Лето.

Как много прекрасного в этом времени года. Каникулы для студентов. Заслуженный отдых трудящихся. Свеженькие загорелые девушки. Музыка на пляже. Вечеринки. Катание на открытых автомобилях. Курортные романы. Ночные прогулки в белые ночи.
Подсвеченные набережные Питера – самого прекрасного города на свете.
Миникафе на пристанях для прогулочных катеров. Приветливые бармены с подносами Welcome drink.
  От Дворцовой до Медного всадника – все в летних кафе.  Музыка. Красивые спортивные машины. Девушки – студентки, все – модельной внешности.
Охуевшие от неземной красоты Питера  американские колхозники и немецкие пенсионеры. Пьяных фиников уже почти не видно – Питер нынче дорогой для них город, в Выборге нажираются.

  Для меня лето – время зарабатывать бабосы, увы..
Себе на хлеб, да детишкам на молочишко, как говориться.
Все лето прошло в бесконечных проектах и перелетах. Как в «Большом куше» - машина – рюмаха – виза- самолет.

Только без визы – по России и СНГ мотался. Заработался так, что из-за смены часовых поясов стал путать день с ночью.
В конце августа предложили мне проект сделать в замечательном городе Вологда.
Бизнес есть бизнес. Сел и поехал. Слава Богу, есть прекрасный поезд «Белые ночи», что с Ладожского вокзала курсирует.
Приехал. Сделал проект. Получил кэш. Скинул в банк. Обратно пора. Сел в поезд. Тут и истории начало…

  А надобно отметить, что всем поезд хорош, но есть в нем одна особенность.
Если ты мил человек, едешь из Вологды в Питер и желаешь откушать не в купе, под вареную курицу, а в более кошерных условиях, то поспешай в вагон ресторан никак не позже Череповца-города.
Ибо там сядут в поезд сотрудники прославленной Северстали – народ денежный и пьющий. И все – нема местов. Да и весь качественный алкоголь заказан будет за десять минут. Чего я никогда не понимал. Ну, места – вещь ограниченная. Но бухла то кто мешает побольше в вагон ресторан загрузить?

В этот раз поездка обещала быть приятной – на вокзале я встретил своего питерского знакомца из рекламного агентства, и мы договорились пересечься в ресторации. Сосед по купе – милейший интеллигент лет сорока – сорока пяти. Собирался выпить со своими коллегами , коих рассадили по разным вагонам.
Я узнал, что они, как раз хотят сделать это келейно, в купе, и обрадовал его тем, что часов до трех ночи мешать ему не буду. Сам метнулся в ресторан, сунул денежку и удовлетворенный табличкой «стол заказан» вернулся в вагон, где побрился и рассовал по багажным полкам нехитрый скарб – портфель да чехол со вторым костюмом.

Так за хлопотами пару часов пробежали, звякнул по трубе приятелю – пора нам и за стол мол уже.
Мы с удовольствием уселись за столик, сделали заказ  и подтвердили официанту, что на два других места за столом претендентов не имеем – подсаживайте, мол, к нам, милости просим.

Уселись так хорошо – Димка к окошку, как некурящий, я у прохода.
Тут уже и официант. Стол славный накрыли – тут тебе и селедочка с лучком и картошкой, и мясное ассорти, и сырная тарелка, и тарелка зелени, и маслинки, и бутербродики с икоркой – все, что надо порядочному человеку, чтобы откушать в дороге. И, конечно же, бутылка «Белуги»  и пара бутылок нарзана.
- Горячее когда Вам? – халдей спрашивает.
- Погоди, братец с горячим, через полчаса подашь, говорю. И вот еще что – у вас лед имеется?
- как не найти, найдем – отвечает.
- ты возьми ведерко со льдом и туда нам еще бутылочку «Белуги» положи томиться. Да, и когда мясо будешь подавать, лимончик порежь, только не как к коньяку, а крупно, чтоб мясцо соком, знаешь ли, полить. Постарайся, говорю, не обижу.
- не беспокойтесь, отвечает, все в лучшем виде сделаем. Приятного аппетита.

Мы по первой налили, выпили. Тут же и по второй. Хорошо то как, мама дорогая.
Я маслинку пожевал, селедочки подцепил на вилочку, закусил. Тут же и по третьей решили.
Нарзанчиком запили, и я в тамбур – покурить покуда публики мало, а то после – дым столбом.
А тут уже и Череповец-город. Родина славных металлургов и красавицы Анны Самохиной.
  Смотрю народ грузиться в поезд весело, одна компания прямо в вагон-ресторан. Ребята портфели покидали , пиджаки поскидали и уже жизни радуются.
Халдей уже бегом к ним с бутылками Хеннеси – весело едут металлурги.
Мы перекусили чутка, а ресторация тем временем стала народом заполняться – люди барахлишко покидали по купе и сюда.
В противоположном углу какой-то плешастый, купеческого вида бородач в полосатом  костюме кричит, что бы ему с компанией на стол весь Black Label тащили, кто меню читает, кто коньячком пробавляется, кто беленькую кушает. Все чинно так, с хорошей закуской.

