Планета поражала своим величием.  Синеватое свечение казалось нереальным. По сравнению с Кронисом,  Солнце было песчинкой.
Кронис – еще одна планета из далеких систем. Два миллиона световых лет от земли. Планета из малоизученной  части галактики, планета – одиночка. На одну звезду – одна планета. 

  И вот так вот всегда – прыгаешь через пол галактики, что бы в очередной раз наткнуться на новую планету. Зачем? Ответ прост – Жизнь. Любая, пускай самая примитивная: микробы или бактерии – хотя бы они. Нам бы хватило зацепки. Совсем маленькой, но хватило бы. Веры, что мы не одни в этом мире. Но все надежды разбивались в пух и прах. Да, человечество смогло преодолеть пространство. В лице всего человечества выступал всего один человечек – Марков  Иван. Еще в студенческие годы перед ним поставили условие: или сможешь придумать способ разрыва пространства, или полетишь с института. Никто не знает, как он там крутился, но в декабре 2010 года Марков представил чертежи и расчеты машины, которая так резко изменила все. Прибор Маркова выводил сам себя в подпространство. Сжимал два края вселенной, словно тряпицу, и выходил обратно. В результате всего, получалось удивительное явление: двигатель мог преодолевать по двести тысячи световых лет за несколько мгновений. Ограничений на машину было немного. Объем, который она могла утянуть с собой,  в два с хвостиком раза был меньше объема топлива, залитого в бак. После каждого прыжка человека страшно рвало – тело не хотело принимать изнанку мира. И все. Больше ничего. Летай – не хочу.

И началось: прыжки к марсу, к Венере, к Меркурию. За несколько недель ученые собрали больше материалов о солнечной системе, чем за все минувшее 2000 лет. Большинство прыжков приходилось на Марс – искали жизнь. Но, не было в нашей системе ничего, кроме пыли и камня. Начались полеты к другим звездам. Прыгали к Сириусу – но даже там не было никого и ничего. Прошло уже восемь лет. Люди приутихли. У детей уже нет такого страстного желания стать «исследователями космоса». Даже детсадовцы, и те, на вопрос: «Хочешь стать космонавтом?», обиженно надувают губки и, в большинстве своем, отвечают:
- Зачем? Пыли и у нас полно, а холодно зимой будет. Космос! Эка невидаль!
А мы все прыгаем. Мы верим. Ведь не может так быть, что бы нигде не было ничего, кроме пыли.  Должна же быть где-то планета обезьян или планета – океан. Ведь не зря фантасты столько выдумывали.  Существует другая жизнь, мы верим – вот девиз нашей команды. Зачем мы это делаем? Человеку свойственно искать пути от одиночества. Человек – он стадный. Ведь тогда, восемь лет назад, нам было гораздо легче жить. Многие верили, что когда-нибудь прилетит к нам «волшебник в голубом вертолете» и бесплатно покажет кино, а так же даст панацею от всех болезней, победу над старостью, насморком, зубной болью и низкими зарплатами. Кое-кто даже верил, что и дороги в стране починят. А нет, не получилось. Люди-человеки сами сделали машину и сами прыгнули вперед , к «светлому» будущему, без болезней и прочих неприятностей. И где оно будущее? Нет ничего в космосе. Только пыль. Ведь мы не одиноки во вселенной: во вселенной полным-полно... одиноких. Как писал Бэкон: всякий, кто любит одиночество, либо - дикий зверь, либо - Господь Бог. Мы не боги и не звери – нам страшно.

В любом случае – я буду прыгать, пока не встречу что-то либо живое, пускай на это уйдет вся моя жизнь. Громко сказано, но тем не менее…
К горлу подкатил комок  - меня начало тошнить. Неприятно, конечно. В носу все еще чувствуется желчь. Противно…
- Ну, что, моя дорогая. Вот я и прилетел. Сейчас будем приземляться.
Приземлятся – слово,  в принципе, не имеющее ничего общего с процессом выхода на орбиту, нормализации траектории и всего прочего. Приземление – просто еще один прыжок, но уже точно на поверхность. Погрешность редко превышала десяти сантиметров.

