Приехаф в отпуск в радной горад после года службы на кетайскай границе, с непривычки я немнога ахуел ат благ цывилизацыи. Как аказалос, шоб принять душ апосля трудавога дня, достатачна проста дёрнуть хуйнюшку на блестящей итальянскай сантехнике в всежеаблицованай каким-та заморскем кафелем ванной уютной квартиры предкаф. И сафсем ниабизательна тапить драваме распаложеннае в афицерскай апщяге  изабретение какова-та апсаженага Хулибена пат таинственным названием Титан. Фпрочем, эта атнюдь не самая бальшая прелесть пражывания в экзатическам угалке пад названием дальний вастог. Плюсы правда безусловно тожа были, в аснавном в виде шышег ат каторых поначялу терял спасобнасть самастаятельна передвигаццо, но речь ниабэтом.

    Стоять на лоджыи с чяшкой ароматного натуральнага  кофе и сигаретой, нежась на утреннем солнышке, было безумно кайфова. Неизбалованная за шесть лет казарменной жызни душа рвалась фпалёт. Хуяссе, ряд баночег халоднага пига ф халадильнеге! Так блядь тока в пендосских фильмах бываит, во предки дают… Неспешно потягивая сей бажестфенный напитаг и падмигивая прахадящим пелодкам, мысленно ацениваю свой скромный гардероп. Патрёпаные джынсы эт кэшна классега, а вот адидасафский спартивный кастюм, мечта даваенной йунасти, чёта пахоже уже нивмоде…
    Где жы мля рыног делсо, йобанарот ?– шевелились захмелефшые извилины, перенесённые ф центр города. Гипермаркеты, бутики, сушы-бары… каво там нахуй сушат тиресна… траву паходу… Жарко, блядь. Пара чясоф на аклиматизацыю – и вот он, гатоф новоиспечённый жытель саврименнага мигаполеса. Светлый льняной кастюмчег, кепачька фцвет, ачёчьки-хамильёны, Чилинтана, хуле… да и хуй с ним, шо палавина ваенных атпускных… А типерь па друзьям – падругам  – и ф клуп!!

    Прасыпаццо в абед ни у себя дома, ф принцыпе, нифпервой. Упакофка ат гандона на палу, ога, эта гут, значиццо цели дастигнуты. Башка щя лопнит, о мля, пиго ф халадильнеге, цывилизацейа ёпта. Харашо пашло… «Дверь захлопываиццо снаружы, если нидаждёшсо. Чмоки. Танюша» Танюша, бля… Хуй бы фспомнил, да похуй, спасибо те за пиго, а мне пара – нас ждут великие дела…

    - Жениццо пара уж давно, а он шляиццо нипанятна где! – нигадуит мамуля.
Хуле ш тут нипанятнага, оченно даже фсё панятно… Поиск йузаю, хуле. Низзя жы на первай фстречнай…гыыыы
- Я ж нивинават шо фсе, с кем миня тёть Галь знакомит, мну нипатходят… (Надо атметить, мамина падруга считаит шо жысть будит прожыта зря, если не женить мну на адной ис сваих б/п никчёмных калег па работи)
- Кароче, я на твои похождения уже смотреть нимагу, есть гарящяя путёфка на галубые азёра Казахстана. Кэшна, не Ебипед, да адин хуй у тя загранпаспарта нет. Народ, кстате, хвалит хто был, так шо, учитывая тваю благародную но неаплпчиваемую прафессейу, расходы на путёфку беру на сибя.
Ну хуле, я нипротиф,  там где-та хвалёная чюйка есть, а исчё у казашег песда папирёг гаварят, ыыы

   

