Книжные шкафы занимали половину комнаты. Но не они были главным украшением библиотеки. Все остальное пространство было заполнено застекленными стеллажами с холодным оружием. Внимание любого входящего мужчины неизбежно приковывал именно его сизый блеск, а не пыльные корешки безусловно древних фолиантов. Поэтому некоторое время я был в замешательстве, не понимая, как правильно назвать это помещение – библиотекой или все-таки оружейной?

Хозяин любезно провел меня вдоль полок, с достоинством опытного коллекционера демонстрируя свои трофеи.

– Это реплики. Ничем не отличаются от оригиналов. Созданы в полном соответствии с технологией того времени. Даже уголь для печей я привожу местный ... – гордо заметил он, когда мы неспешно прогуливались вдоль рядов этнического оружия. – Как видите, они безупречны. Но они мертвы. На них нет ни царапин, ни ржи, ни патины. В них нет и души – нет содержания, нет истории. Ими не отрубали головы мятежным гугенотам, не вспарывали животы беременным славянским княжнам, ими не совершали сеппуку опальные самураи... поэтому я держу их исключительно для продажи, и расстаюсь с ними легко.

Хозяин был прав. Стеллаж с репликами услаждал взор, но от него не исходило ровным счетом ничего, ни позитива ни негатива; он был чист, холоден и пуст, словно дорогущий новенький коттедж, в который так и не вселились жильцы.

Следующий стеллаж напоминал камеру хранения вещдоков. Тут были выточенные из напильников свинорезы, выкованные из разогнутых подшипников стилеты, тесаки из автомобильных рессор. От этого стеллажа веяло запредельно черной злобой.

– Да, именно так. – верно истолковав выражение моего лица, проронил проницательный хозяин. – За этим оружием тянется безумно длинный и кровавый след. Хотя это и малозаконно, но в основном я выкупаю конфискат у соответствующих органов ...  расстаюсь с ними неохотно, и обмениваюсь только с истинными ценителями, на равноценные артефакты. В моей коллекции есть много интересных образцов. Начиная от банальных, типа резака тирольского чикатило, заканчивая весьма незаурядными, вроде вот этой дореволюционной пилочки для ногтей. Страшный предмет, хочу я Вам сказать, намного страшнее всего остального. Одна подпольная бабка-повитуха в глухой губернии, целых 50 лет делала ею поздние аборты...

Вдоволь насмотревшись на жуткие раритеты, мы перешли к одинокой витрине с единственным экспонатом. В ней лежал сломанный одноручный меч с простой гардой. По сути, просто рукоятка с пятидюймовым обломком лезвия. – Желаете взглянуть? – не дожидаясь моего ответа, хозяин открыл ключом пуленепробиваемое стекло и бережно снял с подставки некогда грозное оружие.

Поколебавшись, я осторожно принял предмет из его рук. Казалось, клинок вполне миролюбиво лег в мои ладони. Но даже сквозь плотную ткань белых хлопчатобумажных перчаток я ощутил его нервозную вибрацию. Он был похож на гранату с выдернутой чекой, на притаившегося тарантула. В нем угадывалась едва сдерживаемая агрессия. Словно идеально вышколенный бультерьер, который ведет себя терпимо по отношению к нежданному гостю, разрешая трепать себя по холке, лишь из чувства приличия и уважения к своему хозяину. Но стоит хозяину сказать «фас» и ... Я внимательно осмотрел скол. Судя по сложному рисунку слоев металла, он ковался вручную и, мягко говоря, не самым плохим кузнецом.

– Это мой любимец. Обмену и продаже не подлежит. – впервые в голосе хозяина послышалось хоть что-то человеческое, похожее на теплоту. – Он не раз спасал мне жизнь, до того как ... сломался.

«С какой же силой и ненавистью нужно было рубить, чтобы переломить такое лезвие?» – подумал я, с облегчением возвращая хозяину то, что по праву принадлежало только ему.

– Ну а теперь покажите свой товар.

Я распахнул саквояж и один за другим выложил на столешницу его содержимое: малайский крис, паранг, иранский печак, засапожник и что-то еще, по-мелочи. Все то, что составляет типичный набор начинающего коллекционера, не обременного вкусом и эрудицией. Подняв голову, я увидел, что хозяин не смотрит на разложенное перед ним хлам, а презрительно сверлит меня взглядом.