Компьютер пикнул. Жесткий диск тихонько крякнул. Машина считала расстояние до поверхности. Еще один писк. Расчет был произведен – корабль уходил в подпространство. Мгновения – и снова приступ рвоты. Больно – значит живой. Значит можно выходит на планету. Интересен тот факт, что гравитация планеты отличалась от земной на десятую долю. Хотя, при её-то массе, меня давно должно было раздавить. И тем не менее… я живой. С уже привычным привкусом желчи на языке.  Надо выходить. Одевать скафандр – и на выход. Осматриваться. Вдруг, чего увижу.

    Пустота. Только горы на горизонте и все. Снова пыль… все та же пыль. Итак, не смотря ни на что,  первым делом - проверить внешние условия. На их пригодность к человеческому дыханию. Атмосфера на планете была. Более того, по всем показателям, шлем скафандра можно было снять.
- А черт с ним. Была, не была… - я снял шлем. Вдохнул полной грудью. Ничего страшного не произошло. Воздух как воздух. Жить можно. Теперь – передать координаты планеты на корабль, оттуда - в центр. Мы здесь первые, так что планета теперь наша. Застолбили, так сказать.
    Небо расчеркнула полоса рассвета. Нежно разовая, она удивительно гармонировала с серым цветом всего вокруг.
-    А дома сейчас зима. Снег идет, наверное. - На небу пробежало облачко, за ним второе, третье…

И началось. Пошел снег. Он падал хлопьями, завиваясь в кружевном танце. Снежинки летали вокруг, забиваясь в зазор между скафандром и костюмом. Сразу же стало неуютно и противно. По телу пробежали мурашки отвращения. Я одел шлем. А между тем, снегопад и не думал стихать. Хотя, если быть честным до конца, он и не усиливался. Шел простой снег, который до боли напоминал наш, Минский.  Пережидать такую непогоду в корабле будет глупо, так что придется идти вперед, пока непогодь не усилилась.

Бледно-синяя звезда озарила небосвод  своим поистине сказочным сиянием. Каждый лучик здешнего солнца отражался от снежинок, от чего те сияли мириадами красок. У меня невольно вырвался вздох восхищения всей этой красотой.  Снег над головой, снег под ногами, снег вокруг, снег – везде. Как будто и не наяву все это.
Горы приближались. Звезда поднималась все выше. Снег прекращался. Дела налаживались. На душе было умиротворение и покой. Ну не может, не может здесь быть одна пыль, да снег. Не верю! Слишком далеко мы зашли, слишком много планет посетили. Должно, должно здесь быть хоть что-то живое. Я снял шлем. Еще раз глубоко вдохнул. 
-Ветер-ветер, принеси мне хорошие вести.
-Здесь есть жизнь, - кто-то тихонько шепнул мне на ухо.
Я резко, как учили в институте, крутанулся на все триста шестьдесят градусов, пытаясь заметить говорящего.
Ни-ко-го.
- Оп, правда? -  тупо спросил я. Сам не зная кого. Просто спросил.
Нет ответа.
Плохо дело, сам с собой разговариваю. Голоса мерещатся. Еще несколько слов с самим собой и все. Прилечу на Землю – психиатры загоняют со всеми их тестами на адекватность. В лучше случае, что мне тогда светит – это сидеть в бессрочном отпуске от полетов. Так что дальше центра – никуда. Буду молодежь наставлять. Возможно, в институте буду лекции читать, да и то вряд ли. В космос больным нельзя - закон. Так что – молчок. Нужно идти дальше. До гор - всего ничего. А дома сейчас Грот сидит. Спит, наверное. Или жует любимую игрушечную кость. Может под дверью меня с работы ждет, а может с ним Славка играется. Грот сына любит. Он вообще добрый пес. Любит всех людей сразу. И плохих, и хороших. А вот собак – ненавидит. Но тут уже ничего не поделаешь. Порода у него такая. Бойцовская собака. Пыльное поле сменилась мелкой галькой – идти стало труднее. Сейчас это не ощущалось, но вот на обратном пути, когда сил почти не будет – любая поблажка в пути будет казаться божьей благодатью. А ведь вот так и живем. Большинство живет. Неделя в космосе – неделя дома. Работа не пыльная, а платят намного выше среднего. На жизнь, квартиру, машину и дачу хватает. Еще и на черный день откладывать начал. Мало ли, что может случиться.