    Праважать миня на афтобус собрались фсем симейством, дажы сеструха с мужем приехале. Пестец, как на вайну – падумол я. Оглядывая множество разного народа, крутящегася вакруг сваих пепелацаф и сумаг, я уже прикидывал хто из них проважатые, а хто паедит са мной. Маладых симпатишных пелодак, к маему разочярованию, было нимнога. Красивый нимецкей мерс с тиливизарам и прочей хуитой падьехал на место сбора точна па графегу. Вадила был типичнага славянско-распиздяйскага вида, я исчё падумол, шо это ни он, а афтобус его вовремя привёз, са свойственнай фсем немцам пунктуальнастью. Из недр чюдатехнеги вышла маладая пелодка и придлажыла загружать убывающим сваё барахло ф аткрыфшуюся на пузе жылезнага монстра нишу. А патом и самим загружаццо.
Славиф щекой мамкин пацылуй и выслушаф кучю напуцтвий, я забралсо вавнутрь, уранил жеппу на мяхкае сиденье, огляделсо и ахуел: исключяя касаглазага мужега и две супружеские пары, фсе места в афтобусе б/п занимале пелодки фсех вазрастоф и форм.
Маладая пелодка, аказафшаяся гидом, скамандывала памистам и мы паехале… Машущей в окно маме я жестом паказал читать па губам и с загаворщескай лыбай прашыптал «Пасиба…»

    Ехать прицтаяло долга. Гидша взила микрапхон и начила правадить дурацкие конкурсы, ф каторых были разыграны три набора хламастираф и прочея паибень. Я правда нихуя нивыиграл, но, нитиряя надежды, са фсеми атвичял фсякую чюш. Запомнилсо тока ритуал фсеопщега знакомства: нада была фстать, назвать сваё имя, а патом на букву с каторай имя начинаиццо, три вещи каторыи ты любиш. Ну типа, я Клава, люблю катлеты, калдунстфа и капать землю. Пастипенна на задних рядах ажывление стало нарастать, пелодки уже явно патшафе, атвичяли фсякую хню и громка ржале. Када жы микрапхон дашол да миня, я фстал и чесна призналсо шо завут мну Стас, люблю секес и спиртное. Публика адабритильна зашумела, гидша прихуела чють, но нирастирялас и патребавала третию вещчь каторую я люблю. Тада я падумал и атветил: «А после спиртнога апять секес» и ниипёт.


   

  Праснулсо аттаго што нарот с шумом выбигаит пасцать на Расийскай таможне. Темно шопесдец. Вышел, закурил. Ф темнате ночи выделялось нипанятнае строение, как аказалос, сартир, каторый штурмовали всей талпой патпифшые пига папутчецы. Чясть из них, каторым уж сафсем нивмагату, пристроилась па нужде паблизасти вакруг сарая. Наблюдать за их силуэтами было смишно, и я молчя курил и улыбалсо.
- Каньйаг будиш? – запримеченный при пасадке касаглазый худой мужычёг вызвал у меня интерес, - ато нескем, хуле, заипалсо адин тянуть…
- Гагновапрос! – выдержаф для приличия паузу, изрёк я.
- Саша – протянул он руку, затем, прикинуф шо па возрасту я гажусь ему ф сынавья, добавил - Кхм… Александр… Саныч, кароч.
- Пашли пасцым за афтобус, ато хуй даждёмсо.
Саныч аказалсо миравым мужегом и ниразу нидураг пабухать, я пересел к нему и дальнейшая паездка пашла веселей.

  Праснуфшысь в раёне абеда ф састаянии лёхкава бадуна, мы с Санычем услышали знакомый голас гидшы, типа всё пиздец уже приехале, вас привецтвует база отдыха Зильоный Бор. Дальшы толстая тьолка павила нас рассилять па нумерам.
- Ога, вы пара, вас вмести паселим, - абратилась ана к паре фпереди нас, - Так, вас ТОЖЕ двое, вам этот номер…
Мы, было, пытались возразить, чё мы пидары штоле, и шо мы нихуя ни вмести, но ана уже павела астальных дальше. Да и похуй, там разбирёмсо, решыли мы и затащили сумки в номер.

