Понедельник, 11 августа. Сегодня я нелегально перешёл непальскую границу. Нелегально, потому что пограничники требовали взятку, но получили косящую очередь из АКМ. Я к таким поворотам привык, ибо, сбежав из родной Украины, нелегально перешёл уже много азиатских кордонов. За собой я оставляю длинную цепочку из изувеченных трупов; причём убиваю теперь не только из эстетических побуждений, но ещё и потому, что нужны деньги, одежда и жрач. Но это всё, конечно, второстепенно. Воображаю себя Гогеном, поехавшим за впечатлениями в Гималаи. Сумка с натюрмортом и прочими шедеврами всё ещё при мне. В ней появились скальп бродячего курда, почка иранского муллы вместе с кусочком его же лёгкого, а также надпочечники беременной пакистанки. Всё расфасовано по баночкам и подписано. Красота, да и только. Непальских пограничников в количестве двух штук сильно потрошить не стал – вытащил кишочки и повесил их на близлежащее дерево как гирлянды. Как по мне, смотрицца весьма неплохо. Оружие забрал – стволы азиатам не игрушки, могут кого-то нечаянно поранить. Раз они буддисты, нехуй им стрелять, пусть после смерти попадают сразу в Нирвану, если им так хочецца. Кстати, теперь проблем с ночлегом не будет. Здешние Гималаи, насколько я знаю, опутаны цепью известных всем пешеходных туристических маршрутов, вдоль которых расположены забегаловки типа «фкусно жрать + переночевать по-гималайски». Одну из них я и собираюсь найти, чтобы остановицца в ней ненадолго и продумать план дальнейших действий. Пока я искал тропинку, пришлось убить американского туриста, который спрашивал, где здесь туалет. В туалет ему уже сходить не довелось, так как вырезал ему мочевой пузырь и запихнул ему же в рот. Хотя, судя по запаху, в туалет он таки сходил, пока я его резал, сраный пендос.

    Вторник, 12 августа. Сегодня у меня день рожденья. Наверное, именно в честь этого знаменательного события мне начало по-аццки фартить. Во-первых, я нашёл харчевню/гостиницу, именно такую, какую искал. Хозяева радушно приняли меня, поскольку я был единственным постояльцем. И ещё потому, что пошелестел пендосскими рублями. Ненавижу доллары, но здесь их очень любят, а посему отказывацца от них было бы нецелесообразно. Сложив в комнате вещи (кстати, какой-то особой гималайской экзотики я в этом гостиничном номере не заметил), я пошёл убивать хозяев. Расправился я с ними довольно быстро. Отцу семейства захуярил вилку в шею, матушку с размаху припечатал котелком с какой-то недоваренной снедью, а ихнего мальца тупо забил ногами до состояния кашицы. Вот теперь-то мы и попируем. Готовя из непальцев праздничный ужин, я подумал о том, что Непал – идеальная страна для маньяков. Не привыкшее сопротивляцца мирное население, постоянное безлюдье в горном захолустье и море новых возможностей. Например, у хозяйки я аккуратно срезал большие половые губы. Вы таких половых губ ещё не видели! Образец спрятал в самую чистую банку и долго рассматривал. Хорош образец, нетленка какая-то. Все двери в гостиницу я забаррикадировал, чтобы никто не мог помешать празднику. Праздновал, естественно, в одиночестве, но скучно не было. Скучать я отучился, переходя ирако-иранскую границу. Ел шашлычок из хозяина (рискованно было делать его во дворе. К счастью, по дороге никто не проходил), иногда зачёрпывая пару ложек рагу из хозяйки. Вот это я понимаю праздник! Рёбрышки мальца оставил на десерт. Мою скромную трапезу наблюдала сохранившаяся до сего времени голова пацана, которого я убил в парке. Я заочно прозвал его Алёшенькой, как того радиоактивного мутанта, которого нашли под Челябинском (смотрел в какой-то передачи из серии «Необъяснимое», или что-то вроде того. Ужоснах!). Запивал всё это местной водкой, которая оказалась хуже самого гнилого отечественного самогона. Предвкушаю все прелести завтрашнего похмелья. А у американца никакого спиртного не было, даже фляги с виски. Сучара заатлантическая.

