Начало: http://udaff.com/creo/89280.html


Идти было недалеко. В этом гораде везде, все недалеко. Канешна, если глаза зальешь, то и на третий этаж хуй заберешся па ступенькам. Был у меня такой случай. Падвизли к падъезду на такси в два часа ночи, а дамой папал в пять утра. И что характерно, налихке, ни тилифона, ни куртки, ни часоф. Наверна, пака покорял три этажа сваиво раднова падъезда, паходу скидывал баласт, как учили братья Монгальфьеры, ага.
  Ну это я атвлекся.

  В саседнем дваре, где и праживала прикрасная Женькина низнакомка было тихо, а хули, рабочий день. Только ф писочнице капашылись малалетние спинагрызы. Для таво, чтобы пиздицца двор на двор, ани ещо не доросли и паэтому банально сыпали писок савочками друк другу на головы. Под акацией стояла скамейка на каторой свирнувшись каровьим гавницом спал агромный кот.
-Вот тут, я карочи, вот тут сижу, пифко пью такой, атпускаит патихоньку после вчирашнево, ага. Сматрю, бляяяяя…, такая телка, не, не телка, девушка, во, такая выходит на балкон и закуривает. И такая курит, курит, и пепел так мизинцем, хуяк, и вместе с ее пеплам мае серце тоже, хуяк на пол… И ана вся такая, такая, просто ахуительная, ага…- Жека  периполненый эмоциями и глубокими чуствами не заметил, как уселся сваим тощим задом на спящиво кашака. Кашак громка сказал: ,,уууаууу!”  и сьебал на дериво.
-А сиськи, сиськи у ние какие,- прадалжал Женька, вставая с земли и атряхиваясь, -такие сиськи, что пиздец, за адни сиськи на руках бы насил всю жызнь и пифка в пастель, ага.
-Чо, да земли свисали, да? А ты как тарзан на сиське туда… сюда… туда… сюда… Гыыы.
Жека юмар не панимает. В ево близаруких глазах плещет абида. Любофь, хули.
  Я ему гаварю, - а чо ты, нимог пазнакомится? Раньше все так и знакомились, папают сиринады пад балконам и все, лезут па винаграду наверх и ибуцца. И ты бы папел какую нить хуйню, глидишь и тибе бы абламилось.

Этот новаиспичонный элтан джон чуть не ринулся ваплащать в жызнь мой савет. Ну точно, ебанулся на почве пиздострадания. Я ево еле успел за шкварник схватить. Мае багатое ваабражение сразу нарисавало мне, как этот пивец, сначала пает какую нить песню ис рипертуара ,,Тату”, а патом все жыльцы этава дома дружна спускаются, раняют его на асфальт и жистока пиздят нагами па еблету. Такой у парня слух ахуительный.
  Ну, мы купили па пиву и сидим, думаем. Я сразу придлажил, что надо взять водки, только не паленой, и ити в гости. Па ходу чиво нибудь бы придумали, но Жеку такой банальный вариант не устраивал. Романтик, ёпт. И еще после гранатофки какой та тупняк. Наконец я придумал. Оставил этава Рамео на лавке, а сам сбегал дамой, взял там красную папку, титрадь и дедаву павяску с надписью ,,дружинник”. Патом вирнулся, сказал Жеке, чтоб сидел тиха и незаметно, и запиздил фпадъезд к ниизвеснай красавице. Фпадьезде павязал павяску, дыхнул в ладонь, принюхался, вроде нармально, дыханнье свежее жигулевскае. Впиред!
  За дверью пел Высоцкий, -Я паляяяя влюбленым пастилююююю, пусть пают ва сне и наявуууууу…
Только он пел без гитары пачимуто, римикс наверно. Я пригладил воласы, скорчил суровое ебло и пазванил. Песня абарвалась. Паслышались шаги и дверь аткрылась.
  Ну да, сиськи были ничиво так, бальшие. Но вот литсо миня настарожило. Интилигентнае литсо опытнава гистаповца. Тонкий крючкаватый нос, тонкие губы и халодные глаза.
-Вам каво? – Спрасила эта мадам голасом Высоцкава. Атступать была позна и к таму же мужская дружба не хуй сабачий.
-Здрасти, я ваш новый участковый, инспектор Лосев, -патыкал я на сваю павяску, -знакомлюсь с жыльцами, ага. Праблемы, пажылания, может бидакурит кто.
  Тетка улыбнулась, -прахадите, чай, кофе, булачки… Я прашол, нахуя я прашол никто не знаит, надо было экстренно пращатся и уебывать, мне ана сразу не панравилась, но я ноги вытер ап палавик и прашол.

Дверь за маей спиной захлопнулась. Тетка представилась Эльвирай Адольфавнай и пригласила на кухню, даже тапки дала. Я сел за стол, аткрыл титрадь и так сразу спрашиваю, -саседи не биспакоят? А ана бирет так, титрадку маю закрываит и хриплым таким голасам, -ну чтоже ты, мой маленький пиздунишка, ты ведь пришол паиграть с тетей Эльвирой в плахие игры, тетя Эльвира знаит как даставить удавольствие плахому мальчишке, мурмурмур…( папробуйте сказать мурмурмур голасом Высоцкава). И бирет миня за воласы так, голаву маю запракидываит и шепчит в уха, типа хочишь миня атшлепать, я вся гарю, у миня там жар, там так давно никаво небыло, и при слове ,,никаво” на манду сваю кивает так нидвусмысленна. Миня там точна не будит, думаю. Я вабще из интилигентнай семьи и у миня на женщин рука не паднимается. Думаю, ебаный Жека, стививандер хуев, вашто ты миня втравил… И ей заправляю пра аскарбление далжнаснова литса, находящивася при испалнении и прочую паибень. Время тяну кароче, надеясь что все само па сибе каг то рассасется. Нихуя ни рассасывается. Как говорили в навастях, эскалация прадалжается. Праворныи пальтсы шуруют па маему телу в области паха и пытаются взламать шыринку к ебанай матери. И главное, хуй ей магу абьяснить, что я проста для друга стараюсь. Она как нивминяемая, уже всиво абщупала и приближаится к кульминацыи мамента, тоисть бирет маю бизвольную руку и кладет сибе на сиськи. И шепчит мне в ухо страсна, типа, что будит маей маленькай девачкой и я магу делать с ней все што захачу. А я атвичаю, что давай ты будешь лучше фашыским прихвастнем, а я биларусским партизаном и я нашпигую тибя свинцом. Полдный пиздец кароче. Но ей панравилось слово ,,нашпигую”, глаза так, закатила, ага, гаварит, давай. Ну я ей сразу руку заломил слеганца, шалапед дал и спрашиваю, где вы, суки, наших пленных держите, к стене прижал ещо хлебареской, а она такая, -я, я, комхир, дас абенд унд зи нахт,- в роль вошла сразу, -ебите меня таварисч партизан, я вам все равно нихуя нескажу.
  И я чуствую, что у миня либидо прасыпаится, хули, думаю, надо все в жызни папробавать и прямо на куханном стале Эльвиру Адольфавну запытал.

  А с Женькай я их пазнакомил патом. Он мне после рассказывал, какая ана заебательская дефченка и  что он был у нее узником Дахау, а она была из гестапо и абоим панравилось.