   
    Ознакамление с местными дастапримечятельнастяме мы решыли начять с пасищения магазина с целью дегустацыи местнага пойла. Паменяф чясть денек на местные тенге, мы решыли шо таскать фсю наличьку с сабой нистоит, и стали думодь куда бы блядь иё заныкать, дабы какая-нить шустрая уборщеца ни нагрела нас. Саныч аказалсо изабритатильным малым, и шустро засунул баблосы куда-та в люстру, а я атагнул жылезный падаконнег са стараны балкона и запихал сваи скромные сбирижения туда.
    Пасищение ларька на территории  базы отдыха, иле пральна была бы санатория, хуйпрассыш, мяхко гаваря, разачяравало нас фхлам. Пиго аказалос ф два раза дароже чем на родине, а более нихуя небыла… Атлавиф дворнега-абаригена, мы с Санычем выяснили что паблизасти есть диревня и там нармальный магазин, куда мы и направились, проебаф па пути абед. После недолгих поискаф, уталиф сушняк приабритённым в ларьке пигом, мы вышли к цели. Бальшым выбаром магазин не атличялсо, но фсё што нам было нужна мы там нашли, причём цены приятно удивили. Ф пересчёте на рубли 0,5 водаффки с красивым названием Парламент выходило в раёне палтиннега! Решыф шо паходу палёнка, взяли на дегустацыю адну, пару стаканчегаф, сок, и направились к аднаму из азёр. Распалажыфшысь на жываписнам берегу, приступили к абеду. Вотка была нихарошая…
Она была беспесды ахуитильная!! Через чяс мы выгружали ф халадильнег в нашем номере пакет Парламента и пакет каньйака с патриатическим ником Казахстан, каторый аказалсо нимногим дароже вотки…

    Прасти, дарагой фтыкатель,  па панятным причинам хронологическая паследавательнасть аписания нашега дальнейшега пребывания ф этай сказачьнай стране будит неумышленна нарушаццо…

    Распиф в номере ещё адин парламент, закусывая остатками домашней снеди, мы с Санычем паламались. Праснулсо я ат данасифшегося через оаткрытую балконнуйу дверь
Сярёги с иго незабвенным Чиорным бумирам. С досадой прикинуф шо ужын тоже праёбан, вышел пакурить на балкон, пожже подтянулсо и сажытель. Ф сотне метраф сквозь сумерки виднелось озеро, на берегу каторага был установлен шатёр ис каторага ревел преславутый репер и виднелись блики цвитамузыги.
- Саныч, а пайдём яйцаме трести, пелодак патснимем…
- Нуивонах пелодак, а пабухать эт я фсигда за. Давай поправимсо для начяла каньйачкомс.
- Да ты Саныч ыкстрасенсар мля, мысле читаиш.

Песда… Прям перед носам… Нибритая блять. Пачиму йа сплю летсом на песде? Чья песда? Бля, а здаровая какая… Но нипапирёк, а следаватильна никазашко… Мысли путались, бодун был ваистену аццкем.
Хранительница песды, ф каторай я сразу узнал адну ис самых крупнагабаритных пелодак из афтобуса, праснулас, сразу патскачила, песданула чёта пра зафтраг, мухой аделас и выскачила из номера. Номер был чюжой. Ну хуле, я тожа аделсо, трусоф фпрочем нинашол, как и обуви. На трусы была решытельна похуй, перет глазаме маячил халадильнег с пойлом, а вот красофке бля нада бы атыскать. Выглянул в каридор – пусто, сариентировалсо в направлении и папиздел басиком к сибе. Закрыто. Нуйобаныеглаза…