    Среда, 13 августа. Наконец-то вышел к тому городку, где стоит знаменитая ступа Сваямбунат. О ней я читал у Эрнста Мулдашева, в той книге, где он описывает собственное путешествие в поисках города атлантов. Книга не впечатлила, но после её прочтения мне сильно захотелось в Гималаи. Долго гулял по комплексу, любуясь постройками. Внезапно почувствовал, что кто-то дёргает меня за рукав. Это оказался нищий дрочер, одетый в лохмотья, грязный шопесдец.
- Сэр, гив. Гив ми сам мани, плиз, ай эм хангри.
- Бля, лучше уёбуй, пока я в хорошем настроении.
- Сэр, гив ми мани, гив…
- Гоу виз ми, ай гив ю мани.
Доверчивый нищеброд повёлся. Соображать он начал уже тогда, когда я завёл его в редко посещаемую часть комплекса, где живут священные обезьяны. Там-то я его и вскрыл. Хороший у пендоса был перочинный ножик. Конечно, не такой острый и удобный. Как мои скальпели, зато куда красивее. У непальского бомжа я отковырял глаз и вырезал кусочек печени. Дальше всё стандартно – баночка, подпись маркером: «Гималайский бомжевик». Уходя, я заметил, что обезьяны уже начали растаскивать запчасти нищего и весело перекидывать их друг другу. «Так в человеке зародилась тяга к спорту», - подумал я и продолжил осмотр местных достопримечательностей. Посмотрев на те самые загадочные глаза, вроде бы принадлежащие лемурийцу, и глубоко задумавшись над проблемой поиска сомати-пещер, я решил двигацца через Непал к бутанской границе, а оттуда – в блаженный Индокитай. Шоправда, я не альпинист, чтобы лазить по горам в поисках удобной дороги, но подозреваю, что всегда найдёцца перевал, который выведет меня туда, куда нужно.

    Четверг, 14 августа. Кажецца, здешняя полиция уже и не думает меня искать. По-моему, ей вообще всё похуй. Сегодня, например, убил в очередной гостинице постояльца, индийского туриста. Пока я заколачивал в него гвозди, он орал, как резанный (тоже мне, неженка какой выискался), а хозяин даже и посуетицца не думал. Кровь индуса сцедил в вазу, где стояли милые цветочки. Интересно, сколько они простоят в крови? Часть крови замешал в импровизированный коктейль из дешёвой китайской водки из гаоляна (так называемой «ханжи») и местного непальского ячменного пива. Убило наповал, валялсо пацталом в номере и думал о вечном. Вечность мне, конечно, не светит, карму я себе испортил на тысячу лет вперёд. Хозяина я пришил, когда отошёл от коктейля, который я назвал «Поцелуй Камаза». Кстати, очень иносказательно и по-восточному. Хозяина я усыпил ударом пустого кувшина по темени (звучит как название какого-то приёма из кунг-фу) и повесил в параше. Пусть думают, что он не вынес всей тяжести пребывания в сансаре и погрузился в извечный круг перерождений. Спиздив деньги и кое-какие предметы обихода, я как нив чём не бывало вышел из здания и пошёл своей дорогой. Дорога эта была не из приятных. Великолепные гималайские пейзажи здесь чередуюцца с вонючими нищими деревнями, где при виде белого человека все начинают вопить «Гив!» или «Ай эм даинг, сэр». Раздражает ломанный английский и эти вшивые сельские жители. Страна контрастов – либо смердящие невежественные холопы, либо богатые монахи и представители высшего класса. Убедился в том, что деревенские дети, обритые налысо, действительно не просят милостыню. Наверное, отпрыски здешних мажоров.

    Пятница, 15 августа. Чувствую себя Мишелем Перселем пополам с Николаем Рерихом. Добрался, наконец, до Катманду. Спрашивал там про описанный Пелевиным праздник Заглядывания за угол. Странно, никто о таком празднике не слышал. Трачу реквизированные деньги и катаюсь на такси, благо, оно тут дешёвое, как нигде. В этой стране многие люди вообще живут на восемь долларов в месяц. Так что Украина, из которой я так поспешно бежал, оказываецца, может считацца высокоразвитым продвинутым государством. Одного таксиста я убил выстрелом из револьвера в затылок. Мне не понравилось, как он водил свой тарантас. Выкинув труп нахуй из машины, я решил катацца по городу сам. Впрочем, долго не катался. Во-первых, сдох радиатор (жара здесь ибануццо), во-вторых, и до поломки в машине царила такая нестерпимая вонь, что я бы всё равно из неё вылез. В сиденьях могли водица клопы, или исчо какая-нибудь местная хуерга. В гостинице останавливацца не стал, надоели они мне своим убогим интерьером. За чертой города нашёл полянку поудобней, на ней и заночевал. Мы, маньяки-трупоеды, народ неприхотливый. Вспомнил, как спал на чердаках в пору собственного бомжевания, был у меня такой период. Отхуяришь, бывало, какого-нибудь коммерсанта газовым ключом, заешься его мяса вдоволь и похрапываешь себе под крышей. Вот и сейчас почти так же. И хуй с ним, что вместо коммерсанта – буддийский монах, а вместо чердака – укромная полянка. На все возражения можно ответить лишь фразой с обложки альбома рэпера Потапа: «Ано канешно потомушо шож». Он, вообще, мудак, этот рэпер, но мысль во фразу глубокую вложил.