«Дворники» с жужжанием превратили грязные капли на лобовом стекле в такие же грязные разводы. Антон потянул на себя рычажок, но из форсунок омывателей под истошный вой насоса вылетело лишь несколько капель.

Антон выругался и попытался оттереть стекло, включив дворники на максимальную скорость. Секунд десять он наблюдал, как с омерзительным скрипом они растирают грязь. Потом вздохнул, включил «аварийку», дёрнул ручник и открыл дверь. Ударившие в лицо снежинки прохладными капельками заскользили по щекам.
Доставая из багажника баклажку с «незамерзайкой», Антон вспомнил виденный сто лет назад фильм. Во что я превращусь после смерти, обеспокоено спрашивал один из героев? В снежинку, падающую с неба, утешал другой. Ну, не так уж плохо, облегчённо вздыхал первый.

Не так уж плохо, подумал Антон, открывая капот и откручивая крышку бачка. Упасть с небес таким чистым, ослепительно белым, чтобы растечься по красному лицу отходящего от ларька с бутылкой пива работяги, чтобы грязные «дворники» размазали тебя по чьему-то ветровому стеклу, чтобы вместе с миллионами твоих собратьев быть перемолотым в грязную кашу колёсами проезжающих фур... О чём думает падающая снежинка? О том, что в конце пути она попадёт под увеличительное стекло Кая, который будет восторгаться её совершенными формами?

Остатки воды Антон вылил на лобовое стекло.

***

К нужному месту Антон подъехал минут через двадцать.

Какое-то время он просто сидел, выключив двигатель, и смотрел на то, как снег засыпает стёкла автомобиля. Потом вышел из машины и направился к крыльцу, на ходу запахивая куртку. Машина за спиной коротко пискнула и моргнула фарами. Сигнализация на ней барахлила, Антону каждый раз приходилось проверять – закрылись ли двери.

В этот раз он даже не обернулся.

***

- Офис 30-22, - сообщил он охраннику, отдавая паспорт. Привычно улыбнулся про себя идиотизму ситуации: в тридцатиэтажном небоскрёбе, облицованном тонированным стеклом, с фонтанами в холле и панорамными лифтами, секьюрити на входе переписывает данные посетителей в потрёпанную амбарную тетрадь ручкой “Bic” со сломанным колпачком.

Подойдя к рамке металлодетектора, Антон вытащил из карманов ключи, мобильник, начал снимать часы, но охранник остановил его жестом.

- Проходите. Он выключен.

- А вдруг у меня бомба? – с улыбкой поинтересовался Антон.

Охранник ничего не ответил.

***

- Вам назначено?

Офис-менеджер производила удручающее впечатление. Облупившийся маникюр, угреватое лицо, редкие волосы, покрашенные в какой-то неопределённо-тошнотворный цвет.

- На шесть часов, - Антон отошёл от стола и оглядел приёмную.

- Присядьте пока. Можете раздеться.

- Спасибо, я постою.

Пара простых стульев, стены, облицованные белыми панелями, невнятная репродукция на стене, дешёвая вешалка… Шикарный диван из белой кожи в углу совершенно не вписывался в более чем скромный интерьер. Антон вдруг представил, как после работы на этом самом диване Николай пердолит свою мерзотную секретаршу. Чтобы отвлечься, он перевёл взгляд на открывающийся с тридцатого этажа вид.

- Заходите, - услышал он через пару секунд.

***

При первом взгляде на Николая люди, которые ради того, чтобы скинуть пару килограмм, чёрт знает что с собой вытворяют, должны были бы чувствовать зависть – чёрную зависть к человеку, который жрёт что хочет на ночь, пьёт пиво литрами и при этом в сорок лет спокойно может надеть костюм, купленный двадцать лет назад на институтский выпускной – разумеется, если ему по какой-то причине надоест «Армани». При втором взгляде, можно было заметить редкие волосы, желтизну лица и сухие, потрескавшиеся губы. И понять, что вряд ли стоит завидовать человеку, перемещающемуся в инвалидном кресле.

- Здорово, брателла. – Николай, ловко орудуя колёсами своего кресла, выехал из-за огромного стола, на котором не было ничего, кроме полной окурков пепельницы и ноутбука, и резво покатился Антону навстречу. – Сто лет не виделись. Виски будешь?

А голос у него остался прежним, подумал Антон. Как там было про Елену Станиславовну в «Двенадцати стульях»?

- Я за рулём, - Антон снял куртку и кинул её на спинку кресла, оставшись в чёрном вязаном свитере и джинсах.

- Что больше всего ненавижу в людях, так это то, что на прямой вопрос они в ответ вываливают ненужные объяснения. Вторая попытка – ты виски будешь?

- Буду, - после секундного раздумья согласился Антон. Николай кивнул, развернул кресло и подкатился к шкафчику у стены напротив. Открыл его, с аппетитным хрустом отвернул пробку с бутылки, наполнил стаканы.

