Я снимаю трехкомнатную квартиру на девятом этаже. В одной комнате живу я, в двух  других – мои хорошие друзья. Так дешевле. Новосибирский Академгородок не самое бюджетное место для съема жилья. Но что поделаешь – сам город я терпеть не могу. Суета, машины, толпы непонятно куда спешащих людей...А тут сосны вон, под окном, и море недалеко. Так себе море, к слову сказать, но хоть такое. Да и вобще – жить, в прямом смысле слова, в лесу – куда приятнее чем среди гигантских хаотичных нагромождений асфальта и бетона, называемых городами. А уж Новосибирск – один из самых унылых и серых городов, которые я только видел. Тем более нелепы натянутые улыбки менеджеров среднего звена, выплывающие из окон машин-десятилеток японского производства, когда эти менеджеры проезжают по страшно пыльным и душным улицам этого города-уебища. Улыбки как будто говорят: “Вот блять как мне хорошо, и в каком классном городе мне выпало жить”.И эти песенки по радио блеющими уебанскими голосами: “Я люблю тебя, Новосибииирск”, “Новосибирск – лучший город на Земле!” и тому подобные. А хуле “лучший город”? Прямо говоря – разросшаяся до полуторамилионного населения будка обходчика Западно-Сибирской железной дороги, и ничего больше.

Академгородок, или, как называют его сами жители (да и остальные новосибирцы), просто – городок – место уникальное. Пятиэтажки-хрущобы, часть из которых с потолками за три метра, и стенами с метр толщиной, и меньше десятка девятиэтажек.  Отгороженный от соседних гоповато-алкоголизированных микрорайонов лесом. Дома тут, по легенде, строились так, чтобы, если дерево росло в полутора метрах от стены спроектированного дома – оно там и осталось. Никаких десяти квадратных километров грязи и глины, огороженных бетонным забором, называющихся в России “стройкой жилого дома”. Поэтому нередки истории, подобные приключившейся с моими знакомыми – к ним на балкон повадились прибегать белки, прямо по веткам сосны, которая росла в метре от стены дома. “Подумаешь, хуйня какая” - скажут те, кто никогда не был в городке. Это пока вы не увидите, как на вашем балконе белки точат какой-нибудь, припасенный для них ништяк, типа орешков. Или, например, палисадники, которые разбивают, частенько практически всем подъездом, прям под окнами. Произведения ландшафтного искусства, я вам точно говорю. Летом от этих десятков разновидностей цветов воздух такой, что его можно кушать ложкой. Надо еще учитывать, что городок строился для того, чтобы свезти туда научный цвет советского народа, чтоб они в красоте и на свежем воздухе гуляли по тропинкам, и придумывали будущее: великие физики, математики, химики, геологи... Потому тут и профессиональных биологов с ботаниками достаточно много. Так что люди часто со знанием дела к посадкам подходят. А чуть в сторонку отойди – и вот ты уже в природных уникальных обских сосновых борах – тубик можно лечить, такой воздух кристальный. Курильщик – так тот и вовсе может в обморок упасть с непривычки. Так вот, бывало, выйдешь из подъезда – вокруг цветы, зелень, пчелы жужжат, пара белок по сосне в “догоню-выебу” играет – пройдешь вначале через березняк, потом через сосновый бор – и на пляж...А там костерок разведешь; шашлычок, портвешок, с друзьями посидишь, гитара, разговоры ученые... Так я вам скажу – хуйня эти ваши сочи с анталиями. Хуйня.

