- Вот нихуя себе! – Дима сосредоточенно ковырял в носу. Ноздри были маленькими, а пальцы большими, и это не давало ему покоя.
- не пизди, а готовься! – Плющенко расставил приоритеты. Он не умел петь. Да и не любил. Зато любил срать, и даже хотел включить в номер свое сранье, но продюсеры не одобрили.
До выступления оставалось еще часа полтора. На сцене надрывалась армянская женщина.
- у нее нет шансов, - констатировал Валера.
Валерой звали человека, которому предстояло играть на скрипке. В повседневной жизни он работал в ЧОП «Синий гриф», и что такое скрипка не знал. Зато хорошо умел варить пельмени в чайнике и очень ровно ставил свои носки, когда ложился спать. Он вообще любил порядок.
- Валера, бля! – Билан поморщился, - скажи что-нибудь на иностранном.
- хендехох! – крякнул Валера.
- очень хорошо, - Билан размазал соплю по зеркалу.
- я в уборную, - Плющ вышел из гримерки, наматывая сральную бумагу на руку.
Наступила тишина.
- хендехох, - еще раз повторил Валера, уже увереннее.
- надо было вместо Плюща брать Ковальчука, - Билан опять потянулся пальцами к носу.
- схуяле? – Яна Хуйпоймикаковкая была очень удивлена происходящим.
- а дохуя Плющенко канадцам забил? – Дима провернул палец в носу.
- ну не знаю, - женщина-продюсер сделала вид, что задумалась.
- а я знаю, - блеснул Валера интеллектом, - ни одного.
- вот-вот, - поддержал Билан, - а Ковальчук два. В нем живет дух победителя. А в Плюще?
- а у Плюща в квартире живу я, и у нас с ним бывает секс, - Яна привела весомый аргумент.
«а у Ковальчука в квартире живу я, и у нас с ним бывает секс» - подумал Валера, но промолчал, потому что это было не всем интересно.
Вернулся Плющенко, довольный и на коньках. В руках он держал барабан.
- Страдивари сказал, что скрипки закончились, и придется играть на этом.
- а он не умер? – удивился Билан.
- откуда знаешь? – удивился в свою очередь Плющ, - все верно, сунул мне барабан в руки и умер.
- а почему на барабане написано «ижевская фабрика ударных инструментов и прочей хуйни», а не «страдивари»? – спросила Хуйпоймикаковская. Она была дотошной бабой.
Валера с силой пнул ее в живот. Эта женщина начинала его раздражать.
С тех пор продюсер лежала молча.
- а про что петь будешь? – прервал неловкую тишину Валера.
- хотел сначала про зеленоглазое такси, но передумал.
В это время женщина на сцене на армянском завопила, что мол и осталось всего только, что снять усталость, и ее типа кто-то лечит.
- можно еще спеть про воробушка… - начал Валера.
- нуивонахуй! – отрезал Плющ. Небольшой кусок отрезал от платья продюсера, но этого хватило, чтобы у нее вывалилась грудь.
- про сиськи! – осенило Билана, - я буду петь про сиськи!
Правда вот палец при этом накрепко застрял в носу. Причем в носу у Плюща.
- а хуле? – констатировал Билан, - палец все равно уже не достать, будешь кататься недалеко от меня, так сказать, на расстоянии вытянутой руки.
Валера дико засмеялся и зачем-то лизнул барабан.
В это время на сцене финские уебки орали что-то про настоящих мущщин.
- да они настоящих мущщин не видели! – разозлился Билан и вывалил елду на стол. Теперь можно петь. Про сиськи. И победить. Была в этот вечер у него такая уверенность. А хуле, за Россию петь будет, из себя немножко, и за продюсера с голой грудью, разбросанной по полу.
Валера обхватил барабан Страдивари двумя руками, а Плющ покатился за Биланом на сцену. Палец в носу доставлял ему некоторое неудобство.