    Вблизи горы оказались все теми же камнем и пылью. Камнем и пылью. Мне стало смешно. Да ну, все это надоело. Нет жизни во вселенной. И даже если есть, то она или слишком далеко, или попросту слишком хорошо маскируется от нас – людей-человеков.
- Да гори оно все синим пламенем, - я махнул рукой на горы, развернулся и пошел обратно к кораблю.
- Мы найдем жизнь! Там обязательно что-то будет! – передразнивал я свои слова, сказанные несколько дней назад.  За спиной чувствовалось исходящее от чего-то или кого-то тепло. Я не обращал на него внимания, продолжая ворчать. А нету, нету тут ничего! Жизнь хотели? А кукиш с маслом вам не надо? Тепло со стороны гор стало спадать. Подул ветер – стало прохладнее.  – Это вам не сказка и даже не роман. Нету тут НЛО. Никого тут нет, кроме меня. И не будет никогда.
    Наверное, не суждено человеку узнать о своем появлении что-то большее, нежели домыслы о происхождении от обезьяны. Не дано ему найти братьев по разуму. Тех, кто поддержит или, наоборот, развяжет с нами войну. На самом деле – человеку не важно – мир или война. Главное, не быть одиноким. Главное  быть в действии и взаимодействии с кем-то живым.

Корабля на месте не было. Следы были, а корабля – не было. Как будто сам улетел. В ступоре я стоял минут три, если не всех пять. Кто? Кому нужен корабль? Он был закрыт. Нет, глупости конечно, не могли его угнать. Да и некому. Корабль просто так не запустить, а машина Маркова без сканирования сетчатки и отпечатков, просто не запустится. И что же, он сам улетел? Тоже невозможно.
    Я ударил себя по лицу один, второй раз. Было больно. Значит, не сплю. Значит, корабля на самом деле нет.
- Черт знает что, - вырвалось у меня.
-Черт все знает. – Раздалось за спиной. - Хе-хе, - кто-то злобно хихикнул.
Я обернулся. У меня за спиной стоял сам черт. С рогами, бородой и трезубцем, он весь сиял красным цветом.
- А что б его! – Черт начал скакать по кругу, что бы потушить пламя, охватившее его копыта. – Снова прицепилось ко мне! Ненавижу!- Черт подпрыгивал, выкидывая немыслимые пируэты. Скакал, ругался и махал трезубцем. И, в какой-то момент, выделывая очередной финт, не удержался на своих ножках, упав прямо мордой в огонь. – Ааа! Борода, борода! – Туши её! Помогите! – Я подбежал к этому забавному созданию, которому совсем не были присущи замашки дьявола. Надо было ему помочь потушиться. Скафандр все равно огнестойкий, так что не страшно загореться обоим.  Подбежав, я схватился ладошками за его уже успевшую изрядно подгореть бороденку и сильно её тряхнул.
- Куда ты схватил! Отпусти! Отпусти! Ааа! – Черт начал визжать.
Я отпустил  - огня уже не было.
- Все, потушил. Итак, человече, что ж тебе от меня надобно? Но не забывай, бороду я тебе припомню! Черта за бороду не к добру хватать. Что спросить желаешь?
-Я чего?  - спросил я, немного опешив от такого поворота событий. В голове был сумбур. Черт, живой, говорящий и горящий. И еще предлагает вопрос задать.
- Есть ли во вселенной жизнь, кроме планеты Земля?
- Первый вопрос – самый главный. Черти это знают. Так что на него я не отвечу. Нечего было мою бороду рвать.
- Но…
- Давай дальше спрашивай.
- Где мой корабль?
- Пропал.
-Куда?
-Никуда.
Хороший диалог у нас выходит.  У меня вопрос – у черта ответ. При этом ответ простой и ясный, как у детей.
- Петя, ты почему в грязи извалялся?
- Потому что.
Вот так и у нас с чертом.