Квартира, где я живу, довольно интересная. Так как снимаем втроем, то часто бывает много гостей; людей разных – и музыкантов, и художников, и всяких профессиональных автостопщиков, проезжающих через наш город, и могущих много чего понарассказывать, что в мире происходит. Так как городок достаточно далеко от самого Новосибирска, и транспортное сообщение дерьмовое – чуть стемнело – уже никаких автобусов и маршруток – то люди часто остаются ночевать. А уж иногородние и подавно, постоянно вписываются. Пенок кинешь на пол, спальник сверху – и готово. Так вот погостят у нас люди, да друзьям рассказывают, что вот, мол, если что, то в Энске вписка в городке есть. Хавчик только свой, и свое курево с выпивкой, если хочешь. Так как такие места врагам не сдают, то, обычно, новые гости – люди свои, как говориться. Писатели бывают, поэты, философы разные, сумасшедшие иностранцы, путешествующие из Петербурга в Пекин или Монголию... А чего? Приехал в Энск, так или в гостинице мудацкой какой-нибудь, или с людьми пообщаться, на кухне до рассвета просидеть, поспорить о судьбах, за трубочкой и стаканом вина. Не бокалом – бокалов нет, тут не геи живут. Обычные всякие кружки чайные, и несколько граненых стаканов. У нас без лишних понтов.

Ну, и уж не знаю, как так вышло, но, в общем...Весна, солнце херачит прямо в окна, и от духоты спасают байковые одеяла, приколоченные гвоздями к рамам. Обычные шторы с солнцем не справляются. Валяюсь на диване, лажу в инете - тут звонок в дверь. “Приехал”: сразу подумалось мне. Я потащился открывать. Он стоял у лифта, одетый в какой-то спортивный костюм, весьма потрепанный, в руках держал пару магазинных пакетов, а на лице его была такая маска, которую я не видел уже много лет. Артефакт ушедшей эпохи. Такие плассмассовые зеленые очки, без стекол, естественно, к очкам приделан розового цвета шнобель, характерная принадлежность стереотипического образа наших южных маленьких, но гордых соседей, а к шнобелю снизу – пышные черные усы. Единственная маска, доступная когда-то советстким детям. Впрочем, тут я спиздел – были еще пионерские галстуки...

- А зачем это? - вместо приветствия кивком головы я указал на маску.
- Conspiration, Валерий Яковлевич,— сказал он.— Хоть слово это дико…
- Понимаю, — сказал я, — теперь понимаю.  Неужели читали? - улыбнулся я.
- Ну, давно еще, как время было. Всеж таки Виктор Олегович – земляк, - он улыбнулся в ответ. В маске улыбка выглядела странно.
- Ладно, проходите. Меня, кстати, не Брюсовым зовут, а Игорем. Можно Камбоджей.

Он прошел в квартиру, разулся, потом снял дурацкие очки.
- Меня можно тоже, по-простому, на ты... - начал было он.
- Да, я понял, Володя. У нас тут всегда по-простому.
- Меня предупредили.
- Может, на кухню? - предложил я, - чай попьем, с дороги-то, а?
- Да, пойдем, Камбоджа. - Мы прошли через коротенький коридор на кухню. На столе громоздилась парочка немытых тарелок и несколько пустых кружек с уже высохшими и скукожившимися пакетиками чая. Но, в принципе, было чисто.
- Располагайся, тут неубрано немного, щас я, кружки помою...
- Не стоит, - отрывисто бросил он, и поставил пакеты на стол, - Я понимаю, холостяцкая обстановка. Слушай, а чего зовут тебя так странно – Камбоджа? Мне когда доложили, я уж подумал, не иностранец ли?
- Да как-то так сложилось... Сейчас, кстати, Джамайку позову, он в другой комнате, в компьютер тупит. Пусть хоть познакомится.
- А, конечно. Я тут пока пакеты разберу, - он зашуршал полиэтиленом, и на стол начали появлятся какие-то банки, свертки, несколько бутылок вина. Он посмотрел на меня через плечо, - Хотели вначале подвоз организовать, но я решил, что надо проще быть, в магазине сказал купить. Но вино – это уж свое. Не из магазина.
- Понимаю, - сказал я, - вино, кофе, чай и табак – эти вещи каждый человек сам для себя должен выбирать, - я развернулся и пошел за Джамайкой. 

Джамайка сидел за компом, как я и предполагал.
- Слышь, брателло, пойдем на кухню, Володя приехал.
- А ништяки привез?
- Привез, привез, - я пошел на кухню. Больше мне Джамайке сказать было нечего. Такой уж он человек – если бы из босса в Блэкторн Депфс выпал, наконец, эпический меч – вот тогда бы он по-детски радовался, что сможет запродать его за пятьсот голда, а что кто-то там опять погостить приехал – его волновало только в плане каких-нибудь вкусных ништяков.
- Ладно, сейчас я тут подземелье добью, и подтянусь на кухню, - Джамайка напялил наушники и продолжил долбить по клавишам.