Хорошо люди едут, приятно глазу.
Мы то же еще по одной пропустили.
Та компания, что первые в вагон зашли уже смеются вовсю – по обрывкам слышу, как один остальным рассказывает, как группу студентов из Питера на практике принимал.

«…. Ну а потом на базу отдыха поехали, выпили, в баньке попарились. Там у одной жопа – дар божий. Я ее хвать и на бильярдный стол ракелем загибаю.. а она пищит –Что Вы себе позволяете, я дочь профессора Соснина!. А я не расслышал выпивши, говорю – понял мол, на, сосни!...»

Смеются ребята. Молодцы металлурги, настоящей жизнью живут. Вот они – молодые инженера – руководители.
  И все бодрые, жизнерадостные, хорошо одетые.
Одно слово – ковбои пьют по ковбойски. От души и в радость, с уверенностью в завтрашнем дне.
Как они не похожи на одутловатых сутуленьких офисных крыс, маскирующих за замысловатыми фразами собственную никчемность и нежелание работать.
Я про себя отметил – сказать агенту, что бы промониторил, дармоед,  нет ли у Северстали каких проектов по моей части, с удовольствием бы поработал в Череповце недельку-другую…

Тут и наш халдей подходит – мол, не возражаете ли , если я к вам двоих подсажу.
Отчего же, говорим, присаживай, милости просим. Тем более что Дмитрий парень хороший, но молчун, да и все темы питерские у нас общие, поговорить особо не о чем.
А для меня застолье без интересной беседы – фуфло, пожрать и накатить я и так могу, пообщаться с интересным человеком, вот это цимес.

  Подсели к нам двое – старший, кряжистый такой, надежный мужик под полтинник. Сразу видно – человек труда. Крепкий, навроде Олега Тактарова, костюм хороший, на правой руке массивный золотой браслет, несколько архаичный по питерским меркам.
Наверняка под рубашкой и цепь с крестом обнаружилась бы, грамм так на семьдесят – восемьдесят.
Хороший такой мужчина, основательный.
Второй помоложе, под сороковник и видно, что или брат или родственник совсем близкий. Та же исконная русская порода, только пожиже чуть. И одет попроще, а взгляд такой интересный.
Я поскольку с людями работаю, то привык по человеку род его занятий определять. Не всегда конечно получается, и к определенной деятельности это относится, но в основном выходит.
 
Вначале думал вояка, но у вояк взгляд потупее. А этот уверенный такой, но без хамовства, видать и за себя привык постоять, но и кто покруче его привык понимать.
Похоже, мент, думаю, и скорей всего не следак, а опер.
Познакомились.
Старшего Борис зовут, зам начальника цеха, младший – его брат – Петр.
Только не опер, а кум – тюремный опер. Где-то в КОМИ под Сыктывкаром служит. Детей и жену в отпуск отправил в Турцию, а на самого деньжат не хватило, к брательнику съездил, а сейчас в Питер едут его семейство в Пулково встречать.
 
  Как и положено у русских людей, мы поднесли вновь пришедшим, тут халдей со второй бутылкой и с горячим.
Ну и Борис покушать заказал и спрашивает нас –  как Вы ребята, не торопитесь? Посидим не торопясь?
-    С удовольствием.
-    Тогда ты пуделек, это он халдею, принеси как нам еще бутылочки так три, говорит. Той же что и ребята заказывали.
- С Вашего позволения – халдей отвечает, «Белуги» две осталось. Только «Русский бриллиант» да «Стандарт».
- неси обе и еще одну «Стандарта», а то прокатчики все сейчас выпьют – Борис говорит.
Вон, полвагона на курсы повышения квалификации едут.

Выпили мы, как полагается, о том, о сем поговорили. Президенту добра пожелали, всем он у нас за столом по сердцу пришелся.
Я про свои поездки что где видел рассказал, ну и пиздунца подпустил, не без этого.
И без Анапской истории то же не обошлось.

Тут то Петр в разговор и включился.
- похоже, слышал я об этом. И вот при каких обстоятельствах….
Я тогда еще земельным опером служил, это потом перевелся – там квартиру давали.
Года три назад довелось мне в командировке быть, на Кавказе.
Определили нас не в Чечню, в Дагестан…
  Рассказывал Петр, как настоящий опер – образно, подробно, но не указывая конкретных мест,  имен и дат.
- так вот, оперской  работы понятно никакой, опер, он с людьми работает, у него всегда на земле люди должны быть прихваченные и прикормленные, все места злачные он знать обязан. Такие вещи годами нарабатываются. Агентура – это для опера и хлеб, и соль и на пузырь…
Поэтому больше работа наша была – по документам – паспорта помогали оформлять, ну и проверяли людей, не без этого, другие бумаженции.
В наших местах народ был спокойный, и такой, пророссийски настроенный.