- Черт, ты откуда взялся? – спросил я, надеясь получить вразумительный ответ хотя бы на этот простой вопрос. Должен же он знать, откуда сам родом.
- Из земли вырос.
- И как же ты так «вырос»?
- Как гриб.
- Что, «как гриб»?
- Как гриб вырос.
Нужно было заходить с другой стороны. Вопросы, касающееся корабля и самого себя – черт избегал.
- Я могу вернуться домой?
- Да.
-Как?
-Быстро.
Да, с чертями шутки плохи. Задавать вопросы не моя стихия. Черт был непробиваем. У него всегда находился односложный ответ на любой вопрос. Так прошел час. За ним другой. Черт и не думал развивать свои мысли, дальше слов: да и нет.
- Черт тебя дери! – Зло выругался я. Тут же, откуда не возьмись, рядом с моим новым знакомым материализовался второй черт, правда, немного крупнее. Тоже с рогами и бородой. Вместо трезубца у него было плетка.
-  Так, где провинившийся? – второй чертяка опалил  нас  злым взглядом. Ну что черт, драть тебя буду.
- Не надо! – Черт с опаленной бородой зашелся в тихом визге.
- Мне пришла команда «драть», значит, будем драть. Ну-ка быстро лег.
Младший чертяка еще раз всхлипнул и опустился на пыльное поле, подставляя спину под удары. Старший черт размахнулся и ударил. Младший - начал скулить. Десять раз плеть резала воздух. Десять раз черт с трезубцем ойкал. Я стоял и смотрел. Вмешиваться не хотелось. Сами черти, так пускай сами и разбираются.
- Ну все, пока хватит. Вставай, живо! Чего разлегся? – Старший поднял с земли младшего за загривок.
- Спрашивай человече, чего тебе еще надобно. - С надрывом в голосе прохрипел мой старый знакомый.
Малыша было жалко. Надо бы еще чего спросить, а то, не ровен час, совсем до смерти (или что у них там) черта забьют.
- Бог существует?
- Сейчас – нет.
- А потом?
- А потом может и будет.
-А дьявол есть?
- Сейчас – нет.
- А потом?
- А потом может и будет.
Замкнутый круг. Одно и тоже. Мне казалось, что черт на что-то намекал. Вот только на что…  до этого нужно было дойти самому.
- Ты мне на что-то намекаешь?  - Задал я провокационный вопрос.
-Нет.
-А ты можешь отвечать на мои вопросы более подробно?
-Могу.
- Ты настоящий?
-Сейчас да.
- А что будет потом?
-Потом я исчезну. - Черт теребил бороду. – А может быть и останусь.
- Надолго?
- От тебя зависит.  Я тут не причем.
-Т.е. я могу тебе приказать остаться?
- Грубо ты сказал человече. Но по правде сказал, как надо.
Черт меня заинтриговал. Человеку свойственно любопытство. Так что содержание моей следующей фразы было не сложно предугадать.
- Черт, исчезни.
И ничего. Ни хлопка, ни адского пламени, не каких бы то ни было эффектов. Черт просто пропал. Как говорится «растворился» в воздухе.
- Интересное дело… а что если…  Появись! – скомандовал я. Ничего не произошло. Младшего чертика не было. Только старший стоит рядом и махает плеткой. - Хм...  ну-ка. Приди! – нет эффекта. –Возникни! Сим-салабим! – черта не было.
- Черт, обратился я ко второму существу, не знаешь, как первого призвать?
- Знать не знаю! Мое дело драть! Отчеканил чертяка, махнув плеткой.
Не знает. Или просто не говорит. Нужно догадаться самому.
- Черт, а ты как здесь возник?
- Знать не знаю! Мое дело – драть! – все так же отчеканил рогатый.
Простой народ эти черти. Ничего они не знают, кроме своих прямых обязанностей.  Один должен отвечать – он и отвечает. Второй должен драть – он это и делает. Интересно все-таки:  я ли черта вызвал или он сам появился? Что я там говорил… ах да, как же!
- Черт его знает!  -снова выругался я. - Не вспомню уже.