– Хватит со мной играть. Я знаю кто Вы, кто Вас нанял, и зачем Вы здесь. Перед тем, как умереть, скажите мне, на что Вы надеялись, придя сюда? – хозяин легонько поигрывал обломком меча. И я знал, что этот обломок в его руках в сто раз опаснее всего железа, собранного в этой комнате.

Я вздохнул, мысленно досчитал до четырех и начал неторопливо убирать в саквояж только что выложенные предметы. – Прошу Вас, не поймите меня превратно. Я не алчный наемник, готовый за грош перерезать горло сироте. Мои гонорары высоки, и у меня есть принципы. Я беру заказ, лишь когда абсолютно уверен в виновности приговоренного. А в Вашем случае сомнений нет, – покачал головой я, не спуская глаз с рук хозяина. – Да, я пришел сюда, чтобы убить Вас. И я это сделаю.

Хозяин насмешливо ухмыльнулся. – Каким образом? Мы на моей территории, в моей стихии... Или Вы витруозный фехтовальщик, готовый пойти на шпагу с вязальной спицей? Вы планировали зарезать меня этими нелепыми железяками, что принести с собой? Или Вы припрятали пистолет так, что его не обнаружили металло-детекторы?

Я убрал со стола все, кроме засапожника.

– У меня нет пистолета, это пошло. – примирительно ответил  я. – И фехтовальщик из меня не очень. Вы аристократ, а я плебей. В открытом бою против Вас у меня нет ни единого шанса. Но мы оба с Вами знаем, что холодное оружие не такое уж и холодное. Сталь может хранить верность, она способна страдать, годами копить ненависть и жажду мести... взгляните на этот засапожник. Он Вам ничего не напоминает?

– Что это? Замаскированная бомба или штука с отравленным механизмом, в стиле киношных ниндзя? И Вы надеетесь, что я возьму ее в руки?? – хозяин недоверчиво покосился на грубый нож, покрытый ржавчиной и подтекам эпоксидки. Затем удивленно добавил,  – Странно ... но это уродство выглядит очень знакомым ...

– Это нож, сработанный 30 лет назад Вашим братом. Летом **-года Вы с ним нашли на чердаке родительской усадьбы каталог холодного оружия. Это событие определило вашу судьбу, именно тогда родилась страсть всей вашей жизни. Все лето вы, двое мальчишек, азартно тачали на дедовском шлифовальном круге все, что попадало под руку; сломанные садовые ножовки, стянутые с кухни столовые приборы, бабушкины ножницы. Помните? Брат выточил эту вещь из куска кровельного железа и украсил накладную рукоятку изображениями зверей, перерисовав их из геральдической энциклопеции. Вон она, стоит позади нас на полке...

– Черт возьми! Это он и есть!! – глаза хозяина засверкали, он порывисто схватил нож и начал жадно его рассматривать, – Да, это он, такое подделать невозможно ... невероятно! Воистину, он станет жемчужиной моей коллекции. – хозяин перевел на меня вгляд, преисполненный самой искренней признательности, – Спасибо Вам! Ради этой бесценной находки, пожалуй, я буду милосерден и умертвлю Вас быстро и безболезненно ... Вы просто волшебник! как Вам удалось его отыскать?

– Благодарю Вас за великодушие и лестные слова, – я учтиво поклонился, – Искать потерянное и докапываться до истоков, всего лишь часть моей скромной профессии. Это действительно было сложное и кропотливое дело, но ... самое главное, что ОН наконец-то нашел Вас, – я холодно улыбнулся, – Поздравляю. Прошлое вернулось, чтобы тяпнуть Вас за задницу.

Как спелые стручки фасоли, пальцы хозяина посыпались на пол. Следом с резким звоном упал нож. Хозяин с недоумением посмотрел на культи, в который превратились его руки. Словно крупный осенний дождь, по дубовому паркету забарабанили тяжелые капли крови. Не веря в происходящее, он ошарашенно уставился на меня.

– Да, это детский, нелепый, корявый, Самый Первый Нож Вашего брата ... Брата, которого спустя четверть века Вы вероломно зарубили, сломав об него свой любимый меч. – тихо добавил я.

Все остальное было делом техники. Истекающий кровью фехтовальщик без пальцев – все равно что полудохлая крыса без зубов. Оставив на полу остывающее тело, я тихо вышел из библиотеки, аккуратно прикрыл за собой дверь и выключил свет.