Володя уже разобрался с пакетами.
- Тут вот это и это в холодильник надо положить...
- Ага, сейчас... - я взял несколько свертков и распределил их в холодильнике. Не знаю уж в каких обычных магазинах продают такой сервелат, или двухлитровую банку черной икры, но – пусть. Пусть, - подумал я, - Вот вечерком в супермаркет сходим вместе, мне все-равно сигарет надо бы купить, заканчиваются уже...
- Володя, поставь пока чайник, чаю заварим.
- Чай я захватил, неплохой вроде.
- Ну и зашибись.

Я сел у окна на табуретку. Володя включил чайник, и тоже присел с другой стороны стола. Я поглядел в окно. Девятиэтажки, в одной из которых я живу, идут немного лесенкой, поэтому окна моей квартиры по высоте соответствуют крыше соседнего дома. На плоской крыше девятиэтажки, с торчащими кубиками лифтовых шахт, я заметил нескольких людей. Они то ли рыбачили, то ли прогуливались со скучающим видом, то ли читали газету, или смотрели, что же написано на афишах театральной тумбы.

- А на днях там какая-то молодежь тусовалась, - сказал я, - так они там шарики развесили, на проводах. Красиво было... Не понимаю, зачем всегда люки на крышу на замок закрывают? Так иногда здорово вечерком посидеть, на звезды повтыкать...
- Да, я в молодости тоже, любил это дело. На Алтае тут у вас, кстати, рядом же? - я кивнул, - ну вот, на Алтае...Ну и звезды! Как на башнях размером. Красиво.
- Люди, смотрите на звезды, они танцуют в небе...
- Пока мы спим, - продолжил он, и хитро улыбнулся.
- Как, и это помните?
- Ну, мне доложили. Неплохие стихи, мне вот это понравилось. Впрочем, я в поэзии не специалист. Немецкая когда-то нравилась, а вот русскую...Что-то давно, в институте, читал, но, как это сейчас говорят, не зацепило.
- И все равно – память у тебя, Володя...
- Профессиональное.
- Понятно, - сказал я, и потянулся к дверце холодильника. Приоткрыв ее, я извлек слегка запотевшую бутылку водки, специально припасенную заранее.
- Хмм! “Путинка”...Однако! - улыбнулся он. - Я, конечно, в курсе, что используют, но про водку не знал.
- Так а я думал, что это ваши постарались, - удивился я.
- Ну, может, и мои. За всем не уследишь, ммм, прыткий народец, ммм.
- Я не в том смысле “ваши” сказал, в корпоративном...
- Я понял, - кратко, и почему-то на водку кивнул он. Я тебя понял. Но куда денешся, они в любом смысле – мои...
- Понятно, - в очередной раз сказал я. Мне всё становилось понятнее и понятнее.
- Кстати, о моих...- он порывисто встал, и размашисто вышел в коридор, одновременно доставая сотовый телефон из кармана своего спортивного костюма. Слов было не разобрать – что-то отрывистое. Он еще не успел вернуться, а скучающие люди на соседней крыше, прогулочным, но быстрым шагом, казалось, что даже слегка посвистывая, двинулись в сторону люков. Володя зашел на кухню одновременно с тем, как последний театрал, или рыбак (я так и не разглядел), скрылся в люке. Его взгляд прощально окинул крышу и окрестности, и был таким, что срезал несколько веток с верхушки соседней сосны. Я понял, что вечером вся крыша будет увешена шариками и полна тусующейся молодежи.