Местное население к нам не враждебно относилось, ровно так , отстраненно. Когда им что надо  по документам – подойдут, попросят вежливо, но не заискивающе и не ссыкливо.
Что у них спросишь – постараются отмолчаться, но тоже вежливо так, ровно.
Хотя среди своих у них и воинская, и ментовская служба в почете.
Народ то не особо богато живет, а к государевой службе с уважением относится.
Опять же ты всегда одет – обут, деньги тебе государство платит, хоть и невеликие.
Можешь оружие всегда при себе держать на законных основаниях – а это у горцев дорогого стоит…

  Хорошо, приехал на неделю в село опер из Махачкалы – Селим.
Он местный, так что к нему другое совсем отношение, чем к нам, но в то же время и мент.
А опер с опером всегда скентуются.

  Мы с ним и сошлись. Выпивали, разговоры разговаривали. Он советы давал – как правильно с людьми разговаривать, что у стариков положено спрашивать, что в мужском разговоре допустимо, как не надо что говорить…
Там все на уважении у людей построено – можно быть в Москве или там в Ростове крутым, известным, богатым – а в родовом селе уважения не иметь.
А можно в город никогда с гор не спускаться, а иметь такой авторитет, что будешь сидеть за столом с самыми уважаемыми людьми, давать советы и обрести покой главой многочисленного рода.
  Народ спокойно так жил, когда мы там были. Боевые действия с год как закончились.
Молодежь почти вся в городе или еще где на заработках.

  Старики вообще почти непьющие, мужчины – вина не пил никто, да и не было его в продаже, а водки или коньяка – позволяли себе. Но в меру.

Ну а в нашей работе есть такая маза – обход жилмассива называется.
В принципе, процедура стандартная. Обычно ей участковые занимаются, если случилось что, ну и в профилактических мерах, так сказать.
Дело такое, не очень у населения популярное. Себя вспомните. Хотя очень даже полезное.
Вот и нам пришло указание – провести обход с целью выявления схронов оружия, лиц, находящихся в розыске и тому подобное…

  Хорошо, Селим подсуетил – мы со стариками поговорили, что бы дров не наломать.
Селим и один из старейшин со мной пошли.
Омоновцев, а они всегда при этом мероприятии обязаны быть, не брали – старики дали свою гарантию – а в горах их слово – кремень.
Только вот в этот дом мы не пойдем – говорит Мурад – один из самых пожилых людей в селе.
Почему, уважаемый? – спрашиваю я у него.
- там все в порядке, в этом мое слово даю – отвечает. Но не любит хозяин людей в форме. А он уважаемый человек. Мне бы не хотелось его огорчать.

Так и порешили. Старейшины, чтобы нас подбодрить даже «добровольно» в одном доме нам выдали два ружья неучтенных, правда, таких древних, что боевую ценность они могли представлять только во времена Ермолова.

  Обход закончили, нам стол накрыли, шашлык-машлык там, водочки мы пару бутылок достали.
Старики посидели, попрощались, из местных один Селим за столом.
Меня любопытство гложет.
- а кто там живет, Селим?
- там, Петр, очень уважаемый, хоть и не совсем местный человек живет. Ты удивишься, но он ваш, русский.
Зовут его Олег. Но так его только старики называют. Для всех он Олег Иванович.
Он лет двадцать пять так назад сюда приехал. Я еще мальчишка был.
В свое время он по нашим обычаям правильно очень поступил. И здесь все очень его уважают. Бывает даже, что старые люди у него совет просят.
- увидеть то можно его. Просто пообщаться.
- не знаю. Не любит он нас, Ментов. Но если так хочешь, могу через людей попросить, что бы он с тобой поговорил. Это я тебе обещаю, ты хороший человек. Откажет – нет – ему решать. Здесь никто его напрягать не будет.
На следующий день я с головой окунулся в бумажную работу. Я вам ребята так скажу, сыск не коррупция, а бюрократия погубит когда-нибудь.
В городах побольше еще приловчились на компьютерах печатать, а так все ручьем кропать приходиться.

  Еще через  день с утра ко мне заглянул Селим:
Олег Иванович сказал, что ты можешь придти к нему сегодня в шесть вечера. Он не против с тобой поговорить….


- однако, Бабаево, парни! – прервал нас Борис. Ты, Петруха интересно рассказываешь, но надо и  ноги размять. Да и покурим хоть на воздухе, а то в тамбуре хоть топор вешай.
Надо заметить, что под разговор мы уговорили уже третью бутылку, и я едва не навернулся с подножки в тамбуре.
Если бы не Борис , подхвативший меня своей железной лапищей, можно было бы и нос расквасить – подумалось мне.
Молодцы череповчане – банку держат о-го-го!
Курил я с нетерпением, жадно вдыхая табачный дым вперемешку со свежим ночным воздухом, и в ожидании продолжения истории аж подсучивал ногами.

Продолжение следует.


Гринго,
2.04.2008