- Не обессудь, льда нет.

Антон подошёл, взял протянутый стакан и сделал глоток.

- Зачем пожаловал? По делу?

- Конечно, - Антон отхлебнул ещё. – Никогда не понимал твоей любви к этой сивухе, - заметил он, взяв в руки бутылку и рассматривая этикетку. – Стоит, небось, дороже, чем ты своей секретутке в месяц платишь, а на деле – самогон-самогоном.

- Не нравится – не пей. Если хочешь, есть коньяк. – Николай отпил из своего стакана с видимым удовольствием. – Как жизнь?

Антон подошёл к шкафчику и принялся изучать бутылки. Выбрав, наконец, одну – замысловатой формы – он откупорил пробку и наполнил стакан для виски коньяком до краёв.

- Нормально жизнь, - ответил он, выдохнув, и, сделав глоток, одобрительно кивнул. – Относительно.

- Чем занимаешься?

- Да так. Беру заказы то там, то там… То пусто, то густо, короче. Сейчас, правда, как раз веду один прикольный проект. А у тебя, я вижу, дела, как всегда, блестяще?

– Как всегда. - Николай откатился к столу и достал из ящика пачку сигарет. - Курить будешь?

- Я бросил. – Антон снова приложился к стакану. – Говорят, от этого умирают. Да и экономия какая!

- По поводу экономии знаешь анекдот? Мужик выходит из небоскрёба с сигарой, к нему подбегают две девки, суют листовки, начинают убеждать – вред здоровью, хуё-моё. Тот – идите нахуй, дед курил в девяносто лет умер от того, что с лошади упал, отец курил в восеьмдесят пять лет умер – напился и замерз насмерть… Девки ему в ответ – ну ладно, а вот с точки зрения экономии, если бы не курили, то на сэкономленные деньги через двадцать лет купили бы вот этот самый небоскрёб. А он им – а небоскрёб этот, кстати, и так мой…

Николай издал неприятный смешок, и вдруг резко закашлялся и согнулся в кресле.

- Про тебя анекдот, точно. – пробормотал Антон.

Повисшую паузу прервал отдышавшийся, наконец, Николай:

- Ты, я так понимаю, пришёл не просто коньяк попить? – спросил он сиплым голосом, прикуривая.

– Правильно понимаешь. – Антон поставил стакан и подошёл к окну. – Классный вид отсюда… Ты до сих пор считаешь, что был прав?

- Ты о чём?

- Ты знаешь.

Николай молча затянулся сигаретой.

- Ладно, я напомню. – сказал Антон. - Ситуация. Два друга детства - всё время вместе. Школа. Институт. Последним гондоном делятся друг с другом, не говоря о деньгах. После института первый попадает в престижную контору, и помогает туда же устроиться второму. Этот, второй, начинает двигаться вверх – довольно быстро. Вот он уже зам начальника отдела. И через год начальник отдела первого сливает. С молчаливого согласия второго. Нормально?

Николай выпустил дым.

- Ты, помнится мне, провалил проект. Безнадёжно. Что мне было делать? Впереться за тебя?

- Ну, конечно! Ты же профессионал, ёпт. А профессионалу позволить выпиздить друга детства – не за пьянку, не за растрату – а за вполне объективный прокол – профессионалу это, блядь, что высморкаться...

Николай молчал.

- Ладно, дело прошлое. В самом деле, решение принимал не ты, да и что ты мог сделать... Хуй с ним. Через года три нас снова сталкивает вместе – ты уже исполнительный директор, я – перестал работать на дядю, пашу на себя. Начинаем с вами сотрудничать. Всё на мази. Берём под вас товар, выводим значительную сумму из оборота. И тут – хуяк! Контракт накрывается пиздой – ваша контора выбирает другого поставщика, когда товар – под вас закупленный – уже на таможенном складе!!! По условиям – у нас ниже цена на двадцать процентов, плюс отсрочка платежа. У конкурента – мало того, что дороже, так ещё и предоплата. Причина отказа – маленькая заковыка с таможней. Решаемая. Немного долларов в плотном конверте – и вуаля! И мы эти затраты брали на себя. Десятки раз до этого всё прокатывало. Но ты разрываешь договор.

Антон снова наполнил свой стакан. Николай не говорил ни слова.

- Надо было взять с вас предоплату. Но мы же друзья, бля… В тот раз я крепко попал. Очень крепко. Продал квартиру. Не унывал, конечно – и тут заболевает Алёна…

Николай вдруг резким движением затушил сигарету в пепельнице, крутанул колёса своего кресла и подъехал к Антону. От неожиданности тот попятился.

