Ритуальная церемония ежемесячного поклонения только что началась. Шаман племени, гремя сотней костяных бубенцов, привязанных к одежде, начал прыгать вокруг идола, оглашая ночной воздух душераздирающими криками. Пока он исступленно плясал и прыгал вокруг тотема, члены племени кололи пальцы небольшими иголками и окропляли своей кровью сложенные под ноги пожертвования: убитых на охоте животных, древесные плоды и клубни ямса, выловленную сегодня рыбу. Затем каждый из жертвующих по очереди подходил на определённое расстояние к идолу и пляшущему вокруг него шаману и с благоговением клал жертву на большой плоский камень, служивший, очевидно, алтарём. Шаман, увидев подношение, на несколько секунд прекращал свой танец, чтобы подойти к жертве и три раза облизать её, а затем отнести к костру, пылающему у подножия истукана. Лишь два человека не принимали участия в церемонии, но присутствовали на ней, со стороны наблюдая свершающееся таинство. Оба они были европейцами. Археолог Альберт Ремингтон случайно нашёл во время путешествия по джунглям Калимантана это забытое богом племя и теперь вкушал лавры первооткрывателя новой культуры. Католический священник-миссионер Бенджамин Моул прибыл сюда, дабы ненавязчиво наставить язычников на путь истинной веры и ввести их в лоно святой римской церкви. Оба белых стояли чуть в отдалении, чтобы не оскорбить священные чувства туземцев и свободно комментировать происходящее.
- …а вы говорите мне, что сии отбившиеся от стада Господнего не требуют вмешательства со стороны истинных христиан! Своими же глазами вижу я, как велико грехопадение диких народов. Ибо сие идолопоклонение есть надругательство над Всевышним и человеческой природой.
- Чего вы так вопите, святой отец, - засмеялся Ремингтон, - не забывайте, что это племя каннибалов, которое ещё до недавнего время поедало своих врагов. Опасайтесь вызвать их гнев нарушением обряда. Да и что, собственно, не даёт вам покоя?
- Разве вы не видите? – Моул ткнул пальцем в предмет, увенчавший верхушку пъедестала. – Поклонение сему богомерзко и у цивилизованного человека и христианина вызывает вполне осознанное отвращение!
    На верхушке пъедестала высотой в два метра, столба, исчерченного узорами и украшенного ветвями здешних растений, была каменная модель, или, лучше сказать, стилизованное скульптурное изображение кучи фекалий. Не узнать сей предмет было невозможно, ибо он был выточен из камня настолько изящно и настолько совпадал по очертаниям со среднестатистическим оригиналом, что обмануцца мог лишь слепой. Вот что привело миссионера в праведный гнев: дикари поклонялись говну! Иначе как исчо было объяснить засранное подножие тотема? Только тем, что даже обыденное натуральное говно считалось настолько священным предметом, что им обмазали едва ли не единственную святыню племени.
- Знаете, во многих культурах и до сих пор распространён фаллический культ, скажем, в культуре индуистов. У европейцев культовые изображения громадных фаллосов вызывают отнюдь не благоговение. Или взять хотя бы знаменитый Салбыкский курган в Хакасии…
- Всё это лишь свидетельства глубокого заблуждения, в которое впали многие народы, прославляя вместо создателя собственную плоть. Но их можно понять, ибо даже из слов святой Библии ясно, что древний народ израилев считал гениталии отображением творящей силы Господней. Но поклонение говну – это нечто совсем другое.
- Я говорил лишь о реакциях белого человека на такие вещи, - сказал Альберт, вытирая лицо платком. – Если хотите, я поясню вам, в чём смысл данного культа.
- В чём его смысл, я понимаю и без вас, Ремингтон. Это поклонение нечистотам придумал дьявол, дабы склонить к служению себе невинные души…
- Перестаньте паясничать. Понимаете, эти люди верят, что вместе с говном из организма выходит вся негативная энергия, содержащаяся в съеденных продуктах. Посредством дефекации из тела изгоняецца злой дух, тело оздоровляецца, а вместе с ним восстанавливает силы и душа. Говно же священно именно потому, что выполняет функции очистителя, экзорциста. Отсюда следует всё остальное…
- Что именно следует? – с вызовом спросил священник.
- Их взгляды на жизнь и взаимоотношение с духовной сферой. Это племя верит, что верховный бог создал мир посредством высера, и с той поры стал совершенен и непогрешим, чем и покорил своих противников среди других богов пантеона. А мы все живём в этом божественном говне, на котором вполне закономерно выросли деревья и завелись жывотные. А каждый, кто умер, вырываецца из земного говна, покидая своё тело, тоже со временем превращающееся в дерьмецо, и занимает должное место в раю. Грешники же исчо глубже увязают в говне, как в своём, так и в собственном. Как по мне, очень похоже на христианство.
- Если вы сравниваете покаяние, в ходе которого из человека удаляцца порок и грех, с отправлением определённых надобностей, вы теологически неправы.
- Ну, я же не эксперт, - заметил Ремингтон. – Я только смиренный охотник за древними цивилизациями и пропавшими народами. Говорю вам – оставьте этих людей в покое с их культом дерьма. Это не самая худшая религия на земле. Тем более, посмотрите, как самозабвенно эти люди распевают хором псалмы и падают ниц перед изображением говна. Вы никогда их не перевоспитаете.
И вправду, после жертвоприношения, племя хором затянуло что-то похожее на псалом, через равные промежутки времени падая на колени перед идолом. Шаман же, прикоснувшись к обосранному столбу, шептал какие-то заклинания. Бенджамин Моул удалилсо с церемонии в самом худшем расположении духа.
    Когда деревня, наконец, уснула, отец Моул тихо вышел из хижины и начал подкрадывацца к постаменту. В руках у него была невесть откуда взявшаяся динамитная палочка. «Я совершу это не ради собственных убеждений, а ради господства Божьего и святой римской церкви. Принесу себя в жертву богоугодному делу и умру, как подобает святому великомученику. Но уничтожу этот оплот говнопочитания», - примерно такие мысли проносились в голове у миссионера, когда он аккуратно положил динамит у подножия истукана и стал разворачивать длинный, свёрнутый кольцами, фитиль. Достав зажигалку, Бенджамин подпалил фитиль и стал терпеливо ждать своей участи и наблюдать за плодами своих трудов. Вполне естественно ветхий от времени идол был раскрошен динамитом на тридевять кусков…

- …так что вы зря это сделали, святой отец, - сказал Ремингтон, наблюдая за ужасным наказанием, которому подвергался в этот момент священник. – Фанатизм к добру не приводит.
- Я послужил делу истинной веры Христовой, – сказал замогильным голосом Моул и больше не сказал ни слова.
Туземцы посадили его в глубокую яму метров пять глубиной, предварительно избив до полусмерти. Затем они начали сливать в яму помои, а также ссать и срать прямо в новое жилище миссионера. Племя было немаленьким, поэтому уже за день борец за веру стоял по горло в говне, выкинутых потрохах, моче и гнили. А затем эта смесь покрыла его с головой. Ремингтон не стал вызволять его. Во-первых, это было небезопасно для него самого, а во-вторых, по его мнению, миссионер вполне заслужил такое наказание. «Что ж, продолжим исследования без йобнутых на всю голову святош», - подумал Альберт, помогая туземцам водрузить новый тотем, вырезанный из дерева…