- Оп, снова меня позвали. – передо мной опять стоял тот же младшенький черт. Только борода была как новенькая. – Да сколько ж можно! – Козлиные копыта черта снова были в огне. И снова он прыгает кругами. Опять же падает мордой в огонь. Борода снова загорелась. – Ааа! Помогите! Борода горит! Моя бородушка горит! – пищал чертяка, размахивая рогами. Я не двигался. Научен горьким опытом. Пускай попрыгает – само потухнет. Черт он все-таки или нет? Старший черт тоже никаких действий не предпринимал. Стегал кнутом воздух  - и больше ничего. Не знаю сколько младший чертенок провалялся, но огонь он все-таки потушил. Не хочу себе льстить, но у меня тушение вышло гораздо лучше. На этот раз черт оказался без бороды. Совсем. Как будто только что побрили его.
- Что тебе, человече от меня еще надо?
- Пока ничего, - ответил я и улыбнулся.
- Ты мне зубы не скаль! Не боюсь я тебя.
Интересно получается. Планета, на которой я повиливаю чертями. Больше всё это напоминало бред обкурившегося наркомана.
- Черт, я в здравом уме?
-Да.
-Я не сплю и не брежу?
- Нет.
- Черт, стань табуреткой. – Я сам ошалел, когда себя услышал. Было интересно, какая из черта табуретка выйдет с бородой или без. Я даже глупо хихикнул. В голове явно представилась ворчащая тренога с бородой. И снова ничего визуального. Никаких эффектов. Черт был на месте.
- Человече, я не умею, – жалобно пискнул он  сказал он.
- Не пищать, черт. А то снова буду драть. Старший зло зыркнул на младшего. Чертяга с  трезубцем пискнул и замолк.
И все-таки. Первый раз черта я вызвал. Потом заставил исчезнуть. Потом снова вызвал. Не с первого раза, но все-таки. Ответ напрашивался сам собой – проблема формулировки. Черти придираются к словам.
- Младший черт, стань табуреткой.
С младшим ничего не произошло. Он продолжал разглядывать свой трезубец. А вот старшего не было. На его месте стояла табуретка. С бородой. О трех ногах. Красного цвета.
- Черт, кто из вас двух  выше чином?
- Кому годков меньше, тот и старше, - черт указал когтистой лапой на место, где недавно был «старший» чертяга. – Оп, это как так?  Почему он табуретка?  Он же не умеет. Никто же не умеет, кроме Люцифера… Меня драл сам Люцифер! – Черт упал на колени.
- Черт, это Люцифер перед тобой?
- Нет.
- А кто?
- Табуретка.
- А до этого кем он был?
- Чертом, который всех драл.
- Так почему, если он не Люцифер, а табуретка – ты ему поклоняешься?
- Эээ… - черт замолчал. Поднялся с колен. Почесал бороду. Плюнул близь табуретки и отвернулся от бывшего младшего.
- Младший, стань чертом, - скомандовал я.
Ни-че-го.
Снова проблема с формулировкой. А что если:
- Табуретка с бородой о трех ногах. Стань чертом коим была ранее.
- Прибыл сюда, что бы драть! – Младший снова стал самим собой. - Кто тут хочет по спине? – плетка зашипела раненой кошкой, вспарывая воздух. 
Я начинал понимать, что происходит здесь. Или мне только казалось. Так или иначе, но проверить это не мешало.
- Стол, появись! – как всегда, с первого раза ничего не произошло. Деревянный стол, появись! -
Он появился. Деревянный. Не знаю, кто это все делает, но стол был с моей кухни.
- Черт, это мой стол?
- Да.
- С Земли?
- Нет.
- Откуда он?
- Отсюда.
Никогда не верь черту. Нужно было проверить. Я подошел к столу. Перевернул его. Так и есть. Под крышкой неровными буквами, детской ручкой было накаляканно «СЛАВА».
- Черт, этот стол с Земли?
- Нет.
- Но тут же сына надпись! Его рукой написано!  Я сам видел, как он это писал!– Я посмотрел черту в глаза. Говорят, в глазах отражается душа. У черта там было пусто. Как у табуретки. Просто бусинки-глазки, словно у мягкой игрушки. Ничего у него за душой не было. Да и применимо ли это слово к черту?
- Да. Но стол не с твоей планеты, человече.