Саныч, едва паивифшысь изза угла, заржал как сивый мерин.
- О, гирой-блять-любовнег вирнулсо! А я тибе бананчег прихватил.
- Фпесду бананчег, канины мне! Палцарства бля за каньйаг!
Зажеваф третью бананам вроде начял асазнавать шо жысть прадалжаиццо, и ни так она и хуйова ф принцыпе. Жылудаг урчял фсеми нотаме, сутки на алкаголе пачти без еды – нихуя ни шутки. Но палехчяло.
Саныч, лежа ф труселях на кравате, смаковал падробнасти фчирашнега пахода на дискатэку. Как выяснилос, кроме группы ис нашега горада, ф санатрии ажыдались есчё нескалька, но па-какимта причинам вовримя приехала тока наша. Паходу пунктуальный мерс памог…
- Асобинна заибата ф сталовай, - прадалжал он, сталоф накрыто да гаризонта, афицыантачьки-абаригенки симпотные, а занято тока треть столикаф, вот я бананьеф и падрезал, гыгыгы… А нашы та бабы хуяссе панажралис фчера, пиздачёс папёр, а йобарей то палтара урода – твая пьяная тушка да я… Ну я пасмарел как тибя па очиреди тискают, да съипалсо. Я жоне ниизминяю нихуйа…
- Бля, а кагжы я самую здаровую та выбрал… Я ваще худиньких и миниатюрных притпачитайу ипать, если чё…
- Да хуйзнаит, паходу ана тибя сама выбрала, астальные засцале спорить, мухахаха
- Пиздецсцуконах… Саныч, а чё у казашег песда правда нитакая?
- Да песдят наверна, но сам нибывал… Дирзайте, йуноша…

Абед фталкивал черес силу, глядя на здаровенную пелодку, каторая лыбилась мне черес два стола. Бля, хули ш ты такая давольная та… нидумаю шо ф таком састаянии смог тибя чем-та удивить… иле может шо другим нидасталсо…
Нада атметить, кухня была атменнай, многа свежега миаса, оващи-хрукты. После абеда принял душ и наканец-та на пару минут пачюстфовал сибя чилавекам. Патамушта Саныч уже разливал.

«Превед-сталицца-пирилётная-птица-Астана…» - Сярёгу сёдня никрутиле и звук раздавалсо с другова направления. Верный признаг шо пара ипать казашэг – падумал я, закуривая пряма ф кравате. Саныч нихуя идти никуда нипажылал и я, абнаружыф у кравати принесённые кем-то красофке, натинул их и папиздел адин. Кабачёк пад аткрытым небам распалагалсо ф сотни метраф дальшы па берегу и крутили в нём ф аснавном местную эстраду. Народу не было вообще и я двинул ва фчерашнее заведение.
Но там тожы не было нидушы, за стойкой лениво пратирали пасуду две малоденькие барменшы, адна типичная славянка, фтарая стройненькая, невысокая, ну очень приятная смугленькая девачька, явно из местных. Устроифшысь у стойки, заказал пиго.
- А у нас тут курить низзя, пайдём луче на улицу – сквозь рёв фифтицента подала голос славянка.
Так и пазнакомилис.
- Скушна, народ есчё тока падъезжаит. А ты на ыкскурсею ездил па гарам?
Ога, хуле, тока и делал шо ездил весь день – падумал я, и ответил:
- Да както нипалучилос, да и асобага жылания нет с ыкскурсаводам брадить…
- А хочиш, зафтра пагуляим вдваём, я тут фсё знаю?
- Кэшна, ваще нивапрос!
Девачька была простенькая, каких мульёны, мну куда более интересавала её каллега, ну да ладно, сама если уж хочит…Дагаварилис на 11 утра.

