Как страшно жить!

В субботу я приобрёл на продуктовом рынке чудесного рыба. Он был прекрасен, весёлое мартовское солнышко играло на его чешуе и мне очень захотелось его съесть.тьсот
  Продавщица завесила рыба, он потянул на кило шестьсот, да ещё и икряной.
Красавец – вот единственный эпитет, применяемый к моему (теперь уже) рыбу произносился доброй женщиной-торговкой.
  Хороша! Поддакнул я, взял заботливо завёрнутого икряного рыба и направился домой.
  В тот день мне стало совершенно не когда заниматься сазаном (или как там его?).  Рыб был бережно уложен мною в большую ёмкость, типо полукастрюля, и отправлен на временное пмж на лоджию. Он всё равно спал.



  Вечером мы приняли dxm и отправились патусить и попить минералки и молочного коктейля в бар. Об этом в другой раз.
    В воскресенье с утра мне было не очень хорошо, не то чтобы плохо, но я ещё находился под некоторым впечатлением от декса. Есть не хотелось и до полвторого дня я протупил в интернете. Интернет – это хорошо, но и рыба тоже заебись, и фосфора в ней много.



  Усилием воли я поднял своё тело и перенёсся на кухню. Прекрасный рыб, был всё ещё свеж. Он тихо спал. Какие он видел сны в тот момент, когда я коснулся ножом его чешуи в районе хвоста?
  Может ему снились кузнечики? Или Хлебный мякиш? А может быть ему чудились черви, водоросли, тихая заводь, простоволосые деревенские бабы, полощущие с мостков бельё?
  Я принялся с ожесточенной тупостью драть ножом чешую.

  Это было тяжело, я думал о своём, нож методично очищал тело рыба от серебра, вода сочилась из крана тонкой струйкой, тяжелые, мрачные тучи важными китами плыли низко-низко, по самой кромке неба. Вот всё серебро слетело и осталось лежать на дне раковины жалкой новогодней мишурой, смешной и не нужной в этот весенний день.
  Я примерился и вогнал остриё ножа в пузо сазана, вошло тяжело, рыб был мышечный, тренированная особь. Нож в моей уверенной руке разрезал его вдоль всего живота. Вывалив кишки, я вырвал икру с пузырём и отложил в отдельную миску.



  Утерев пот со лба, я решил передохнуть, подошел к двери на лоджию, выглянул на улицу и залип. Люди под давлением этого тёмного свинцового неба казались мне никчёмными улитками. Пресмыкающиеся. Неудачные Икары, они должны были летать, а могут только ползать – жалкие, никчёмные создания.
Интересно снятся ли потрошеным рыбам сны? Если да, то верно это кошмары. Иногда лучше не видеть сновидений. Спать и не видеть снов, это счастье. Ибо мы и так живем во сне. Только сон этот чужой, и в большей своей части кошмарный.
  Я бросил рыба на разделочную доску и посмотрел в его лицо. Странное, что-то было не так. Пригляделся внимательнее и увидел его уродство.
Мой рыб был мутантом!

Это была волчья пасть. Интересно подумал я, почему это уродство я разглядел только сейчас, когда рыб был очищен и разделан? Как странно и подозрительно всё устроено - пока одет в блеск драгоценной чешуи, и с полным брюхом икры, уродства как бы и не видно, а стоит хорошенько выпотрошить и сорвать маску серебряных одежд и вот она – волчья пасть.

  Я вернулся к выпотрошенному рыбу, и стал его резать на порционные куски, предварительно отрезав голову и удалив жабры. Обвалял в муке, выложил на сковороду с разогретым нерафинированным (очищенное не пользую) маслом, обжарил и частично тут же съел.  Оставшейся частью, позднее я угостил свою сестру с мужем, зашедшим ко мне в гости. Им вроде бы понравилось.

24.03.2008.  В.Д.