А откуда же, черт тебя… - я оборвал фразу на полу слове. Ну его, ведь снова старшему попадет.
- Отсюда.
- Жена, появись!
- Привет, где это я? – Жена была в своем домашнем халате и тапочках. Голову венчало полотенце, наверняка,  снова мыла голову.
- Ну что черт, она тоже не с земли?
- Нет.
- Но она же дома была, понимаешь, дома! Или она раньше меня сюда попала.
-Нет. Она отсюда.
- Докажи.
- Легко! - Черт подбежал к жене, схватил её за полотенце и сильно дернул. На её плечи упали еще не высохшие волосы. – Смотри! – Чертяка, что есть  мочи, дунул на нее огнем, который, как ни странно, боли ему не причинял.
- Стой, стой, Черт! Ты что делаешь. – Чертенок продолжал дышать огнем на жену. А что б тебя черти драли! – Выкрикнул я единственное известное мне заклинание против этого поганца.
- Готов драть!- Младший хлестнул плеткой. – Черт, живо на землю.
- Не надо, не надооо ой! – первый удар пришелся по шее.
-На землю, живо! Рога спилю!
- Нееет только не их! Всё, всё, уже лежу… Плохой ты, ой! Чело ой, вече – не добрый ой!
- Все нормально, я подошел к жене. Не больно?
-Все нормально. Не бойся, – она начала меня утешать. Вот так всегда. Чуть что случится – утешает всех мама, а не храбрый папа, который летает в «опасный» космос. Я прильнул к ней ближе. Зарылся лицом в её мокрые волосы. Всё как всегда. Минуточку. Волосы Мокрые?
- Старший черт, иди сюда.
-Что надобно, человече.
-  Как температура твоего пламени? В градусах Цельсия, - поспешно уточнил я.
- Триста ровно.
- Можешь сделать тридцать?
- Могу.
-Давай, делай тридцать. И с этой же температурой мне в лицо дунь.
Черт начал дышать на меня огнем. Тепло чувствовалось достаточно хорошо.
- А теперь давай на «это» дунь, увеличивая постепенно температуру до сотни.
Черт дул. Лицо жены не изменилось ни при тридцати, ни при сотне градусов.
- Все, хватит, – черт прекратил дуть.
Я потрогал волосы «жены». Они были влажными.
- Черт, она настоящая?
- Да.
- Она моя жена?
-Теперь – да.
- А потом?
- А потом, может, нет.
- Почему «это», - я указал на образ своего любимого человека, не горит?
- Ты этого никогда не видел. И не представлял, – ответ черта меня порадовал. Он перестал отвечать односложно. Возможно, удастся выудить у него что-нибудь полезное. – Невозможно то, что нельзя представить.
Кажется я все понял… и закрыл глаза.
-    В Минске снег идет. По улицам машины носятся. Дети в школу идут, утро еще, темно. Соседи собак выгуливают. Славка с Гротом по площадке носятся. Дворник мусорки из подъездов к машине выкатывает. Снегири на ветках сидят. С крыши соседнего подъезда сосулька свисает. Большая. По стадиону старики бегают – закаляются. А вдалеке блестит вышка космодрома.Ввысь поднимается очередная звезда – корабль стартовал. Небо такое ясное, что можно сосчитать все звезды. Новолуние. - Я открыл глаза. Планета не соврала ни разу. Все было, как оно есть на земле. 
   
    Вот только люди не настоящие. Пусто у них  в глазах. Глазки-пуговки. Игрушки.  Все это космическая пыль. Космические атомы – собранные воедино каким-то сверх разумом в порядке, продиктованном моим голосом и воображением. Ведь мы, люди, та же пыль, собранная кем-то воедино. Космическая пыль, как и все вокруг. Мы равные среди равных, а  значит - мы не будем одиноки.  Пройдет еще несколько десятков или сот лет. И придумают! Придумают ученые способы собирать из атомов любое вещество и существо. Никогда мы не останемся одни. Пока есть в этой вселенной пыль – надежда остается.
Мы не одни.
Мы всего лишь пыль на ветру.
Ведь мы не одиноки во вселенной: во вселенной полным-полно... одиноких