Киевский метрополитен. Утро. Час пик. Я не чувствую ног. Разве бывает такая сильная усталость? Все что угодно просите, только дайте передохнуть хоть одну секундочку, суки.

Я плавно скользил по граниту, как последний обдолбанный мажор после ночного клуба. Сотни гнусных рож мелькало перед лицом в секунду. Станция, полностью обвешенная мерзкой рекламой, гостинно приютила всех этих неблагодарных ублюдков. Нахуя? Лучше бы они все сдохли. Мы идем с ними по одной платформе, но живем на разных планетах. Они не понимают и не поймут даже йоту того, что я сейчас переживаю. Только не надо мне говорить, что были люди, которым бывало тяжелее. Пиздежь, суки! Читайте Ремарка, педерасты, жалейте его героев.

С глухим свистом подъезжает очередной локомотив. Быдло потянулось ближе к несущимся вагонам, толкаясь более жестоко, чем гладиаторы в Колизее при Цезаре. Мне каким-то чудом посчастливилось протиснуться в вагон, и даже, к неземному удивлению, сесть около какого-то вонючего бомжары. Тут же, я безжизненно опустил голову на колени и уснул…

Не помню, что мне снилось, но разбудил меня крик. Прямо у меня над головой кто-то неистово орал, судя по интонациям, скорее бранился, высказывал недовольство. Лениво оглядваюсь, протираю глаза, и, оказывается, шумная тирада была направлена в мою сторону. Женщина, не совсем пожилая, лет 50-55, солидно одета, вся в бижутерии гневно рычала:

- Мужчина, немедленно поднимитесь и уступите мне место. Вы что тут расселись? Умеете читать? Места для инвалидов, людей пожилого возраста, пассажиров с детьми.
-Хуй с тобой, -  думаю, - пойду на поводу у морали и этических норм, уступлю тебе, суке эдакой крикливой..

Дура молча садиться на мое пригретое, тепленькое место. Лицо становиться самодовольным, смотрит на меня как на опущенного лошару. Сложилось впечатление, что она только что выиграла Сталинградскую битву, или, как минимум, завоевала олимпийскую медаль. Вы только посмотрите на это самое гордое ебало в мире.  Ни о каком «спасибо» не могло быть и речи, взамен я услышал от нее:

-Ишь ты, какой скот, еще специально глаза опустил. Сделал вид, что спит и не видит меня.

Тут я не выдержал, эмоции взяли вверх, буря негодования вырвалась наружу.

- Я бы посмотрел как бы вы опустили глаза, женщина, если бы после ночной смены, на полчасика только заехав домой, вам бы надо было ехать в институт. А дома две младшие сестры на мне сидят и плачут, им банально, блядь, кушать нечего. Рыдают с утра до ночи. А без этого сранного диплома, я ведь их не прокормлю. Вы это лучше меня знаете. - я начинал говорить спокойно, но перешел на истерический крик, на меня смотрел весь вагон, - А вам лишь бы
покричать, поскандалить, ведь дома уже скучно, правда? Сериалы надоели, блядь нахуй? Ну, сука, мать твою, так давай, кричи! Давай, сучара гнусная, смелее!, - из моих глаз хлынули слезы. От самодовольного, наглого лица этой женщины не осталось ничего. На меня смотрело два перепуганных, шокированных зрачка.
- Такие, как ты, сука, убили моего отца. Такие как ты, блядь, которые любили поскандалить. Если бы мы сейчас ехали не в метро, я бы тебя задушил, сука, честное слово. Убил бы нахуй, тварюка сранная!!!

Я чувствовал, что начинал хрипнуть. Мой голос орал громче, чем когда либо до этого. Вся злость и несправедливость в этом мире собралась в этой жещине для меня, в этой наглой ебучке. Не долго думая, я размашисто замахнулся, и сильно-сильно ударил свою попутчицу прямо в нос. Струя крови моментально «украсила» ее когда-то кокетливый шарфик. А я, тем временем, услышав «станция Университет» в динамике, вышел. Институт меня ждет. Сами знаете, без диплома сейчас никуда.

Надо будет, правда, не забыть после, заехать к папе на работу, попросить еще немного денег. Завтра снова хочу в клуб сходить.