Я раньше не пил, а тут выпил слишком много. Мой приятель говорил мне, что выпил за один присест четыре литра пива, но я ему не верил, пока сам не выпил десять бутылок. Десять чертовых бутылок, адски стеклянных, темного стекла. Одна из них незамедлительно разбилась, сразу, как я спихнул ее со стола. Перед этим я спихнул еще одну, но она удачно упала на ковер, и я решил спихнуть остальные – по одной. Но следующая же разбилась. Вот сцуко, подумал я и перепрыгивал через ковер каждый раз, когда выходил из комнаты.

Выходить пришлось часто, потому что, черт побери, бутылок было действительно десять. Когда давление жидкости изнутри превышало возможности мышц ее сдерживать, приходилось прыгать через ковер и бежать в сортир. Сортир исправно ждал меня, его дверь была гостеприимно распахнута. В какое-то время я пытался в уме подсчитать, сколько пива во мне находится в конкретный момент, но я совершил ошибку – прошляпил момент, когда пиво начало выходить наружу. Кажется, это началось между четвертой и пятой бутылкой.

Потом я уже не мог уследить, сколько в меня вливается, и сколько я выссываю. Это причиняло мне легкий моральный дискомфорт: я сидел и парился от того, что не знаю, сколько во мне пива. Почему то я вспомнил старый рассказ про мужика, который после войны подрабатывал тем, что выпивал на спор пару литров бензина. Выпивал, смеялся, получал выигранные деньги, а потом шустро бежал за забор, где его ждала верная жена с канистрой, куда он успешно блевал только что выпитым бензином. Желудку, конечно, лучше от этого не становилось, зато пара литров бензина в послевоенные годы стоила неплохие деньги.

Это воспоминание навело меня на следующую мысль: вот чувак нашел, чем зарабатывать, воплотил свой талант, а я пока не могу. Я еще не научился заглатывать литрами всякую хрень, засовывать себе в жопу разные штуки или вбивать гвозди себе в грудь. Я всего лишь получил высшее образование, выучил английский и открыл собственную фирму. От этих мыслей я совсем расстроился. Расстроился так, что чуть не упустил момент, когда уже нужно было прыгать через ковер в сортир.

Так мне пришла в голову мысль о самоубийстве. Я решил перекачаться пивом настолько, чтобы мой желудок взорвался изнутри, и произошло бы внутреннее пивоизлияние. Я начал глотать пиво и ментально удерживать его внутри. Меня хватило где-то на литр, а потом я взорвался. Ну, мне показалось, что я взорвался, на самом деле – просто описался. Прекрасно, теперь ковер не придется пылесосить, - проще просто выбросить.

Обоссавшись, я решил заснуть, прямо на том месте, где и обделался. Смысла переходить куда-то не было – я легко мог нассать и там. Сначала засыпать я не хотел, но когда глаза закрылись, а мозг отключился, я все-таки принял волевое решение немного поспать. Я вообразил себя смертельно раненым чуваком, которого кладут в криокамеру, чтобы заморозить до времени, когда изобретут соответствующее лекарство. Я представил, каким беспомощным я буду в будущем, безнадежно отстану в развитии, не смогу разбираться в технических новинках, надо мной будут смеяться, как над Сталлоне в «Разрушителе».

Стало грустно, и я начал кричать: лучше убейте меня, не надо меня замораживать, убейте меня, я хочу умереть в своем времени. Вокруг никого не было, и я успокоился. Потом мне показалось, что моя голова отделена от туловища и лежит на диване, а уже мертвая рука сама подносит к ней бутылку с пивом. Руки я не чувствовал, я вообще ничего не чувствовал, но горлышко бутылки регулярно появлялось перед носом. Я понял, что это был эксперимент спецслужб: меня декарбонизировали, и все части моего тела теперь могут функционировать отдельно друг от друга. Черт, это оказалось весьма увлекательно: я попытался схватить свою голову руками и бросить в угол комнаты. Голова больно ударилась о пол – она упала неудачно, глазами вниз, и мне пришлось долго искать ее, шаря руками по полу. Когда я все-таки нашел голову, оказалось, что она еще довольно крепко прикреплена к туловищу. Это был хороший знак: значит, горло не перерезано, и я смогу выпить еще пива. Целая бутылка еще валялась в складке дивана. Я пил один.