартарары,
Фон Гунтель Штольц, обычный перец,
Держа в руках её шары.
Шары девицы Баскунчакской,
Где рыба, голод, комары;
Которая от жизни райской,
От чёрной осетра икры,
На поиски московской сказки,
Свалила из родной дыры.
И Гунтель Штольц, обычный малый,
Добравшись до трусьёв норы,
Помяв ей силикона пару,
Что колосилась для игры;
Немецкую свою гитару
Пристроить хочет в те миры,
Где Астраханская Тамара,
Из Баскунчаковской черты,
Из материального оскала
И проституточной нутры,
Своим теплом его спасала
Среди московской тишины,

И сладко хуй его сосала,
Чтоб больше не было войны.