Ф кабачёг тем временем подтянулась кампания из абаригенаф. Три, как три капли пахожых пузатых криваногих казаха, видно шо не ис бедных, и читыре маладые пелодки, па фсей вераятнасти русские иле метиски.
Едва я присел за свабодный столег с ачиредным пигом, как ка мне присаединились две пелодки ис этай кампании.
- Купи слана! – песданула адна
Я улыбнулсо, оценивая её взглядом, ничё такая.
- Купи слана! – неунималас она
- Дык эта… Вон же сидят кореша вашы, ани и купят…
- Да эта мы жжом, нипарься! Проста их трое а нас читыре и мну скушна. Пайдём к нам!
Новая знакомая за барнай стойкай метнула глазаме молнию, пафсиму ривнуит, нииначе!
- Да вот пиго дапью, пасмотрим…
Столеки пастипенна запалняле пелодки из нашей группы. Одна патсела ка мне: «Превед!»
- Ога, драсте… В гологе прамилькнула картинко как мы с ней танцуим медляк. Точна, фчера было!
- Чиво скучять, пайдём танцавать! – падруга была уже хороша.
Тут какрас фключиле висёлуйу музыгу, каторая мну заводила и мы пашли. Пиго дало свой эфехт и трясти яйцаме в акружении толпы пелодак было прикольна. Ф тот самый мамент кагда она начяла фплатную тиреть ап миня сиське, её атдёрнула та, што приехала с местныме. Обе были пьяны и возбуждены, и я даже ниуспел пёрнуть как они схватиле друг друга за воласы. На фсякий случяй я притпачёл ретироваццо на улицу, нуих нахуй.
Фскоре та што не из местных вышла.
- Пиздец какойта, дура! – разгорячено негодовала она. – Пайдём лучче в другом месте пасидим.
Голога начяла балеть ат грохота и я согласилсо. Водя миня подручьку по аллеям, она плела мне какуюта хню пра альпинистаф и как ана с ниме каждый год ездит ползать пагарам.
Присели на лавачьку, клонило ф сон.
- Ну дак чё, к тибе в номер?
- Эт исчё зачем?
- Кхм… Ипаццо вестимо…
- Да ты дурак штоле, у миня дитишек трое! Как ты ваще такое падумал! -И абиделас.
А я фстал и пашол к сибе. Нипаймёш бля этих баб, и хуле было стока шума паднимать…

Утром абнаружылос шо маи скромные сбережения пат падаконнегам практически иссякли. Хватило вакурат на пару пига, ну ни с пустыме же рукаме ипаццо иттить. На гандоны пришлос прасить у Санычя, за адно распиф ачиридной парламент.

Ленка уже ждала, ровна в 11 мы папиздавли вдоль берега ниизвестна куда. Сабиседнегам она аказалась приятным, болтали обо фсём подряд, дажы низаметили как дашли до места, где озеро давало большой атросток вбок. Завалифшысь на песок, выпили пиго и… Тут я понял шо ипать иё нихачю. Тоесть какбы надо, но блять жылания нет. Такой хуйни я ещё за сабой ниприпаминал и растирялсо. Ну бабам проще – песданула шо месичные и фсё, а мне та хули делать? Решыл касить пат дурачька. Палучялось криво, пелодка явно жаждала ебли. Ну нимагу же я сказать шо ана ни в маём фкусе, темболее это нитак… Цылаваццо было приятно, но мой палавой хуй крепка спал.
- А хочеш у миня хуй пасасать? – песданул я в надежде шо данная стимуляцыя меня спасёт.
- Да ты ёбнулся штоли? Ты миня за каво принимаеш?
И ушла. Вот и заипись. Вот и паипались.

Па вазвращению Санычю я проста сказал шо фсё было заипись, за што неаднакратно было выпито.
-  Саныч, вот фсе люди как люди, па гарам лазают, экскурсеи апять жы, а мы хуле? – филасофствавал я за ачиридной стопкай.
- За альпинистаф!

Вапреки сложыфшымся традицыям, зафтрак мы непраипале, чем немало удивили симпатишную казашку-афицыантку, каторая уже пахоже подзабила накрывать на наш столик. Плотно пазафтракаф и наебнуф па соточке для храбрасти (прихватиф ессесно пузырик с сабой), мы двинулись ф путь, выбраф целью пахода самую высокую гару в акруге. Ближе к обеду мы дошли-таки до её падножыя, папутно прикончиф пузырь. Жара стояла аццкая, но ацтупать было западло.
Вот вернусь, мамуля спросит: «Что видел, где был?»
А я атвечю: «Бухал, спал на песде…» Нихарашо, и абманывать мамулю нихарашо, паэтаму лезть палюбому придёццо.
Сначяла склон был атнасительна палогим и первую палавину пути мы преадалели за адин заход. Перекурили возле маленькай пищеры, осматривая путь далее.
Далшы лезть пришлос, цепляясь за корни и периадически друг другу памагать, патаму каг местаме склон был пачти атвесным. Пот лил ручьём, лишние шмотки оставили ещё у пещеры, взяли тока пхатапарат. Но тем слаще был фкус пабеды. Эт вам не фкус песды!
Стоя на дрожащих ногах на краю пропасти, я не мог некатарае время даже гаварить.
Вот она, вершына мира! Я бля – Брюс фсимагущий!
- Саныч, а давая я ф пропасть насцу, а ты сфоткай!
Но, падайдя к самаму краешку, я понял шо заадно магу и пасрать запрасто, паэтаму затея атпала.