- Ну так что, чайку с дороги, или, может, сразу перейдём, для сугреву, так сказать? - я взял бутылку и скрутил ей голову.
- Я вином хотел угостить, но ладно, Камбоджа, давай попробуем, что народ пьет.
- Да народ сейчас всё больше пиво пьет. Вон, тот стакан бери, - я пододвинул к себе кружку, вынул пальцами прилипший к стенке пакетик чая, и кинул его в мусорку через всю кухню. Владимир пододвинул граненый стакан, и достал из пакета какую-то мясную нарезку. Плеснув ему и себе немного водки, я откинулся на стену.
- Ну что, Володя, за знакомство?
- За знакомство, - мы опрокинули по пятьдесят, и закусили мясными ломтиками.
- Слушай, а как вот так получилось, что именно сюда? Просто интересно... - сказав, я почувстовал, как водка теплым жаром начала растекаться по телу. Володя сосредоточено жевал, глядя мимо меня за окно.
- Мдааа, не так и плохо. Я водку почти не пью, очень редко, поэтому не специалист. Но, думал, будет хуже. А сюда почему? Я в Академгородок приезжал несколько раз, и понравилось мне тут. Природа такая, русская, суеты нет. А тут вот время выдалось, ну, и подсказали. За границу ехать – шума много, протоколы, рыбалки...
- Это точно. Слушай, а давай сейчас еще немного посидим, по соточке еще, и гулять, а?
- А что, можно. Наливай давай, - я налил.
- За Россию! - сказал он. Я встал, держа в руках кружку. Он тоже поднялся, со значением посмотрел на меня, мы чокнулись и выпили.
- Жаль, что мы по-разному понимаем, что для нее хорошо, - сказал я.
- Давай не будем. Просто, можешь мне поверить, я тоже родину люблю, - его взгляд поддернулся сталью. Я не стал развивать тему.

Тут в коридоре раздался звук упавшего телефона, и следом за ним громкое “Емае бля!”. Джамайка опять запнулся за провод.
- Когда-нибудь он этот телефон расколотит, - сказал я. Джамайка, улыбаясь и потягиваясь, зашел на кухню.
- Джамайка, - протянул он руку.
- Владимир, - пожимая руку, ответил Владимир.
- Боевые человекоподобные роботы скоро будут? - серьезно спросил Джам.
- Джам, блядь, ну чего ты на человека нападаешь? - никогда нельзя было понять, шутит Джамайка или серьезно интересуется, когда задает такие вопросы людям. Помню, как-то раз я познакомил его с прекрасной, интеллигентной девушкой, так первое, что он сказал вместо приветствия, было обращенное ко мне “Камбоджа, надеюсь эта девушка не будет сегодня вечером ебать нам мозг?” Или кондуктору в автобусе:”А когда ракеты будут летать на Марс, вы будете в них работать кондуктором? Или, думаете, вас тогда киборгами заменят?” 
- Да ладно, чо ты? Роботы – этож прикольно! - Джам взял кружку и стал делать себе чай.
- Роботы? - непонимающе спросил Володя, - ах, да, понял, - он улыбнулся. - Умеет наш народ шутить.
- Джам, водку будешь? - спросил я.
- Не, не хочу, - ответил Джамайка, и, плавно обходя углы, как бы летая, выдвинулся из кухни в коридор.
- Что это с ним? - спросил Владимир.
- Да так, болеет он, кашляет сильно. Вот, лечится, поэтому и водку не пьет. Гулять-то идем?
- Да, пойдем. Воздухом подышим.

Мы вышли в коридор, обулись. Из кармана спортивного костюма Володя достал бейсболку.

- Тоже, conspiration? - спросил я.
- Да нет, просто ветер еще холодный, я сюда ехал, мне подсказали.

Мы вышли из подъезда. Вечерело, но было еще тепло. Ветерок, и вправду, чувствовалось, был прохладный.

- Ну что, на море сходим, или просто по городку пошатаемся?
- На море завтра можно сходить. Если что, то и катер можно будет подогнать. А сейчас я бы просто прогулялся.
- Не вопрос,  - сказал я, - пойдем.

И мы двинулись в сторону морского проспекта, главной улицы городка. Чуть впереди, за верхушки деревьев садилось краснеющее солнце, где-то в лесочке пронзительно покрикивал дятел. - А неплохой день - подумал я, - неплохой...