- А вот когда Алёна загибалась и у тебя, мудака, не было бабок? Ты у всех просил, у всех, мудак, просил! Кроме меня. Обиду ты, блять, жестокую затаил. Её химией травили полгода. Вместо трансплантации. Унижаться ты не хотел… Я бы и сам оплатил, без твоих просьб. Если бы знал. А узнал через год только…

Антон молчал. Николай откатился назад.

- Зачем ты пришёл?  - спросил он спокойно, наполняя свой стакан.

- Убить тебя. – Антон посмотрел ему в глаза.

- А. Надо было догадаться. Ну давай, вперёд. Мне осталось - полгода может. У меня метастазы в позвоночник, ноги отказали. Хотел травануться – да духу всё не хватает. Валяй, сделай милость. А, кстати, как ты собираешься меня грохнуть? Зарезать, задушить? Может, из окна выкинуть?

- Застрелить, - Антон казался невозмутимым.

- А есть из чего? Обрез сделал из дедушкиного охотничьего ружья? Зарядил гвоздями?

- Почти, - Антон задрал свитер и вынул из-за пояса пистолет с глушителем.

- Ух ты, бля… «Глок»! Дай посмотреть? Только в кино видел.

Секунду поколебавшись, Антон вытащил обойму; оттянув затвор, выбросил патрон из ствола.

- Лови.

Николай с неожиданной ловкостью поймал разряженный пистолет и принялся его разглядывать, потом, прицелившись куда-то за окно, пощёлкал спуском.

- Где взял? Стоит, небось, дохуя. И зачем? Фильмов насмотрелся?

- Стоит, конечно, дороже твоего вискаря. – Антон подошёл к Николаю и забрал пистолет. Тот не возражал. Антон вставил обойму обратно и передёрнул затвор.

- Ты хочешь знать, почему? – Николай снова закурил. – Я в детстве как-то по телеку бокс смотрел. Олимпиада или что-то, не помню. Так там два мужика на ринге пиздят друг друга в кровь, а потом гонг звякнет – обнимаются, пожимают друг другу руки… ты же сам сказал – джаст бизнес. Так вот, личное – личным, а работа – работой. Бабки, контракты… Помнишь второй курс, я старостой был… Меня отпиздили и бабки отобрали, стипуху всей группы, а ты, чтобы меня выручить, комп свой продал? А Алёна? Она ведь со мной была сначала. А когда я понял, что ты из-за этой стервы спать не можешь, быстренько её послал…

Антон улыбнулся.

- Да. Помню, утешал её, говорил, какой ты мудак… Выебал в тот же вечер. И смотрю, член в крови. Говорю – ты что, девственница что ли? Она говорит – нет, месячные у меня. Я говорю – ты чего ж, овца, подождать не могла, пока закончатся, или предупредить? Она мне – через три дня месячных не будет, но и тебя, может быть, тоже не будет… На свадьбе вместо первой брачной ночи мы с тобой пороли до утра, убрались в гавно оба. Потом она вспоминала мне это постоянно...

Антон допил коньяк.

- Да я, в общем-то, не в обиде. Совсем. Правда, лет десять прошло, пока это понял. Работа – это работа. Будь профессионалом и делай, а не можешь – иди нахуй.

Николай ухмыльнулся.

- Ага. А чего ж ты меня убивать припёрся? Акт милосердия, что ли? Чтоб не мучился? Да ладно, я, сразу не поверил. Вечно у тебя шутки дурацкие, да и актёр ты хуёвень…

Пуля, попавшая в грудь, отшвырнула Николая назад, он покатился в кресле и ударился спиной об стену, по инерции проехался чуть вперёд и завалился вбок, выпав из кресла на пол. Антон подошёл поближе. Николай пускал кровавые пузыри широко открытым ртом. Глаза его были закрыты.

- Просто работа.

Антон выстрелил ещё раз, и Николай, с клокотанием выдохнув, затих.

Антон развернулся, собираясь уходить, когда взгляд его упал на экран стоящего на столе ноутбука. Электронное письмо было совсем коротким:

«Деньги переведены. Оставшаяся часть – как и договаривались, после успешного завершения. Счёт для перечисления, я так понимаю, прежний?

Желаю удачи.

С уважением,
Ваш клиент»

- Сука ты, - укоризненно сказал Антон лежащему на полу трупу Николая. – И кто же мне теперь перечислит оставшуюся часть? А я-то ещё думал – вот уж заказ – воистину, гримаса судьбы…

Труп ничего не ответил.

Антон положил пистолет на стол и медленно подошёл к креслу. Скинув свою куртку на пол, он пододвинул кресло поближе к окну. Взял бутылку, отхлебнул из горла и сел. Далеко внизу ехали куда-то машины и шли куда-то люди, казавшиеся отсюда крошечными. Смотреть на них Антону почему-то было неприятно, и он перевёл взгляд на падающие снежинки, которым до земли оставалось ещё целых тридцать этажей.

Promedol, 2007