Вечирам балело фсё. Нихателос дажы бухать. Саныч привалок к нам в номер какуюта престарелую мадам и квасил с ней, а я лижал и размышлял о вазможнастях чилавеческава арганизма и скока он можыт бухать. Паняф, шо ани (вазможнасти) ваистену неисчерпаемы, в итоге присаединилсо. Мадам дастатачна быстра окасела и начяла фпадать в децтво, рассказывала што ана типа маёр ФСБ иле чёта в этам роде. Патом пришла её падруга с каторай ани жыли в номере и стала бухать с нами. Для сваих сарака, Марина выглядела неплохо, стройная, с короткой мальчишескай стрижкой, мну такие нравяццо. Через палчяса она уже сидела у меня на коленях, но ниажыданно свалила к себе в номер спать. Майорша же напротиф никуда не сабиралас.
- Вопчем так, маладёш, я вас тактично пакидаю и убываю на ночлег к Марине. Возражения есть?
Как нистранно, Саныч был против, но пад натиском майоршы быстро сдалсо.

Войдя в тёмный номер я немнога удивилсо пачиму кровате сдвинуты, есле тут жывут бабы… Марина сладко посапывала пат адиялом, но ниуспел я раздеццо как она падарвалась и чють не заарала.
- Ты чего пришол?
- Дак папрасиле… Чё им мешать та…
- Пнятна, ну давай, раздвигай кравати.
В итоге решыли шо раздвигать нибудем, но спать будем пат разныме адияламе. Ессесно, мну ниспалос, хуй фстал и спать вофсе нисабиралсо. Фсе маи папытки праникнуть пат сасецкае адияло пресекались на карню, фпридачю саправаждаясь угрозами шо кравати раздвигать-таки придёццо. Миня же больше грела перспектива раздвижения Маринкеных ног. Не столько хателос ипаццо, сколько напрягал сам факт отказа.
- Мариш, ну ты чего? Тебе не хочеццо штоли? – канючил я уже полчяса, - Ты пади девачька исчё?
- Пачиму вы фсе такие кабели?
- Э… Ну так природа, ёпта… Чё ниужели не хочеццо?
Молчит. Самниваиццо. Нада действовать быстро. Рыфком ныряю к ней пат адияло, преадаливая слабае сапративление. Лифчег как фсигда не паддаёццо, застёжку пахоже вырвал нахуй. Руки, губы двигаюццо са скорастью света, вот эта блять страсть, хто бы мог падумодь. Трусеги…
Свет… Какой пидарас фключил свет?!! Хуйигознаит где Маринка взяла силы, но за долю секунды сбросила меня са стаячим хуём чють ли не на пол.
- Ой, гыыыыыы, извинити… Мухахаха… Три пьяные пелодки, адну ис каторых я ипал ф первую ночь, с гогатам вывалились абратно ф каридор.
- Ты хуле дверь низакрыл?
- Дахуйигознаит… Ипаццо хател.
- Вот и ипись типерь адин!
- Ну Мариииш…
Маринкина норка аказалась хоть и нибритай, но на удивление узкай, с первага раза папасть нихуя нивышла, я дажы сбросил адияло пасматреть ф чём, сопстфенна, праблема.
- Ты чё там высматриваиш? -засмущялась Маринка, прикрывая пелодку рукой.
Многа пазднее, когда я фпервые сталкнулсо с дефствиннай плевай сафсем другой пелодки, мой дружог разработал иё дырку за пару минут до састаяния абычнай, а тут, даже когда мне удалось влезть в неё, было фсиравно ахуенно узко. Меня это песдяное свойство завело да бизабразия. Палавой йух сжымало па фсей длине, эта штота! Такова аргазма я риально нииспытывал больше никагда.
После третей палки, сняф гандон и па привычьке завизаф его на узилог, пашол пакурить в фортачьку. Светало. Гандон вылетел и со шлепком приземлилсо на казырег пад акном, где его паджыдали два придшественника. Исключяя сии девайсы, казырёг был кристально чист. Кроме этого обнаружылось што на него прекрасный вид из каридора фтарога и третьега этажей, и не заметить их беспесды сложно. Как назло Мариша фстала папить и падашла ка мне.
- Ну ты и мудааак! Ты чё ваще песдец? Ты хули наделал? Чё типерь пра миня люди падумают?
Вот тибе нипохуй… - падумал я и палез в фортачьку, абадраф пузо острыме краяме каторой, решыл аставить эту затею.
- Да малали, можт эта над нами накидали… Иле до нас… Ф канце канцоф тут исчё и майорша абитаит…

Маринка фсёжы абиделас. Сказала большы нидаст. В гору лезть большы нихателос, оставалос бухать с Санычем и мичтать а Маринкинай песде. Дажы атпало жыланье искать абаригенку с паиречнай щелью. А ищё была досадна шо не исследавал иё жеппу. Пару дней бухали ваще наглухо. Аднажды праснуфшысь я увидел на балкони саседа ис другой комнаты, одного ис несчястных, кто приехал атдыхать с супругай. Из их комнаты регулярна данасились крики его благоверной талстухи па поваду его злоупатребления пойлом, видно бедный мужыг тоже надыбал магазинчег. В адной руке он сжымал заиндивефшый пузырь и пыталсо перелезть на наш балкон.
- Земеля, выручяй! Не с кем…
Было очень хуёво. Нет, пажалуй была проста нивазможна блять. Но бля нимагу жы я бросить зимлека ф биде!
- Ну давай, залась…
Ф комнати была душна, и я прихватиф лимон и стопку, вышел на балкон. Вылиф вотку в рот и черес силу праглатиф, я мгнавенна блеванул пряма с балкона и чють нипапал в прагуливающююся парачьку. Пачюствоваф шо это нихуя не паследний приступ я было ламанулсо ф туалет через номер, но ниуспел и следущяя порцыя бымшыга абеда вылитела пряма на кавёр между краватей. Чястично досталос и спящему Санычю, каторый мгнавенна саскачил и начел вазмущяццо какова хуя тут, сопссна, праисходит. Сабирая трусаме с кавра ниусвоеннае арганизмам я думал а том шо фсёпесдец, больша пить низзя.

Аднако атаспафшысь черес сутки вафсю хуячил канину ф кампании Санычя, майоршы и, к маему вастргу, Маринки. На этат рас Маринка атрубилась пряма у нас в номире и я придлажыл Санычю с майоршай, каторую он так и не выеп (!!!), атправиццо к ним в номер с гандонаме пад акном. Ипать спящюю Маринку была скушна. Но кагда я пристроил свой мнагастрадальный хуй ей ф жеппу анна сразу начяла подавать признаки жызни. Выражалось это крикаме шо памагити типа, ф жеппу ипут!! Но я уже разашолсо и нихуя удержать миня уже нимагло. Абижайсо на здаровье патом скока хочеш. И анна, кэшна, абиделас. Но нинадолго, патаму как в абратный путь в афтобусе мы ехали нашэй старой кампанией, дружна распивая купленный на астатки денег Санычя каньйаг. И громка арале на весь ахуефшый афтобус  «Превед-сталицца-пирилётная-птица-Астана…»

(с) ExStazzz